16
Дм. Лихачёв. Статьи разных лет. Тверь. 1993. С. 7–14. Теперь я ее перечел и насчитал 109 орфографических ошибок. Кстати об орфографии и проч.: на обороте титульного листа сказано: «Книга издана с участием акционерного общества „Пожзащита“». Эта пожзащита — эмблема глаголемой нормы.
Н. Кульманъ. О русскомъ правописаніи // Русская мысль. Кн. VI–VIII, Берлинъ, 1923.
В апреле 1975 г. он подумывал издать в своем переводе «Аду», по тем же причинам, что прежде перевел «Лолиту»: чтобы они были переведены «по-русски — не на совжаргон и не на совжурналингву, а на романтический и точный русский язык» (запись в дневнике, по-английски, приведенная Бойдом и переведенная мной).
См. главу «Laura и ее перевод». >>>
Эпиграф: «…Созерцал заключенные души, в направлении к горнему Свету / бредущие…» — Энеида, Песнь Шестая, 680–681. Перевод мой.
В «Пнине», в конце шестой главы, которой собственно заканчивается поступательное повествование, читатель в последний раз видит героя, который, узнав, что отрешен от места в университете, в великом разстройстве и смятении пишет письмо Гагену, своему «другу» и заведующему кафедрой. Оно начинается характерной опиской: «Позвольте мне рекапути… [зачеркнуто] рекапитулировать…», добавляющей еще и щепоть немецкой темы в этот каламбур.
Ср. важную фразу в раннем разсказе «Рождество», в котором ослепленный своим горем герой не замечает тайного смысла происходящего: «…Смерть, тихо сказал Слепцов, как бы кончая длинное предложение».
Мне уже случалось писать, что В. Е. Набокова — и лучше ее никто таких вещей не знал — считала, что этой строчкой из раннего стихотворения Набокова следует называть по-русски его Transparent Things, а не теми неловкими способами, которыми его простодушно передают даже старательные переводчики. Трудность здесь многоярусная, оттого что в этой книге не только предметы прозрачны для повествователей, но и сами эти духи — тоже things в полушутливом английском хождении этого слова — прозрачны для взора героя (и читателей). Здесь перелив смысла в обоих направлениах, что почти никогда не поддается обычному переводу.
Фраза взята из стихотоворения 1930 года «Будущему читателю». Вот последняя строфа из него, где можно видеть те же аттрибуты потустороннего дуновения, что и в одном месте «Дара» (см. примеч. >>>): окно, ветерок, быстрый хлад призрачного присутствия. Последние слова пародируют последнее слово Сильвио из «Выстрела»:
Я здесь с тобой. Укрыться ты не волен.
К тебе на грудь я прянул через мрак.
Вот холодок ты чувствуешь. Сквозняк
Из прошлого… Прощай же. Я доволен.
(СТ, 230).
Прежде было в моде стачивать эту несложную мысль до полного исчезновения всякого смысла, предлагая считать Цинцинната, «неудавшегося писателя», автором всего романа. Первым эту нелепость предложил Андрей Фильд в своей первой книге о Набокове 1967 года, после чего она стала пользоваться успехом у американских аспирантов одного поколения, но потом заглохла, уступив место гораздо более скандальным предположениям. Мысль эта (мол, поведение героев Набокова объясняется их положением посредственного, неудавшегося художника с претензией) столь же соблазнительна, сколько и неглубока, и ее надо сторониться именно оттого, что Набоков иногда на нее как бы наводит критика (особенно из числа неудавшихся художников с претензией). В «Лолите» есть курьезный этому пример, когда Гумберт уверяет несчастную, возмущенную Шарлотту, обнаружившую его откровенные записи, что это «всего лишь наброски для романа», и хотя внутри романа это звучит очень неловким оправданием, на взгляд извне это ведь чистая правда (даже если не знать, что с этих именно набросков Набоков начал сочинять свой роман).
Это останки одной из ванесс — или многоцветницы (Nymphalis polychloros), или крапивницы (Aglais urticae); последняя встречается чаще первой в средней России, где, вероятно, помещено действие романа (этому в тексте нет неоспоримых свидетельств, но имеется, конечно, бездна косвенных, и по крайней мере одно внешнее: в беседе с Ли Бельсером из Лос-Анджелесской вечерней газеты в июле 1959, вскоре по выходе английского перевода книги, Набоков сказал, что «речь идет о России в трехтысячном году»). См. превосходный справочник всех чешуекрылых, встречающихся у Набокова, составленный Дитером Циммером (Dieter Zimmer, A Guide to Nabokov's Butterflies and Moths, 1996).
Мало того, что насекомые часто появляются в критические моменты развития событий в произведениях Набокова (как, например, странный выводок комаров в «Аде» или махаон в «Подвиге»), иногда они сопровождают героя к выходу из книги. Так бабочка-адмирал кружится над Шейдом за несколько минут до смерти (в «Бледном огне»); зеленоватая обыденка описывает трапеции над лысой головой бедного Пнина в самом конце «повествовательной» части романа; а сумеречный бражник провожает Адама Круга, которого автор только что милосердно лишил разсудка, вон из темницы этой страшной книги: «И когда в сыреющем сумраке, у ярко-освещенного окна моей комнаты раздается ровное гудение души Ольги [покойной жены Круга], уже эмблематически назнаменованной в начале романа, тогда Круг покойно возвращается на лоно своего создателя» (перевожу из предисловия Набокова ко второму изданию «Под знаком незаконнорожденных»).
См. >>>
Профессор Долинин, разбирая рукопись «Приглашения на казнь» в Библиотеке Конгресса С.Ш.А., изследовал приготовительные и черновые варианты этого важнейшего места книги и любезно поделился со мной своими наблюдениями, за что я ему весьма благодарен. Черновики эти подтверждают мой вывод о характере шифра и его назначенном смысле.
Между прочим, автор одной американской докторской диссертации о Набокове написал, по-видимому совершенно серьезно, что в «Приглашении на казнь» «загробная жизнь представлена не очень убедительно».
Documents Concerning the Life and Character of Emanuel Swedenborg. Collected by Dr. J. F. I. Tafel / Ed. by the Rev. I. H. Smithson. Manchester, 1841. P. 77.
Некоторые другие умницы полагают, что во сне время идет вспять, так что эта, на первый взгляд, обратная хронология (Годунов-Чердынцев «переводит по-своему» книгу о Цинциннате, прежде чем взяться за «Дар») есть замечательное и неожиданное свидетельство онтологической стройности «Приглашения на казнь», книги, где сновидение и ясновидение неразделимы. На самом деле Набоков должен был ради нее прервать работу над «Даром».
«Письмо в Россию» 1925 года — уцелевший кусок оставленного романа «Счастье».
Коннолли-92, 76.
Написавший в ответ на вопросы Ипполита Тэна — среди прочего, теоретика «достоверной галлюцинации» и «гипертрофированного воображения» — что «настоящей галлюцинации всегда сопутствует ужас — чувствуешь, что твоя личность от тебя ускользает, думаешь, что умираешь».
Дар, 396.
Ср.: «…Красой грузинской ре / чи и грузинским днем…», тоже в переложении (Табидзе-Пастернак).
Эпиграфы из Summa Theologiae Фомы Аквинского (Prima Secundae, 77–2) и «Пиковой Дамы» А. С. Пушкина.
См. послесловие к «Лолите».
Из письма к Вальтеру Минтону, главе издательства «Сыновья Г. П. Путнама» (впервые напечатавшего «Лолиту» в Америке в 1958 году), от 6 февраля 1959 года.
В альманахе «Русская литература» издательства «Ардис» (в 24-й книжке).
В авторском машинописном экземпляре стоит «повесть», но позже это слово было зачеркнуто.
Вот одно из нескольких таких осьминожьих иносказаний в тексте: «…восьмью руками оплетая улыбающуюся добычу, осьмью щупальцами присасываясь к ея подробной наготе, наконец исходил черным туманом…» В «Лолите», в дневнике Гумберта, тот же образ, но там, как и в «Защите Лужина», другой осьминог, паук.
