Ну хорошо, по Сталину у Пивоварова, бывшего диссидента и тунеядца, — пунктик. А как он относится к Советской власти? Академик дает исчерпывающий ответ: это "самая большая трагедия России за 1000 лет её существования" .
Благодаря индустриализации, по словам Пивоварова, "мы проиграли и холодную войну" — союзом "и" подразумевается, очевидно, что сначала мы проиграли Великую Отечественную.
Дальше — больше: "Дореволюционную планку образованности мы не превзошли до сих пор" — имеется в виду, что в советские времена с образованием всё было даже хуже, чем нынче, не говоря уж о "России, которую мы потеряли".
Уровень мышления академика, равно как его профессиональные способности историка, демонстрируются в следующем пассаже: "И что мне с того, что страна при нём [Сталине] давала угля и цемента, как никакая другая в мире, строила заводы и ГЭС, когда они воздвигались рабским трудом десятков миллионов невинно заключённых?"
Тут же Пивоваров переходит к своему любимейшему термину: "Сегодня русских — 142 млн. И не потому, что не хотят рожать, а потому, что произошла антропологическая катастрофа — уничтожение элит" .
Что означает спецтермин "антропологическая катастрофа"? Простую вещь: мы с вами, дорогие сограждане, — не люди. Не homo sapiens. Мы не "антропосы", а уже другой вид живых существ. Что-то наподобие обезьян. До такого в последний раз доходили лишь теоретики нацистской Германии, с их словечком "унтерменш".
10-11 июня 2011 года в Будапеште прошла международная научная конференция по теме "Великая Отечественная война — 70 лет нападения нацистской Германии на СССР". Примечательным оказался доклад директора ИНИОН РАН Юрия Пивоварова. Академик блистал: "Культ советской победы в мировой войне — основное легитимное основание современной России. Его громко озвучивают телевидение, газеты, другие средства массовой информации. На этом основании строится сознание двадцатилетних. Эта победа для нас всё, никогда от нее не откажемся, только мы можем победить — это главные составляющие мифа. Предавший забвению миллионные жертвы миф о победе в мировой войне стал после 1945 г. главным основанием легитимации второго издания коммунистического режима в СССР, а потом и в нынешней России" .
Российский историк Александр Дюков так оценил выступление академика: "Оно… явно выделялось на общем фоне. Слушатели могли увидеть, что изложенная Ю.С. Пивоваровым концепция создавалась не путем обобщения фактов и создания на их основе непротиворечивой концепции, а путем использования фактов (в том числе непроверенных) для иллюстрации уже сформулированной концепции. Это привело к наличию в выступлении Ю.С. Пивоварова значительного числа фактических ошибок… Весьма скептически доклад директора ИНИОН РАН был встречен и венгерскими коллегами. В любом случае, изложенная Ю.С. Пивоваро- вым спорная историческая концепция заслуживает тщательной научной критики"…
Если догма противоречит фактам, тем хуже для фактов — очевидно, именно так звучит символ веры "историка" Пивоварова. Неужели это возможно? Послушаем самого академика:
"Французский историк Фернан Бродель сказал: "События — это пыль". Я бы тоже не переоценивал и роль архивов, и роль документов… Архивы и факты не дают ответа на вопрос, что такое история… Для этого законов, как в физике или химии, нет. Нет закона о соответствии производительных сил производственным отношениям, которые, если не соответствуют, то происходит революция. Бред" .
В самом деле, бред. Притом, очень удобный — не нужно корпеть над бумажками. Зато можно поносить страну, в которой живешь. Шельмовать ее героев. Разжигать рознь, проклиная прошлое миллионов ныне живущих стариков. Вбрасывать в общество глумливые идейки, словно это вражеский народ, который требуется поскорее лишить последних исторических идеалов:
"Если же говорить серьёзно — историю с историей примирить невозможно. Примирить дореволюционную, советскую и современную Россию — тоже" .
Вот и воюет...
Денис Тукмаков -- Раскольники
Национал-демократ Константин Крылов, редактор сайта АПН, диетолог и публицист, философ и так, разродился тремя статьями под общим названием "Земля наша велика и обильна" , в которых смешивает с дерьмом принцип территориальной целостности государства.
В этих статьях, полных лжи и абсурдистики, Крылов подводит дорогого читателя к мысли, что желание русских держаться за эфемерную территориальную целостность нелепо и убого и что хорошо бы попавшей в беду России поскорее распасться на несколько осколков, дабы "выплыть по одиночке", приводя в качестве разумного примера такого "выплывания" исключительно случаи оккупированных государств.
Что тут можно сделать? Писать ответную статью, доказывая, что дважды два — четыре, совсем уж смешно. Не лучше ли просто рассмотреть, абзац за абзацем (выделены жирным курсивом), как устроены крыловские статьи, из какого густопсового замеса лжи и передергиваний они склеены? Так и поступим.
Начинает Крылов с абсурдистики, которую вкладывает в уста оппонента, то есть всякого вменяемого человека.
Одним из самых распространённых обвинений, которые традиционно предъявляют националистам вообще и национал-демократам в особенности разного рода "охранители", "патриоты" и "крепкие государственники", является то, что-де русский национализм, реализуя свои чаяния, непременно вызовет "раскол страны". Когда обвинителей спрашивают, как они себе представляют этот раскол, те обычно объясняют, что речь идёт об уменьшении территории России, в пределе — "до Московской области".
Доведение до абсурда. Не до карикатурно-утрированной и оттого не тянущей на пугалку "Московской области", а до гипотетически куда более реальной "Республики Русь" в примерных размерах Руси XIV века.
Если в человечка, талдычащего про "границы Московской области", всё же вцепиться и потребовать хоть каких-то обоснований, он, после долгих мучений, скажет, что "если русские чего-то себе захотят, тогда татары отделятся" и "мы потеряем Кавказ".
Ложь. В логике рассуждений защитника целостности России нет подобной причинно-следственной связки.
На вопрос о том, наш ли сейчас Кавказ и куда денутся отделившиеся татары, обычно следует ответ, что Кавказ является святыней и краеугольным камнем российской государственности, а татары уж такие хитрые, что найдут, куда деться и как навредить.
Доведение до абсурда. Патриоты, выступая за сохранение Северного Кавказа в составе России, вовсе не относятся к нему как к "святыне" и "краеугольному камню", а логика возможного отделения Татарстана связана не с тем, что "татары куда-то денутся", а с тем, что на них перестанет распространяться суверенитет РФ.
В последнее время, впрочем, камлания стали действовать хуже, и в охранительской среде начался лихорадочный поиск хоть каких-то аргументов. Некоторые записные патриоты, типа Калашникова или Кургиняна, с недавних пор рассказывают всем, что по территории Татарстана идут трубопроводы, и татары через это имеют возможность развалить нам всю нефтяную и газовую торговлю, а это становой хребет нашей государственности.
Снова абсурд. Речь не о "становом хребте", а о том, что в случае выпадения Татарстана и Башкирии из состава России ее ждут в том числе новые экономические и дипломатические угрозы. Равно как многомиллиардные вложения в строительство обходных коммуникаций.
В результате в голове благонамеренного обывателя возникает такая картинка. С одной стороны — русские националисты, желающие свобод, прав, хорошей и спокойной жизни и прочего "национального эгоизма". А с другой — суровые и мужественные Защитники Земли Русской. Которые защищают грудью просторы Родины. И, естественно, защитники просторов выигрывают в глазах публики.
Неверная оппозиция, предполагающая, будто защитники земли Русской вовсе не желают "хорошей и спокойной жизни" для русского народа.
Получается, что русские националисты хотят обменять то, что уже есть, на то, чего нет, и неизвестно, будет ли. От добра добра не ищут. Пусть нас, русских, давят, пусть у них на шее сидят, свесив ножки, братские народцы с ножичками, пусть у русских нет элементарных прав и свобод, пусть нищета, пусть безнадёга. Ведь так было всегда, правда?
Передергивание. Защита целостности России исходит не из принципа "Пусть нам будет плохо, зато сохраним границы", а из принципа прямо противоположного: "Плохо нам будет, если мы не сохраним границы". И не нужно приписывать нам выдуманный аргумент "Ведь так плохо было всегда".
