— А где пацаны?
— Возле машины ротного, вон он стоит — слева от нас. Сейчас ротный мне по башке настучит за то, что я привез тебя от медиков.
— Как это понять — привез, я что вещмешок что ли? Я сам сел в БТР и приехал. К тому же ты вовремя появился, я уже собирался пешком на блок идти. Где мой автомат, вы его забрали с озера?
— Забрали, не волнуйся, там он, в отсеке валяется. А зачем тебе автомат, ты же вроде с гранатами в кишлак собирался?
Я злобно глянул на Туркмена, его слова походили на насмешку. Но вид у Туркмена был все такой же подавленный, и никакой иронии в его глазах я не уловил.
— Подъе…ываешь?!
— Нет, просто пытаюсь угадать, что ты попробуешь отмочить в таком состоянии. Мне всегда казалось, что это Хасан непредсказуем, но оказывается наоборот, Хасан-то как раз и предсказуем. Я всегда мог заранее предугадать, как Хасан поведет себя в тот или иной момент, что от него можно ожидать. А вот как быть с тобой, я не знаю.
— Туркмен, ты о чем?
— А о том, что ты, Юра, куда более не предсказуем, чем Хасан. Поэтому, мне страшно за тебя. Терять друзей одного за другим мне будет не под силу.
Было видно, что Туркмен тоже начинает терять самообладание. Чуть ранее, когда я надеялся на его моральную поддержку, то не подумал об этом. А каково же Туркмену самому? И правильно он выразился, «если не держать себя в руках, то мы все е…немся в этой проклятой стране». И я решил держать себя в руках, насколько было возможно, хоть это и нелегко давалось.
— Туркмен, опомнись, — твердо произнес я, — Хасана мы еще не потеряли, я пока еще живой, и пацаны все целы, — и спокойным голосом добавил: — Успокойся, Нурлан, ничего я не «отмочу».
После чего перелез через сидение в отсек и, открыв пару десантных люков, чтоб добавить освещение, начал шарить по отсеку, ища свой автомат.
— Под своим мешком посмотри, — раздался голос Туркмена.
Я приподнял свой вещмешок, и взял автомат.
— Нашел? — спросил Туркмен.
— Да, нашел, — ответил я, и вылез через десантный люк наружу.
Шиферный от засохшей крови воротник больно тер рану, за шиворотом чувствовалась мокрота. «Наверное, кровит рана», — подумал я, и легонько провел ладонью по шее.
— Точно, падла, так и есть. А хер на нее, — прошептал я, и махнул на эту мелочь рукой.
Сзади послышался шум моторов, я обернулся и увидел, как к нам подкатил БТР взводного. Взводный сидел на пулеметной башне, держа на коленях автомат. Он взглянул в мою сторону, и тут же отвел глаза, опустив голову. Во мне в ту же секунду вскипела злость. «А ведь вот он, тот, который был виноват во всем произошедшем, по его вине погибли пацаны, по его вине случилась эта нелепая бойня! Из-за него сейчас Хасан у духов, и вполне возможно, что уже мертв, а может, духи Хасана сейчас пытают!». При этой мысли, дикая ярость внутри нарастала с неимоверной силой, меня начало колотить при виде этого урода. И где уж тут было удержать себя в руках, я с такой силой стиснул ствол автомата, что послышался хруст в пальцах.
— Бережной, по приезду в полк представлю тебя к награде, — произнес взводный не поднимая головы, и не глядя в мою сторону.
Ох, уж лучше бы он этого не говорил. Это было последней каплей, дальше контролировать себя не было уже сил. Я изо всех сил дернул за ствол автомата, заметив краем взгляда, как выскочил из люка Туркмен, спрыгнув на землю; он безнадежно остановился и замер на месте, понимая, что не успеет помешать мне, расстояние между нами было метров пятнадцать. На одно лишь мгновение я глянул в сторону Туркмена, и как молния пронесся в сознании эпизод из сна, мне не надо было задерживать на нем взгляд, образ Туркмена я отчетливо помнил из этого кошмарного сна, но остановить меня уже ничто не могло. Машинально щелкнув предохранителем, я передернул затвор, направив ствол в сторону сидящего на башне БТРа взводного, и с силой надавил на курок. Почти одновременно с прогремевшей очередью, но может на какие-то доли секунды раньше, я ощутил удар по стволу, и вдруг какая-то сила рванула за автомат, вырвав его из моих рук. Я успел только заметить переполненные ужасом глаза взводного, и то, как он в мгновение ока спрыгнул с брони на другую сторону БТРа, пули прошли над его головой. И тут перед моими глазами возник ротный. Откуда он взялся, и как сумел так быстро подскочить и выбить из моих рук автомат за доли секунды до выстрела, это, наверное, останется загадкой даже для него самого.
— Что ты делаешь, дурак?! — крикнул ротный, держа в руке вырванный у меня автомат, лицо его было бледным, я заметил, как слегка дергается его правое веко.
Ротный схватил меня за грудки, и так тряхнул, что голова еле удержалась на плечах.
— Что ты делаешь, дурак е…нутый, — еще раз повторил ротный, глядя мне в глаза, и вдруг выкрикнул: — А ну, быстро запрыгнул в БТР!
Я, шатаясь, развернулся кругом и машинально, как робот, не совсем четко координируя свои движения, залез через десантный люк в отсек БТРа. После чего, тяжело опустился на сидение. У меня слегка кружилась голова от пережитого стресса. Ротный залез следом и присел рядом со мной.
— Нурлан, оставь нас. Я хочу с глазу на глаз поговорить с этим стрелком, — обратился ротный к Туркмену, который уже успел запрыгнуть в водительское кресло, и с ошарашенным видом смотрел на нас, не веря до конца, что все обошлось.
Туркмен молча приподнялся, и не спеша, вылез из люка наружу. Ротный, захлопнув десантный люк, обратился ко мне, не повышая голоса. Видно было, что он еле сдерживается, чтобы не надавать мне по роже, но понимает, что этот метод сейчас не подействует, а только усугубит ситуацию.
— Я как жопой чуял, когда увидел, как подкатил к вам Андрюхин БТР. Да что же вы все, как будто сговорились, один бесился, еле угомонил, и тут на тебе, опять! Ну ты че, Бережной, совсем что ли свихнулся?
— Мне уже все равно, — произнес я безразличным голосом.
— Зато мне не все равно, я за вас отвечаю. Загреметь захотел? Если б ты застрелил лейтенанта, то даже самый легкий выход, такой, как неосторожное обращение с оружием, обернулся б для тебя парой лет в «дизеле» (дисциплинарный батальон). И покатил бы ты вместо Алма-Аты на пару лет в Отар «дизилить». О худшем и говорить не стоит — червонец «зоны», не меньше, ты не хуже меня знаешь, что такое военный трибунал. Ну и закидоны у тебя, Бережной! Тебе что, взрывом все мозги вынесло что ли? Ты же чуть всю жизнь себе не загубил, дурак.
— Плевать мне на свою жизнь.
— А как же насчет чужой?
— Товарищ старший лейтенант, вы же знаете, что все случилось из-за этого… — я запнулся и потряс ладонью, подыскивая подходящее слово, чтобы обозвать взводного.
