Этот "новый глобальный треугольник" в перспективе лишает Россию даже формального статуса великой державы современного мира, унаследованного ею от Советского Союза, и готовит ей участь геостратегического "приза" для центров силы данного "глобального треугольника".
ГКЧП 1991 года был закономерным следствием ведомого и пассивного участия СССР в мировой политике после смерти Сталина. Однако в советском проекте, несомненно, имелись и совершенно иные интенции, позволившие одержать Победу 1945 года, освоить энергию атомного ядра и осуществить космическую программу, символами которой стали первый искусственный спутник Земли и полёт Юрия Гагарина.
Эти интенции были заложены в "генетическом коде" русской цивилизации и проявлены не только достижениями советского периода, но и движением её "встречь солнцу" в XVI-XVII веках, когда русские "первопроходцы" осуществили грандиозный прорыв к Тихому океану, вполне сопоставимый с европейской колонизацией Америки веком ранее. Можно указать также на победу русского оружия над "Великой армией" Наполеона в ходе Отечественной войны 1812 года. Или на присоединение Кавказа и Средней Азии. Или на строительство Транссиба в начале ХХ века, превзошедшее по своим масштабам и темпам создание трансконтинентальной железной дороги в Соединенных Штатах.
ГКЧП, который обратился бы именно к этим интенциям русского народа, пусть даже несколько трансформированным в советском проекте, не только имел все шансы на успех — он был просто обречен на него. И не случайно известие о создании ГКЧП, прозвучавшее по радио и телевидению утром 19 августа 1991 года — было воспринято подавляющим большинством населения страны с облегчением и даже радостью. Однако затем странный ступор и полное бездействие "гэкачепистов" показали всю фарсовость и провокационность этой акции с участием ряда высших должностных лиц Советского государства. И все те, кто хотел и мог поддержать сохранение советского проекта, ощутили за красивой обёрткой пугающую метафизическую пустоту.
Вовсе не обязательную и абсолютно неприемлемую в тех условиях. ГКЧП выступил в роли, условно говоря, "коллективного Горбачёва", а не "коллективного Сталина". Могло ли всё быть иначе? В тех условиях — вряд ли, практически невозможно. Однако принципиально — вполне могло.
Советский проект показал, что переход от одного технологического уклада к другому, более высокому и сложному, может осуществляться на основе коллективного, даже соборного действия, без расщепления "традиционного" общества на "свободные атомы рынка", что в теории со времен Адама Смита и Гоббса считалось едва ли не обязательным условием прогресса.
Советский проект показал, что такое коллективное, соборное действие имеет гигантские преимущества над механическим, внешним объединением индивидуальных усилий, его "коэффициент полезности" гораздо выше, чем у "обычных" антагонистических обществ.
Советский проект показал, что он способен к самостоятельному, самодостаточному и самоцельному движению по всему спектру человеческого развития, значительно увеличивая его "степени свободы" и "степени мерности".
Советский проект показал высшую меру социализации человека, практически недостижимую в рамках "гуманистических" проектов и сопоставимую с таковой в рамках проектов религиозных: "положить живот свой за други своя" в рамках советского общества было делом не исключительным, а вполне массовым и регулярным, даже не на уровне подвигов, но и в быту (формирование "человека нового типа", по сути, евангельского образца).
Советский проект продемонстрировал и новый тип межгосударственных и международных отношений, основанный не на господстве и подчинении, а на жертве и даре, с безусловным уважением к правам и достоинству каждого народа и каждого государства. При сохранении Советского Союза — даже в самом редуцированном его качестве — очевидно были бы невозможны ни война в Югославии, ни вторжения американских войск в Афганистан и Ирак, ни нынешняя "гражданская война" в Ливии с участием ряда западных держав в пользу одной из сторон конфликта (тут уже поневоле вспоминается гражданская война в Испании 1936-1939 гг., ставшая прологом Второй мировой войны). Всего этого не могло быть в случае присутствия Советского Союза на политической карте мира (в данном контексте сдачу советским руководством Ирака в 1990 году следует рассматривать как симптом "смертельного отравления" СССР).
Но его роль как альтернативного проекта развития человечества вовсе не исчерпывалась указанными выше социально-политическими аспектами. Не менее важными следует считать и метафизические аспекты, связанные с существованием СССР.
И здесь я полностью согласен с Сергеем Кургиняном, который указывает на то, что именно советский проект удерживал собой высшее единство человечества, не давая ему провалиться в бездну гностического неолиберализма, того "рыночного фашизма", который делит людей на существ "первого", "второго" и "третьего" сорта по их отношению к собственности, которая в таком случае выступает не как функция, а как аргумент человеческого бытия.
Приведу большую цитату из выступлений Кургиняна в интернет-телепрограмме "Суть времени": "Я много езжу по миру и наблюдаю некую сложную амальгаму чувств, которую вызывает у мира Россия. Конечно, основополагающее чувство — презрение. Презрение к стране, отбросившей своё прошлое, к стране, двигающейся в коррупционизм, бандитизм. Но внутри доминирования этого презрения (имеющего одни оттенки в Индии или Китае, другие оттенки в Европе и Соединённых Штатах, третьи оттенки в исламском мире), внутри всей этой, повторяю, сложной амальгамы презрений есть одновременно какое-то затаённое ожидание. А вдруг?..
"А вдруг русские дурят-дурят, а потом возьмут и вынут что-нибудь из кармана такое, что для всего мира окажется абсолютно новым — и одновременно узнаваемым. И что, если это "новое и одновременно узнаваемое" спасёт мир? Русские, конечно, опять набедокурят, огромной ценой проторят опять какую-нибудь дорогу для развития всего человечества?"
Дело в том, что род человеческий, теряя свою сущность, теряет и своё единство. И в этой потере единства он рано или поздно придёт к идее многоэтажного человечества. А идея многоэтажного человечества, в котором единство вида будет отменено — что и будет представлять собой новую и гораздо более тонкую разновидность фашизма, — рано или поздно обязательно востребует гностическую метафизику, ибо именно в гностической метафизике всё доведено до предела. Там есть "пневматики", то есть высшие люди, живущие духом, творчеством, интеллектом; "психики", живущие только эмоциями; и "хилики", живущие только телом, только жратвой и всем остальным.
В этом — завершение замысла со всеми "Большими Югами", "Большими Востоками" и так далее. Это гностическое, по большому счёту, завершение, после которого человечество как единое целое перестаёт существовать. А как только оно перестаёт существовать как единое целое, гуманизма уже нет в том виде, в каком мы к нему привыкли. Почему нельзя сократить любым способом количество "хиликов", если они не нужны? Почему нельзя растоптать "психиков", если они не одно с тобой человечество? Они же фундаментально, антропологически, метафизически — другие.
Вот какой античеловеческой перспективе противостоял и продолжает противостоять советский опыт.
Ясно, что коммунизм, как он был: как метафизика, как целое, — уходит своими глубочайшими корнями в хилиастические мечтания о тысячелетнем царстве человечества, о жизни в справедливости и солидарности, о Царстве Божьем на Земле, и так далее. Эта линия, которая после уничтожения Советского Союза оказалась прервана со всеми её обертонами. Потому что в эти обертона входит богостроительство, которое говорило, что человек сам станет богом. Входит наука, которая говорит о том, что на самом деле человечество борется против Тьмы как энтропийного принципа. Или через человечество экстрапия Вселенной борется против энтропии".
Я тоже немало езжу по миру и могу подтвердить, что эти наблюдения Сергея Кургиняна абсолютно точны и своевременны. Добавлю только то, что в "гностической" картине мира "высшие" эоны связаны с "низшими" только своими эманациями, которые "пришивают" "низших" к "высшим", тем самым обеспечивая существование первых "за счёт" вторых. "Высшие" вольны в любой момент, исходя из собственных интересов и желаний, сбросить "низших" в тьму небытия, лишив их своей лучистой эманации. В роли которой сегодня выступают, конечно и прежде всего, деньги.
Борьба против энтропии, против второго закона термодинамики, против "тепловой смерти Вселенной", против смерти как основополагающего принципа бытия вообще, к торжеству "жизни вечной", к распространению жизни как вселенского явления за пределы Земли и Солнечной системы — вот что лежало в основе советского проекта. И всё это рано или поздно будет востребовано человечеством, для которого сегодня обозначена только одна дорога вперёд — вслед за парнокопытными следами "золотого тельца".
