Часть торжественной процессии была видна царице из окна: карета с престолонаследником, запряженная восьмеркой украшенных белых лошадей, по бокам восемь всадников в белом, на головах треуголки, на ногах высокие черные сапоги — все согласно придворному церемониалу царицы Екатерины Великой, — позади форейторы в украшенных золотом и серебром головных уборах и обшитой галунами форме; сверкает на солнце золотое шитье ливрей, в которые одеты кучера в коротких панталонах до колен и белых чулках. Затем гофмейстер царицы и княгиня Голицына, в традиционном шитом серебром русском придворном наряде с драгоценной ношей на руках: ребенок в специальной длинной кружевной рубахе и обязательной (для отпрыска правящего царя) накидке «рожденного в пурпуре» на вытканной серебром и золотом подушке. Княгиню сопровождают двое вельмож, которым поручено нести отороченную горностаем мантию царевича.
Величие процессии впечатляет — впервые со времен Петра Великого крестят сына правящего царя! За золотой каретой чинно шествует императорский гофмейстер с золотым скипетром в правой руке, за ним церемониймейстер с императорским жезлом и другие члены Государственного Совета в сопровождении гофмаршала на коне и генерал-адъютанта «свиты Его Величества». Звучат фанфары герольдов, шествующих попарно торжественным маршем, следом едут кубанские казаки в вышитой золотом парадной форме, в высоких папахах, «кубанках», с длинными шашками наголо. За ними скачет гвардейский корпус кирасир в белых мундирах и сверкающих на солнце шлемах. Замыкает процессию конный эскорт.
Князь Роман Петрович вспоминает об этом торжестве, в котором принимал участие восьмилетиим мальчиком вместе со своими родителями, великими князьями: «Одетый в белый матросский костюм, я со своими сестрами ожидал в вестибюле родителей. […] На отце был парадный мундир, а на маме — «русский наряд», украшенный, как и ее кокошник, драгоценными камнями. У парадной лестницы ждали закрытые кареты и ландо с лакеями в сияющих золотом праздничных ливреях. Когда мои родители садились в карету, кучер поднял вверх кнут — это выражение почтения, оказываемое своим господам придворными кучерами. Помню также, сколько труда доставил лакеям длинный, отороченный соболями шлейф моей матери. […] Мы, дети, ехали в ландо. За нами — барон Шталь и Коцебу.
У Большого Петергофского дворца нас с родителями разлучили и передали придворному чиновнику, одетому в вышитый золотом мундир с орденской лентой через плечо и белые узкие панталоны. Тот отвел нас наверх в большую комнату, где уже находились наши троюродные братья и сестры, «Константиновичи» и «александровичи». […] Вскоре после этого к нам присоединились дочери царя — Ольга, Татьяна и Мария. Мы толпились у окон, наблюдая за военными и придворными, выстроившимися у парадной лестницы.
Для нас, детей, это было волнующее зрелище. Вдруг прозвучала военная команда — солдаты взяли на караул, слуги заняли свои места, и с правой стороны медленно подъехал целый ряд великолепных золоченых экипажей. Среди них выделялся один особенно большой, напоминавший мне огромный сосуд из золота. Когда эта внушительная карета медленно остановилась у парадной лестницы, через большие окна я смог рассмотреть огромную белую подушку на коленях у пожилой дамы. Одна из дочерей царя воскликнула: «Смотрите, с ними Алексей!»
Когда новорожденного внесли во дворец, мы бросились к двери, чтобы рассмотреть его вблизи, но, к нашему разочарованию, дверь была закрыта. Поэтому нам ничего не оставалось, как и дальше восхищаться видом на военный парад из окна. Тем временем престолонаследника окрестили в дворцовой церкви Петергофа. Одним крестным был дядя царя, великий князь Алексей Александрович[12], другим (между прочим) — император Вильгельм II. Вынужденные очень долго ждать окончания церковной церемонии, мы использовали отсутствие нашей гувернантки для несдержанных и шумных игр…»
Во время крещения в церкви присутствовали также представители зарубежных династий: Людвиг Баттенберг, представлявший короля Эдуарда VII Английского (еще одного крестного), принц Генрих Прусский от лица крестного отца, императора Вильгельма II, а представителем короля Кристиана IX Датского (отца царицы-матери Марии Федоровны, урожденной принцессы Дагмар) был его внук Кристиан. Когда же наступает момент крещения, крестника к купели несет царица-мать, одна из двух главных крестных.
И в этот момент маленький престолонаследник впервые заявляет о себе во всеуслышание сильным пронзительным криком. Как только завершился обряд крещения царевича, который должен также стать будущим покровителем и защитником церкви в своей стране, торжественную тишину нарушают триста орудийных залпов, вслед за чем тысяча колоколов разносят весть о крещении. Звучит литургия, наполняющая благозвучием и гармонией дворцовую церковь. И только тогда в нее входит царь и присоединяется к благодарственной молитве.
Подходит к концу время ожидания и для запертых детей. Роман Петрович: «Наконец открылись двери и на пороге появилась царица-мать Мария Федоровна в сопровождении великого князя Алексея Александровича, огромный рост и светло-русая борода которого произвели на меня сильное впечатление. Вслед за ними вошел царь в ярко-голубом мундире Атаманского гвардейского полка, командиром которого формально стал престолонаследник, — а затем мои родители с многочисленными дядями и тетями.
В Знаменку мы вернулись без родителей, так как те остались в Петергофе на официальный праздничный банкет. Дома нам стало известно, что в Петергофе на набережной будет устроен большой фейерверк. Вдоль всего берега в Александрии беспрерывно запускались тысячи ракет, причем весь Петергоф с парковыми бассейнами и фонтанами расцвечивался тысячью огней. В конце концов, оказавшись в нижней части парка, мы повстречались с шумной праздничной толпой, гуляющей под вспыхивающими огнями фейерверка…»
После крещения царь награждает престолонаследника орденом св. Андрея, который подносят на золотой тарелочке. Наряду с этим Алексей становится кавалером ордена Александра Невского, Белого Орла, Большого Креста, орденов св. Анны и св. Станислава.
Посылается телеграмма солдатам Дальневосточного фронта: «Царевич принял таинство крещения». Именем престолонаследника называют новый санитарный поезд, отправляющийся к месту военных действий, и линкор. Однако все это не может изменить неблагоприятный для России ход войны, и уже вскоре под почетным патронажем Алексея создаются благотворительные комитеты для сирот военного времени. А проходит еще немного времени и даже на имя столь широко почитаемого юного наследника ложится тень, от которой ему уже никогда не избавиться.
