— Раньше я ленинградские мулине привозил и что только пожелается.
Но теперь-то что же приволок в том сундучке? Не распахивает крышку, как бывало, — товар напоказ. Так, может, пусто там. Чуть приподнял крышку, сунул руку — и назад.
Ох как жадно, как сурово загораются глаза у мелкотни, обступившей его кулак. Раскрыл — на ладони куколка с вершок всего, голенькая, целлулоидная, помятая немного, живот придавило ей.
Где только отыскал, где подобрал ее?
— Ста-арья!
За килограмм утиля — пятьдесят копеек!
А еще-то что? Может, пистолет с пистонами, как случалось раньше? Взглянуть бы. Каску немецкую, утаенную, не пожалел бы любой паренек. Так не возьмет — нельзя ему брать ничего ни из трофеев, ни из нашего армейского.
— Ста-арья! — крикнул дядька, задрав голову на тучу, брызнувшую дождем.
Вся добыча его — сплющенный, обгорелый рукомойник да немного грязных тряпок на дне подводы. Так что с той куколкой — цена ей объявлена два с полтиной — он весь тут фронт объездит.
Он поехал по деревне, стоя в длинной подводе, профессионально неразборчиво и зазывно выкрикивая:
— Ста-арья, ба-арья, та-арья!
Выбежавшие из избы две девчоночки бежали за ним, таща чего-то.
— Дядь! Дядь! Едь сюда!
Он погонял, не слыша, все дальше уходя от них вниз по деревне под нахлестывающим дождем.
И скрылось это заблудшее видение прежней жизни: черная лошадь в лазоревом сиянии дуги, сундучок коробейника.
* * *
Дневная душа, перекликаясь с ночной, откочевывает, как только засыпаешь, оставляя ворох дня заступившей <35> сменщице. А та, ночная, — субтильней, чувствительней. И мытарит, мытарит…
* * *
"Ко всем гражданам.
Все граждане данного района, незаконно взявшие государственное имущество и ценности, а также личные вещи и имущество отдельных граждан в период вторжения немецко-фашистских оккупантов, должны немедленно и не позднее 20 мая 1942 г. возвратить указанное имущество, вещи, ценности их владельцам.
В случае невозвращения виновные будут привлекаться к ответственности по законам военного времени как мародеры и расхитители социалистической собственности.
Нач. РО милиции
сержант милиции — Тетерев".
* * *
Играла гармонь. Девчата молча танцевали с нашими бойцами. А в перерывах между танцами сбивались в кучку, перешептывались и тихонько всхлипывали от смеха. Гармонь смолкла, и стали расходиться. Ваня-украинец, протанцевавший весь вечер с одной девчоночкой, коротенькой, подвязанной кукушкой (косынкой со скрепленными под подбородком концами), с тугой косицей, подскакивающей по цветастой ситцевой спине между бугорками лопаток, крикнул ей вдогонку: "Это не любовь, что ты — домой и я — домой. А то любовь, что ты — домой и я — с тобой!" — под веселое ржание товарищей.
* * *
Бывалый солдат, вспоминает прошлогоднее:
— Я получил задание тягать макеты танков в район города Белый и Холма. Саперы изготовляли из фанеры и дерева макеты танков. Шесть таких танков цепляли тросом за мой танк, и я ети макеты таскал по тридцать — сорок километров по главным дорогам, попадая под обстрел корректировщика "рама", который ужасно фотографировал. На следующий день по етим дорогам валялись листовки: "Русь, тягаешь фанеру. Танки Гудериана под Москвой". <36>
* * *
Пистолет в руке — это какое-то особое ощущение. Тут и риск, и тревога, и авантюризм — все в твоей ладони. Хотя еще не довелось ни разу стрелять, не обучена, но с ним упористее. Кажется, в случае чего найдется малое умение распорядиться собой, нажав курок.
* * *
— Муж, когда уходил, просил: "Дай, Катя, моим костям спокойно лежать. Не выходи замуж. У тебя такой характер, ты не сможешь сносить". Он, бывало, обувь скинет или ноги вымоет — в дом войдет: "Мне твой труд дороже моего". Таких нет, как он был. — И, помолчав, добавляет мечтательно: — Может, только еще какой один где-нибудь.
* * *
Приземистый, крепкий, с трухлявым саквояжем в цепкой руке, идет по деревне, глядя в упор под ноги себе.
Во-первых, странно увидеть исправного, здорового мужчину и не в летах, а не в армейском — в затертом тугом плаще, в темной кепке.
Во-вторых, вроде не бомбят, не обстреливают, а суета, напряжение, беспокойство и сумрак роятся по усадьбам, по избам при его приближении. Кто ж такой?
— Ценный человек, — хмуро пояснил старичок. — Наденет белый халат, и бык ему подчиняется. В штатской одежде не подходи.
Но это одна сторона полезной деятельности ветеринара. Другая связана с запретом по району всякого убоя приплода рогатого скота, овец, свиней, принадлежащего как колхозам, так и лично колхозникам, единоличникам, рабочим и служащим, поскольку большой ущерб нанесен войной общественному животноводству. И теперь этот человек в немалой степени вершитель многих судеб. Случись падеж, или травма, или хворь, или еще какая напасть, мало того горя хозяевам, еще жди, что тебе за это будет, как взглянет ветеринар. Сказано: привлекать к строжайшей ответственности да по нормам военного времени.
Фамилия этого человека — Кабанов, и за его подписью немало скопилось актов в сельсовете, что у нас <37> в избе за дощатой, не дотянутой до потолка перегородкой.
Сегодняшнее появление в деревне Кабанова завершилось следующим актом:
"1942 года 22-го мая.
Составлен акт на предмет вскрытия трупа павшего теленка у Ефимовой Марии Михайловны в присутствии дипутата с/с тов. Антонова В. И., возраста 1 м, пол телочка коковая пала от плохова питания вбольшом количестве и 2-е несвоевременно заявлено вет. ф. о помощи коковая была б устранена без ущерба. Было заявлено предсмертно посредством уколов и вправления грыжи теленок жил 3 дня. Но так было Сращение пятли кишки с соединительной оболочк. и воспаления брюшины дело безнадежное…"
* * *
"23.5.42. В течение ночи редкий арт. — минометный огонь и ружейно-пулеметная перестрелка".
* * *
Секретарь сельсовета — миловидная Тося. Работа чистая, не тяжелая. За то свекровь ругает ее "дворянка". И едко так о ней: "Тоська, водворянившись, сидит-посиживает, хоть ты что".
* * *
— Православные! Навались! — крикнул доброхот боец, помогавший толкать застрявшую машину. — И начальники тож!
* * *
К секретарю сельсовета Тосе поступают справки о смерти человека. Вот одна из них. Выдана непосредственно самому… покойнику:
"Справка. Дана настоящая Васильеву Егору Васильевичу, что он действительно болел крупозным воспалением легких с 26.111.42 по 4/IV.42 года и лечился в Морьинской амбулатории у м/ф Быковой.
