«Выступления очень отличались друг от друга, — рассказывает Норрис. — В Лейпциге мы вышли на сцену и сразу ощутили спокойствие и сосредоточенность, а в других местах чувствовали себя очень агрессивно. С рациональной точки зрения это сложно объяснить. Вы пытаетесь общаться на самых разных уровнях и через самые разные ощущения. Вы из сил выбиваетесь, чтобы подобрать правильные благовония. Все участвующие элементы по-разному окрашивают и распространяют звук. Возникает ощущение избавления, очищения. Помню, как после первого выступления в Фестивал-холле я чувствовал себя полной развалиной, а после второго расплакался». Второе лондонское выступление Coil в сентябре 2000 года напоминало Бедлам. Группа облачилась в открытые смирительные рубашки и покрыла себя фальшивыми синяками и порезами. Впрочем, травмы Бэланса были настоящими. Из-за пьяного инцидента под глазом у него появился синяк. Сцену освещали вывешенные в ряд лампочки. Сценический образ Бэланса становился все более безумным; его руки словно отгоняли невидимых насекомых. Это стало первым шоу из серии «Constant Shallowness Leads To Evil», эксперимента по полной сенсорной перегрузке, с пронизывающей плоть электроникой и световым шоу, кульминацией которого стала мигающая фраза «God Pleasе Fuck My Mind For Good», взятая у Капитана Бифхарта из «Making Love To A Vampire With A Monkey On My Knee».
«Я глубоко убежден, что постоянная поверхностность действительно ведет ко злу, — утверждает Бэланс. — Пришло время, когда меня достали все газеты — я понял, что информация, которую я оттуда получаю, не стоит таких усилий. Думаю, из-за подобных вещей страдает все общество. То же происходит практически со всеми музыкальными журналами. Они больше ни о чем не рассказывают; скорее, напоминают копии того, чем когда-то были по их собственным воспоминаниям. Это отпечатки самих себя. Вокруг сплошное караоке. Везде. Известность, звездность против целостности и индивидуальности — слишком жуткий спектакль, чтобы в нем участвовать. Конечно, я должен следить за злом, то есть я буду покупать глянцевые журналы — натуральное зло, — но они меня увлекают; это как выбор доброго ангела /злого ангела: купить „Мир интерьеров“, не купить „Мир интерьеров“».
«Не знаю, в нас ли дело или в загнивании всего вокруг, — добавляет Слизи. — Нам кажется, что когда мы жили в Лондоне, ценности, выражаемые большей частью той культуры, имели какое-то значение, но после переезда они практически его утратили. Такое ощущение, что ценности The Sunday Telegraph и даже более здравых газет вроде The Guardian или The Independent стали более поверхностными и менее важными. Не знаю, до какой степени это отражает наши собственные изменения, но я даже перестал подписываться на Wallpaper!» «Люди покупают журналы, чтобы не скучать в метро или компенсировать дерьмовый день — это просто средства выживания. Даже картины Дэмиена Херста всего лишь культурные успокоители. Когда ребенок начинает плакать, суньте ему картину Херста. Пусть он на время замолчит».
Дальнейшие гастроли свидетельствовали о продолжении работы Coil над их сценарием. Для Бэланса и Слизи это стало вторым пришествием: пара возродилась в облике странствующих экзорцистов. После тура «Shallowness» последовала серия концертов «Anarchadia». Тайпс в них не участвовал, посвятив время выполнению других своих обязательств, и его место заняли Клифф Стэплтон с колесной лирой и Майк Йорк с волынкой. Звук получился мощным, насыщенным ревущими кроманьонскими ритмами и потоками осциллирующих тонов, вызывавших в памяти ночные концерты композитора-минималиста Терри Райли. Музыка была сырой, мрачной, полной земных тайн и одновременных импровизаций в сочетании с заготовками из каталога Coil.
По возвращении Тайполсандры они обратились к нерегулярному программированию. Позитивно настроенные своим удачным воплощением в качестве концертной группы, они запланировали большое европейское турне вплоть до октября 2002 года. В сопровождении Пирса и Массимо, пары танцоров, найденных в германском борделе, они отправились в трехнедельную поездку. Однако чем дольше они находились в дороге, тем слабее были представления. «Мы сделали примерно три шоу, которыми остались довольны, — признается Норрис. — Гданьск, Стокгольм и Прага. В Стокгольме мы играли в Fylkingen, где настроение было более печальным, вроде „Кабаре“ на кетамине». Исполняя кавер-версию песни Сонни Боно «Bang Bang», группа использовала тамошнее фортепьяно и старый модульный синтезатор Buchla. Остальная часть выступления содержала композиции, которые Норрис называет «странными, более утонченными», вроде «Are You Shivering?» и «The Universe Is A Haunted House». «В Гданьске мы выступали в прекрасной старой церкви, — продолжает он. — У нас возникли некоторые проблемы с организаторами, которые беспокоились относительно содержания шоу. Они боялись, что на сцене могут быть обнаженные мужчины — здание принадлежало католической церкви и сдавалось внаем с соответствующими договоренностями. В общем, если мы выкинем что-нибудь богохульное или неуважительное, организаторы больше не смогут использовать это место, и им придется съехать. Церковь там все еще сильна, и довольно странно, что они пригласили Coil, зная, кто мы есть. В результате Пирс и Массимо вышли на сцену, замотав гениталии полиэтиленовой пленкой. Небольшая разница, подумал я тогда».
«Нам очень нравилось, как в процессе гастролей „The Universe Is A Haunted House“ обретала форму, — продолжает он. — Для нас в новинку импровизированно сочинять музыку, развивая идею постепенно, от вечера к вечеру. В результате получилась сложная вещь, одна из наиболее приятных для исполнения. Слизи создал новые ритмические лупы, Тайпс и я записали новые звуки и фортепианные фрагменты, а Бэланс придумал свою мантру: „В моих глазах жидкое ЛСД“».
Однако на личном уровне гастроли оказались далеки от совершенства. Проблемы Бэланса вернулись, и большую часть трех недель он пребывал в запое. Кроме того, скорость, с которой Coil выдавали новые идеи, обернулась против них: группа начала тонуть в собственных замыслах, и процесс потерял значительную часть своей спонтанности. Не успели Coil осознать себя в качестве гастролирующей группы, как им пришлось объявить о прекращении концертной деятельности на специально созванной «лекции» после венского выступления. Бэланс даже не сделал заявления. «Хорошие шоу, безусловно, были, но мы чувствовали общий упадок, — вздыхает Норрис. — В будущем Coil станут выступать только с однократными концертами. Нам не подходят гастроли, и мы выиграем больше с точки зрения звука, с точки зрения видео и в плане бодрости духа, если сосредоточимся на единичных шоу. Лично я считаю, что в такой череде выступлений магия, которую мы творили, начала исчезать, возникая лишь изредка и создавая психические изменения в окружающем пространстве, своеобразное вневременное место. Повторение как неотъемлемая часть гастролей — настоящий вампир; возможность вступить в контакт с другой стороной уменьшается из-за усталости, и уникальность может превратиться в банальность».
