Вдохновенный Кифаредом, Данте встает в тени лавровых чащ, посвященных богу поэзии, ожидая увенчания лавровым венком. Но сердца людей, говорит он, столь очерствели, что они редко рвут листья священного дерева, «чтоб почтить кесаря или поэта». Аполлон — бог солнца, источник света. На его вершину Кирру поэт должен ступить, чтобы начать свое восхождение. Дважды в «Аду» и дважды в «Чистилище» Данте призывал муз. В «Аду», перед встречей с графом Уголино, поэт взывал:
«Но помощь муз да будет мне дана
Как Амфиону, строившему Фивы,
Чтоб в слове сущность выразить сполна».
После нисхождения в Ад, когда в нем все омертвело, он просит, чтобы музы его воскресили, чтобы спутницей его стала Каллиопа, муза эпической поэзии и красноречия (в греческой мифологии она — мать Орфея, сошедшего в ад в поисках своей возлюбленной Эвридики). В самом центральном месте «Чистилища», перед появлением Беатриче, Данте обращается за помощью к Урании, музе астрономии, в предчувствии своего пути к звездам.
В течение долгого времени читатели и критики отдавали предпочтение первой кантике «Божественной Комедии». Большой заслугой известного итальянского литературоведа XIX века Франческо де Санктиса и философа начала нашего столетия Бенедетто Кроче было то, что они обратили особое внимание на художественную сторону «Рая». В своих лекциях о Данте де Санктис говорил, что в «Рае» исчезают формы, тают контуры в озерах света. Кроче отмечал гармонию звуков и красок в последней части «Божественной Комедии» и отдельные стихи, пленяющие воображение, как, например:
Я видел много лиц, любви достойных,
Украшенных улыбкой и лучом,
И обликов почтенных и спокойных.
По мнению Кроче, «Рай» представляет собой «последний большой сборник лирики из периода зрелости Данте» и в нем более, чем в других частях «Божественной Комедии», встречается «небольших совершеннейших отрывков лирики». Кроче обратил внимание читателей на осиянные райские пейзажи, на лунное облако, лучезарное, густое, как бы затвердевшее, напоминающее адамант. Эти лирические партии «Рая» и пронизанные светом пейзажи остаются в памяти сами по себе независимо от содержания, аллегорий и архитектоники поэмы. Неаполитанский философ и литературовед показал лишь одну, правда весьма важную, область поэтического мира Данте. Остается все же неоспоримым, что великий поэт не писал «Рай» только для того, чтобы соединить в одно целое разрозненные страницы из своего лирического дневника. Данте стремился отвоевать у схоластической философии право на объяснение вселенной. В этой борьбе за равноправие поэзии и философии Данте предстоит нам как мыслитель нового времени, как гений Возрождения.
Равно не правы и схоластики времен Фомы Аквинского и философы идеалистической школы XVIII—XX веков — от Гегеля до Кроче, которые снисходительно поучали поэтов, как они долзкны думать. Кем были поэты для великого схоластика Фомы Аквинского? Лжецами или, в лучшем случае, милыми забавниками, не способными проникнуть в глубины философской мысли. Данте, опираясь на традиции античности, восстановил право поэта объяснять тайны мира. В этом революционное значение поэмы Данте, открывающее новые пути для мировой поэзии. В конце XIII — начале XIV века происходил процесс лаицизации — обмирщения философии, права и искусства на Западе. Данте был одним из главных деятелей этого нового направления.
Обратимся к хорошо известной дантологам проблеме «лунных пятен» во второй песне «Рая». Вопросом о поверхности Луны Данте уже занимался в «Пире». Если подойти ко второй песне «Рая» с позиций историка философии и вслед за итальянским медиевистом Бруно Нарди попытаться проникнуть в мысли Данте, не довольствуясь формальными сопоставлениями, станет ясным, что дантовское толкование «лунных пятен» не может быть объяснено текстами Фомы Аквинского. Здесь, как и во многих других местах «Божественной Комедии», в которых говорится об устройстве космоса, отразились идеи неоплатонизма, а также учение арабской философии. В частности, основная мысль Данте во второй песне о том, что вселенная является одним телом, в котором проявляется Перводвигатель (подобно тому, как в частях тела проявляется душа), восходит к Ямвлиху и Авиценне.
И этот строй объемлет, всеединый,
Все естества, что по своим судьбам —
Вблизи или вдали от их причины.
Они плывут к различным берегам
Великим морем бытия, стремимы
Своим позывом, что ведет их сам.
Он пламя мчит к луне, неудержимый;
Он в смертном сердце возбуждает кровь;
Он землю вяжет в ком неразделимый.
Такое объяснение устройства вселенной было осуждено парижским епископом в 1277 году как сугубо еретическое и близкое к идеям Аверроэса. Беатриче, символизирующая небесную мудрость, в Дантовом Раю объясняет мироздание в духе, не соответствующем учению церкви. Из слов Беатриче следует, что единственная и универсальная сила восходит к девятому небу и действует на все ниже расположенные небеса, пока не спускается в подлунную, чтобы проникнуть в состав земли. Небесные тела не что иное, как органы мирового Разума — силы, движущей всю вселенную.
В «Сне Сципиона», сохранившемся отрывке из шестой книги Цицерона «О государстве», дается картина вселенной, довольно близкая дантовской. Земля занимает здесь весьма скромное место. Напомним, что в средние века наша планета представлялась христианам центром мироздания. Африкан вопрошает Сципиона: «До каких пор твой ум прикован будет к земле? Разве ты не видишь, в какие храмы ты пришел? Вся вселенная состоит из девяти кругов или, лучше сказать, шаров, из них крайний — небесный, обнимающий остальные — сам вышний бог, сдерживающий и руководящий другими. На небе проложены вечно вращающиеся пути звезд. Под ними расположены семь шаров, которые вращаются в сторону, противоположную движению неба. Из них одним шаром владеет то светило, которое на земле называется Сатурном; затем идет то, которое благоприятно и спасительно для человеческого рода, называемое Юпитером; потом красное и ужасное для земли, которое вы называете Марсом; еще ниже, почти среднюю область, занимает Солнце, ведущее, управляющее и руководящее остальными светилами, — разум и управление мира. Оно так велико, что своим светом освещает и наполняет все. За ним следуют, как спутники, Венера и Меркурий. В самом низшем круге вращается Луна, зажженная лучами солнца, а под ней уже все смертно и тленно, кроме душ, данных человеческому роду в дар от богов. Над Луной все вечно: ибо среднее девятое место занимает Земля — она неподвижна, находится в самом низу, и все, что имеет вес, само собою стремится к ней».[22]
