– Передай этому бессердечному чудовищу и невежде, что указанная им формула справедлива только для ИДЕАЛЬНОГО газа! А мой оставляет желать…
…Другой раз я пожаловалась Яну в письме, что муж мой Володя скандалит по поводу моих частых дальних перелётов – считает, что я дурею от постоянной смены часовых поясов.
– Володя, хоть и мудр, но совершенно неправ, – позволил себе не согласиться с Володей Ян. – Если ты дуреешь, перелетая из Штатов в Японию (что вполне вероятно), то ровно на столько же (на то есть законы Ньютона!) умнеешь на обратном пути!
…Я очень люблю длинные немецкие сосиски с помидорами и, живя у Кандроров в Германии, отказываюсь от разносолов, приготовляемых искусницей Наташей, во имя этого редкостного лакомства. Собираясь в очередной раз в Германию, послала за два месяца до срока указание заготовлять сосиски. В ответ получила следующее разъяснение:
«Дорогая Наташенька!
Ты ведь знаешь, почему евреи до сих пор – передавая это из поколения в поколение – помнят, кто «коэн» и кто «левит»: когда придет Мессия, мы не должны суетиться и искать, кто же должен вести службу в храме. Из тех же соображений мы с Натальей постоянно держим наготове свежие сосиски и помидоры – не боись!»
Теперь вас, наверное, не удивит, что на карте моих пресловутых дальних маршрутов один из самых любимых – маршрут США – Висбаден.
Наша московская подруга, Лена Платонова, потеряла дар речи, вдруг осознав, что человек, рядом с которым она провела целый вечер и в присутствии которого пела, – знаменитый саксофонист Леша Зубов! Лос-Анджелес, Калифорния, 1999 год. На заднем плане – картина популярной молодой калифорнийской художницы Анны Краснер.
Александр Андреевич Дулов. «Саша Дулов, прославленный бард…» Когда-то Дулов дарил мне свои песни, записанные «Кругозором» на чьей-то грудной клетке – так давно мы с ним знакомы. Его «Размытый путь», «Ну, пожалуйста», «На краешке лета», «Три сосны» и сегодня сопровождают меня на работу – пятнадцать миль по хайвэю под дуловский диск.
Не у всякого на карте мира обозначена Юта. У Дулова – обозначена. Он бывает у нас регулярно, удивляя непосвящённых слушателей неожиданными прозрениями – оказывается, многие любимые ими песни написал этот высокий лысоватый интеллигент в неизменном пиджаке и при галстуке…
Однажды мы с Дуловым проехали через все Ютские каньоны и Большой каньон в Лас-Вегас, где впервые в жизни под его чутким руководством я выиграла в рулетку тридцать долларов… Такое не забывается и, к сожалению, не повторяется…
Веня и Галя Смеховы – люди мира. Они живут так, как всю жизнь мечтала жить я, но при моей профессии это невозможно… Они бросают нехитрый скарб в спортивный джип и кочуют по Америке или по Европе, или по другой планете, слушая по дороге замечательные диски и обсуждая планы будущих Вениных постановок. Несколько раз на их творческом пути оказывался Солт-Лэйк-Сити. На этих снимках – Смеховы в нашем Мормонском центре, что на Площади Мормонского храма.
… Я тоже кочую по миру – в основном в Боингах. Однажды весной, по дороге на открытие выставки нашей дочери Виктории в Музее города Шампэйна, на моём пути оказался колледж Гриннель, где Веня поставил «Ревизора» с американскими студентами. До тех пор я знала только артиста Смехова – в большей степени Воланда, в меньшей – Атоса. В Гриннеле я впервые увидела Венину режиссерскую работу – она доставила мне море удовольствия. А недавно получила редкую возможность сравнить двух Воландов – Вениного Воланда на Таганке и второго – вылепленного Веней в Атланте из студента-слависта Эндрю. Удивительно, но Веня не повторил себя – они с Эндрю сделали совсем другого Воланда, но я приняла и этого.
Мой дом в Солт-Лэйк-Сити видел много замечательных гостей. Городницкий сказал, остановившись на пороге своей комнаты: «Приезжий! Затаи свой дух! На этой койке спал Евтух!»
Евтушенко даёт урок русской литературы американским славистам в Солт-Лэйк-Сити.
В 1987 году я отнесла в журнал «Юность» свой первый рассказ. Гласность и перестройка тогда только-только набирали силу, и журнал хотел подстраховаться – предисловие к рассказу должен был написать человек влиятельный и популярный, с хорошей нееврейской фамилией («Юность» была тогда под обстрелом общества «Память»). Выбор журнала пал на Евтушенко. Мы с ним знакомы не были, о чем он и сообщил читателям:«… Я лично с ней незнаком, но почему-то мне она представляется властной, уверенной в своих решениях женщиной, и лишь где-то, в глубине ее глаз, на самом дне зрачков привыкла столько лет прятаться трагедия ее детства…»
Прошло много лет. Как-то, разбирая папин архив, я наткнулась на папину книгу, подписанную для Евтушенко. Почему-то папа ее не послал – скорей всего, не знал адреса. У меня был американский адрес Евтушенко, и я отправила ему папину книгу, а заодно и свою, где в главе о Юлии Даниэле сказано о Евтушенко несколько лестных слов. К этому приложила открытку, в которой предлагала ему прилететь, заглянуть на дно моих зрачков и лично убедиться, что он ошибался относительно моей властности и уверенности в себе… Недели через две раздался телефонный звонок: – Наташа? Это Евтушенко…
Он прилетел в Юту и провел у нас несколько дней. О его визите писала местная газета. Я организовала ему выступление в университете и была потрясена размахом его популярности. В мормонской Юте, в лютый мороз и дикий снегопад, когда хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, на выступление Евтушенко приехало четыреста пятьдесят американцев! Он произвел на них очень сильное впечатление, я потом слышала много откликов.
Ошибку свою относительно моего характера он не признал и к Володе обращался не иначе как «Мой опальный друг»…
Ну и, конечно, мы отпраздновали его приезд в нашей, тогда еще не разбросанной по Америке, теплой русской компании. Евтушенко упоенно пел с Виталиком Пожаровым под его аккомпанемент, в глазах его стояли слезы…
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
АМЕРИКАНСКИЕ ЛАНДШАФТЫ
Вайоминг
На северо-востоке от Юты, в Вайоминге, скалы белые.
На юге Юты скалы розовые или кроваво-красные. Именно здесь снимают вестерны.
Национальный парк Брайс-каньон – уникальное место, где на площади в десятки квадратных миль на фоне синего неба возвышаются ярко-красные, розовые, белесоватые столбы самых причудливых форм – прародители романской, готической, православной архитектуры. Когда-то в поисках пропавшей коровы сюда случайно забрел фермер по фамилии Брайс. Вернувшись домой после безрезультатных поисков, с горечью сообщил близким: «Чертовски неподходящее место потерять корову». И увековечил свое имя.
