На Кипре в начале июня в монастыре Св.Рафаила состоялось освящение часовни в честь русского мученика Евгения.
Андрей Фефелов -- Задело!
Современная Россия раздраженно "празднует" двадцатилетие так называемого "августовского путча". Темные воды истории взбаламучены, в омут прошлого летят болты и гайки, а иногда и увесистые булыжники. Недоразвитые историки спорят с перезрелыми политиками. Экранные мартышки радостно бьют в свои светящиеся барабаны, с наслаждением танцуют джигу на обугленных пустырях русской культуры. Двадцать лет прошло, а точки над "i" до сих пор не расставлены. Одни лишь многоточия и междометия! Бредни, полунамеки, вопли, трескотня и белый шум. Сплошные помехи в эфире.
Значит, время правды еще не пришло. Значит, мы все еще там — внутри проекта, внутри загадки, внутри грандиозного плана, цель и параметры которого скрыты под густыми слоями лжи и недомолвок. А когда наступит ясность, то будет уже поздно?..
Для далеких потомков история — это река. Для современников — бечева, из которой можно без труда выдернуть отдельную тонкую цветную нить.
Предлагаю вам одну из ниточек, дернуть за которую пришлось мне много лет тому назад.
В конце 1994 года по поручению главного редактора газеты "Завтра" я в качестве доверенного лица направился на квартиру ныне покойного Владимира Крючкова — бывшего председателя КГБ СССР, ключевого участника заговора ГКЧП, тогда уже выпущенного по амнистии из тюрьмы "Лефортово". Поручение было ничтожное: я должен был не то забрать, не то передать какую-то книгу или рукопись. Так я вошел в дом, где, как старосветские помещики, проживали душа в душу Владимир Александрович и его супруга Екатерина Петровна.
Я увидел перед собой старого человека очень характерной наружности. Таких хитроватых и словоохотливых пенсионеров мне приходилось встречать на застекленных террасках русских деревенских домов, в антураже старых рыболовных снастей, сохнущего лука и закатанных стеклянных банок с солениями. Мелкие черты лица, иронический прищур за толстыми стеклами очков, седые перышки на макушке делали Крючкова похожим на вечного героя рассказов Василия Шукшина или же вовсе на сказочного старичка-лесовика, неожиданно вспрыгнувшего на пень из мокрого мха.
Вчерашний глава КГБ принял меня весьма радушно. Он любезно рассыпался во всяческих похвалах газете "Завтра". Между прочим, Владимир Александрович сказал то, что запомнилось мне на всю жизнь. Он произнес приблизительно такие слова: "…Да, замечательная у вас газета. Одни вы пишете правду о происходящем в России. Когда выходит новый номер, я покупаю не один экземпляр, а целых три. Одну газету читаем мы с супругой, а остальные я отправляю родственникам в Вологду, чтобы и они были информированы о том, что творится в стране…"
В тот момент я обомлел. Всё смешалось у меня в голове.
Во всём этом мерцал божественный абсурд. Да, неисчерпаема ирония жизни и непостижима мистика истории...
4 августа 1991 года, будучи курсантом сержантской школы Пограничных войск КГБ СССР я принял советскую военную присягу. Ровно через две недели нас ночью подняли по тревоге, сообщив, что впереди какие-то учения. Затем тревогу отменили, мы отправились спать, а на следующий день "грянул" ГКЧП.
Советские пограничные войска имели достаточно высокий уровень общей подготовки. Нас натаскивали на диверсионную деятельность в тылу врага, каждую неделю вывозили на полигон. Ежедневные кроссы, ночные стрельбы, шагистика, уроки по химзащите — всё это интенсивно совершенствовалось путем жестокой муштры. На второй месяц пребывания в качестве курсанта для меня, равно как и для моих товарищей из первого взвода, стало ясно: в мире существует только один авторитет — сержант Иванов. Где-то над ним возвышался на недосягаемом троне лейтенант Борисов. А уже высоко над ним Монбланом сиял командир сержантской школы майор Полухин. О том, что там дальше, задумываться было страшно, да и незачем. Мы, молодые бойцы из школы сержантов, в любой момент готовы были приступить к выполнению любого приказа. Справа и слева по одному, короткими перебежками, броском вперёд мы бы штурмом пошли хоть на Кремль, хоть на Зимний… Наши политические взгляды, экзистенциальные предчувствия и философские воззрения никого не интересовали, включая нас самих. Вся экзистенция сводилась ко сну, обеду и сорока минутам личного времени, отведенным перед вечерней поверкой. Наш пример был не уникален. Таких, как мы, насчитывалось несколько десятков тысяч.
Общая численность войск превышала двести тысяч обученных и вымуштрованных бойцов и командиров. Это не считая сам гигантский аппарат КГБ, его мощнейшую агентуру и высочайшего уровня подготовки спецподразделения. Вся эта великая пирамида упиралась в одного человека.
Эта сверхмашина подчинялась генералу армии Владимиру Крючкову, который стоял передо мной в домашних тапочках и рассказывал о своём вкладе в патриотическое дело — пересылке в Вологду двух экземпляров свежего номера газеты "Завтра"...
http://top.mail.ru/jump?from=74573
http://www.politstudies.ru/universum/esse/9pvv.htm
http://www.apn.ru/publications/article24366.htm
http://krylov.livejournal.com/2283963.html?thread=98243259
