Роузмонте, деревушке к северу от Чикаго. Милая небольшая площадка, но ограждения, отделяющие фотопит от сцены, они не ставят, поэтому фанаты в первых рядах фактически опираются на край сцены, находясь буквально в нескольких метрах от мониторов.
И на концерте в Роузмонте был парень, который буквально подпер мой монитор, а телефон направил прямо мне в лицо, да еще и с яркой лампочкой, показывающей, что идет запись. Меня это жутко вывело из себя, но я пытался его игнорировать. И это было несложно, потому что пел я с закрытыми глазами.
Я часто так пою. Не хочу звучать жеманно, но надеюсь, так я полностью погружаюсь в исполнение. Даже несмотря на то, что я на сцене перед публикой, это все равно очень личное и интимное ощущение. Я ведь пою. Я – певец.
Закрывая глаза, я самовыражаюсь и пропускаю песни через себя – лучшее исполнение, – но когда я открыл их в Роузмонте во время Judas Rising, этот парень все еще стоял и светил мне телефоном прямо в морду. Блядь, да сколько ж можно?! Я вышел из себя. Не переставая петь, сделал два шага вперед и выбил ногой телефон у него из рук. Удар был неплохой, если можно так выразиться. Телефон улетел в толпу метров на шесть. Я видел, как он летит. Гол!
Но на меня это не похоже, поэтому я сразу вот о чем подумал:
1) Молодец, Роб! Все правильно сделал!
2) О, черт! Зачем ты это сделал? Это было очень некрасиво, придурок!
Бедный парень остолбенел и смотрел на меня, широко раскрыв глаза. Я продолжал за ним наблюдать и увидел, как ему вернули телефон. Он положил его в карман. После следующей песни я снова на него посмотрел, и он протянул мне пожать руку.
«Простите, пожалуйста!» – крикнул он. Видно было, что он искренне извиняется. Я пожал ему руку и показал «козу», потому что гнев прошел и я не желал ему зла. К тому же, честно говоря, выглядело это с моей стороны немного глупо.
Раньше, наверное, так и было бы, но – как это ни странно! – один из фанатов, не успев прийти домой, выложил в YouTube видео, где я пинаю телефон того парня. И следующие пару дней весь интернет обсуждал мой неблагоразумный поступок.
Я бы сказал, мнения разделились почти поровну:
1) Да! Отлично, Роб! Поделом ублюдку!
2) Хэлфорд, ты чертов придурок! Как ты смеешь так относиться к своим поклонникам?!
Если уж быть честным, я согласен и с теми, и другими. В итоге я опубликовал пресс-заявление, желая объяснить позицию группы. Разумеется, без иронии обойтись не смог.
Мы любим своих фанатов, и вы можете снимать на телефон сколько влезет. Но если мешать выступлению и вторгаться в пространство Бога металла – вы знаете, что будет!
Даже после 45 лет в дороге мы по-прежнему исследуем новые рубежи. В декабре 2018-го мы поехали с Firepower в Индонезию. В детстве для меня это было крайне экзотическим местом на карте – страна, которая, вероятно, находится на дальней планете: «Никада туда ни паеду!»
Ну вот – поехал, ведь моя пожизненная миссия – обратить мир в хеви-метал. Я знал, что местные власти грубо относятся к геям, ну и что? Я больше не боялся. Моя позиция в Джакарте была такой же, как и в Санкт-Петербурге:
«Я здесь, ребята! Открытый гей. Это я. Смиритесь!»
После концертов в Азии настало время вернуться на Рождество в Уолсолл, и после того как летом 2019-го тур Firepower завершился, на уме снова были традиционные праздники. И опять я сделал рождественский альбом, потому что сам того хотел, – других причин не было.
Я собрал группу и записал очередной альбом спустя 10 лет. На этот раз на пластинке Celestial я исполнил в металлическом стиле «Пусть Бог подарит счастье вам», «Там, в кормушке», «Украшайте залы» и даже «Добрый король Вацлав».
Я назвал пластинку «Роб Хэлфорд с семьей и друзьями» – и так и было. Мой брат Найджел стучит в местной группе в Уолсолле, поэтому сыграл на барабанах. Мой племянник Алекс – сын Яна и Сью – сыграл на басу. Даже Сью несколько раз сыграла на колокольчиках.
Но в середине декабря на ежегодном благотворительном концерте («Рождественский пудинг») своего соседа по Финиксу, Элиса Купера, я пел песни Priest – мероприятие проходило в местном Доме культуры. Группа Элиса тоже там была, как и Джо Бонамасса… и Джонни Депп.
Джонни Депп! Джонни играет на гитаре вместе с Джо Перри в супергруппе Элиса Hollywood Vampires, и я надеялся познакомиться, потому что считаю его прекрасным актером. Он был в соседней гримерке со своей свитой, и играла громкая музыка.
Перед шоу мы встретились с фанатами, а потом я сам стал фанатом и остановил Джонни, возвращаясь обратно в гримерки.
– Джонни, я твой большой поклонник, – начал я. – Я Роб из Judas Priest, и…
– Да знаю я, кто ты, дружище, – прервал он. – Всю жизнь котирую Judas Priest!
Ох, ничего себе! ЭТО было неожиданно!
– Можно к тебе позже завалиться в гримерку и поболтать? – спросил я его.
– Всегда пожалуйста! Я счел бы это за честь!
Я вернулся в гримерку и тут же постучал в соседнюю дверь Джонни. Его свита исчезла, и он сидел один – с ним был только его помощник. «Заходи, заходи!» – светясь от радости, сказал он.
Джонни был невероятно дружелюбным и обаятельным, и мы болтали около часа. А потом он вдруг ни с того ни с сего сказал: «Эй, Роб! А помнишь пьянки в "Халабуде"?»
Что?! Я вдруг вспомнил тот скандально известный ночной клуб в Форт-Лодердейле, где каждую ночь развлекался до рассвета, когда мы сводили альбом Screaming for Vengeance, горланил песни Priest в кавер-группе Юла Васкеса и напивался до беспамятства шампанским из туфельки Джиджи.
– Ни хера ж себе, Джонни! Откуда ты об этом знаешь? – спросил я.
– Потому что приходил туда, чтобы наблюдать за тобой.
– Наблюдать за мной?
– Да! Я слышал, что ты ходишь туда и поешь песни Priest, и шел в надежде увидеть тебя, – посмеялся он, – и ты всегда приходил!
Я потерял дар речи. «Но… тебя я не помню», – удивился я.
– А ты меня бы и не узнал. Я был худощавым патлатым панком и играл в группе, которая ничего не добилась. Но тебя я помню.
Ни хрена себе! Я был невероятно поражен. Казалось бы, чем уже может удивить жизнь… А потом вот такое происходит. И что тут скажешь? Такое невозможно придумать.
2019 год я закончил на подъеме. Обновленный Priest был все таким же мощным, у нас вышел новый альбом, а в следующем году нас ждала важная и крупная годовщина. Мы с Томасом жили в Финиксе и были невероятно счастливы друг
