Александр Проханов -- Человек звезды
Двадцать лет прошло со времён ГКЧП. А всё как будто вчера. Танки на московских проспектах. Бурлящий город. Ликование одних, гнев и отчаяние других. Три изрезанных гусеницами трупа. Отступление войск из Москвы. Арест гэкачепистов, которых отлавливали, как зверей, под крики: "Распни их! Распни!" Смертельная рана Пуго. Трусливые глаза Горбачёва.
За двадцать минувших лет было время обдумать, понять случившееся, выработать кристаллически чёткое представление о том, что ГКЧП — это последняя, заключающая фаза грандиозной спецоперации по разрушению советского общества, именуемая "Перестройкой". После разгона ГКЧП Беловежье было неизбежностью. А спуск красного флага над кремлёвским дворцом был ритуалом казни.
И всё важнее, всё насущнее встаёт задача понять, куда бы устремилось советское общество, если бы ему не подставили страшную подножку. В какую сторону ринулась бы советская история, если бы она прорвала тупую плотину застоя и недомыслия.
Мой советский опыт общения с военными и учёными, футурологами и специалистами по социальному конструированию, писателями и политиками, посещение секретных космических лабораторий и закрытых биологических центров позволяет мне выстроить предположительную, пусть нечёткую, модель будущего, в которое могла бы устремиться страна. Ту новую цивилизационную реальность, во имя которой народ в течение всего ХХ века приносил великие жертвы, предпринял грандиозные свершения.
Одно из направлений поиска тех лет — это поиск неисчерпаемых источников энергии. Не унылых углеводородов или модного сегодня биотоплива. И даже не управляемого термояда. А энергию, которую можно было бы черпать из бесконечного космического резервуара. Энергию, закупоренную в тайну гравитации. Энергию, которую богословы называют духовной. Энергию, именуемую исторической и связанную с громадным прожитым народом временем, где было содеяно гигантское историческое прошлое и настоящее. Энергию ноосферы, где скопились все свершённые человечеством открытия, художественные прозрения, вознесённые молитвы, изречённые и неизречённые идеи, которые когда-то казались фантастическими и неисполнимыми.
Второе направление — это поиск новых небывалых материалов, выдерживающих непомерное давление, температурные и механические нагрузки. Материалов пластичных, гибких, иногда почти невидимых, искусно создаваемых из атомов и молекул, обладающих свойствами, близкими к свойствам живой материи. Чутко реагирующих на малейшее изменение среды. Пригодных для создания искусственных планет, тончайших оболочек на безвоздушных планетах, под которыми укрывались бы десанты землян. Включающих человека в среду, где материя переходит в энергию.
И ещё одно направление — создание теории организаций. Теории, позволяющей создавать бесчисленные типы организаций. От крохотных кружков самодеятельности до гигантских проектов по освоению океанского дна и вращающихся в космосе тел. Организаций, одними из которых являются государство, страна, общество.
Теория, о которой идёт речь, позволяла создавать эти организации оптимального уровня, высшей эффективности и гармонии, под любые задачи. Создавать их мгновенно, закладывая способность видоизменяться по мере приближения к поставленной цели. И по мере приближения к этой цели совершенствовать, улучшать и накапливать в недрах этих организаций "социальность". То есть гармонию между отдельным человеком, заключённым в действующий коллектив, и коллективом, обретающим всё новые черты совершенства по мере того, как приближается поставленная цель.
И, конечно же, мозг как предмет исследования его бесконечных возможностей, запечатанных в нём тайн. Создание не только электронного аналога мозга, этих быстродействующих вычислительных машин и суперкомпьютеров, которые являются изумительными протезами живого мозга. Но и тех таинственных психических явлений, которые связаны с ясновидением, способностью предчувствовать будущее, перемещаться в обе стороны по шкале времени. Двигать мыслью предметы. Со скоростью мысли перемещаться, передвигаться на бесконечно огромные расстояния. Преобразовывать Вселенную. Вернуться в то мифологическое время, когда словом и мыслью "останавливали солнце" и "разрушали города", возводили и низвергали царства.
Всё это приближало создание космического человека — человека звезды. Не только рубиновой пятиконечной кремлёвской. Но и серебряной Вифлеемской. И той таинственной, удалённой путеводной, что светит нам из необъятных галактик.
Всё это вместе взятое, этот технический и научный порыв, было ориентировано в космос. Превращало земное человечество в космическое. Придавало советской истории космический смысл. Устанавливало тождество между понятием "коммунизм" и понятием "космос".
Технический космос был ознаменован первым в мире искусственным спутником, первым на земле космонавтом, лунным и марсианским проектами. Грандиозным проектом "Энергия-Буран", с помощью которого предполагалось не только развешивать в ближнем космосе боевые орбитальные группировки, но и зажигать в отдалённом космосе люстры грядущей советской цивилизации.
Этот материальный, технический космос сопровождался открытиями в духовном космосе. Возвращением в то духовное мироздание, от которого на время отвернулись Советы, занимаясь материальным преображением мира. Страна собирала силы, готовясь выйти в духовный космос. Прекрасная деревенская проза Распутина и Белова, возвратившая в общественное сознание тонкие энергии духа, утонченную субстанцию совести. Упование народа на высшую, за пределами всех законов и уложений, справедливость. Сердобольное, исполненное нежности и любви отношение к смертному человеку.
Походы городской интеллигенции на Русский Север, в деревни, лесные чащобы, где молодые энтузиасты, окрылённые любовью к родной старине, собирали иконы и песни, записывали сказки, звучащие в устах стариков и старух стародавние легенды. Люди противоречиво, но неуклонно возвращались к религиозному сознанию. К чувству великой, обитающей в мире тайны, которая кроется как в жизни отдельно взятой души, так и во всём живущем в бесконечном прошлом и будущем народе.
В этих духовных поисках возвращалось чувство родной истории, непрерывной во всей своей драгоценной протяжённости из прошлого в будущее. И эта история являлась не механическим перечнем исторических имён и событий, а сияющим световодом, сквозь который из века в век неслась бестелесная восхитительная творящая энергия, позволяющая народу сокрушать неодолимые препятствия, одерживать удивительные победы, одолевать, казалось бы, непобедимое зло. И каждое такое свершение было реактором, увеличивающим общий объём исторической энергии. Таким неисчерпаемым грозным реактором явилась Великая Отечественная война и священная Победа сорок пятого года. Когда кромешная тьма мира была побеждена народом, принёсшим жертву, соизмеримую с жертвой Христа.
На кухоньках тесных хрущёвских пятиэтажек не только пили горькую водку или рассказывали дурацкие политические анекдоты и бранили тупую власть. На этих кухоньках в страстных спорах от вечера до утра отрабатывалась теория русского мессианства. Великой русской альтернативы, предлагавшей всему человечеству иной путь, иную священную задачу, которая предполагала воплощение в жизнь абсолютной справедливости и правды.
Эти, технический и духовный, космосы, казалось бы, существовали отдельно, но неуклонно сближались. Академик Раушенбах занимался звёздными войнами и мистикой русских икон. Сближение и неизбежное слияние двух этих космических мировоззрений — научно-технического и духовно-мистического — воскрешало и делало насущным замечательное учение русского космиста Николая Фёдорова о космической доле человечества, о возможности одолеть смерть, о вероятности победить энтропию, сокрушить неодолимый второй закон термодинамики, обрекающий звёзды на угасание.
Советский строй начинал казаться практическим воплощением философии русского космизма, грядущей гармонии земного и небесного, материального и духовного. Обожествлением человека и одухотворением машины.
В этом должны были найти искупление все чудовищные жертвоприношения истории, неимоверные страдания и пролитие крови, когда всё сонмище мучеников и героев способствовало преображению народа, созданию нового человечества, которое оправдало бы появление человека на земле, смысл появления самой жизни, смысл мироздания, в котором божественная воля направлена на обожествление тварного мира.
