Ни одна из этих мер не сработает, если не будут перестроены сознание и политическая система общества. Если в нем все отдано на откуп чиновникам. Если ничего не значат ни общественное мнение, ни научные разработки. Благое пожелание «привлечь фармакологов, химиков, медиков.» и т.д., высказанное в конце статьи, к сожалению, радикально расходится с её стилем и содержанием, а главное, с реалиями.
Так что же делать? Не знаю. Думаю, что в первую очередь — изучить опыт тех стран, где потребление алкоголя удалось снизить за последние 20–30 лет. Интересно было бы прочитать статью, в которой специалисты анализируют этот опыт и оценивают его применимость в России.
С.М. Глаголев,
к.б.н.
(непьющий, алкогольное лобби не представляю)
1. http://alfred.med.yale.edu/alfred/SiteTable1A_working. asp?siteuid=S1000144J 167
2. http://bio.fizteh.ru/student/files/biology/biolections/presentation/mipt_20090408_alkogol.pdf 168
3. www.npar.ru/journal/2008/2/16-jupiterhtm 169
4. www.who.int/substance_abuse/publications/en/france.pdf 170
Растление совершеннолетних
175
176
Давным-давно, когда еще не было ЕГЭ, люди все равно подавали документы в несколько вузов одновременно. Логика простая: не поступишь в хороший институт — зато поступишь в плохой, можно будет перевестись или поступить заново в следующем году, во всяком случае будешь при деле. Все равно полноценно работать до 18 лет не получается — Трудовой кодекс защищает подростков так хорошо, что работодатели стараются с ними не связываться.
Поэтому я поступала не только в СПбГУ, но и в Ветеринарную академию. Экзаменаторы в ветеринарке выдали мне маленький кусочек бумаги с надписью «лист устного ответа», а когда я пошла с ним отвечать, сообщили мне тайное знание: экзамен было решено сделать письменным, и поэтому всё, что я не написала в своих заметках, считается мне не известным. И выгнали меня с экзамена по биологии с формулировкой «не знает, что лист делится на черешок и листовую пластинку». Экзаменаторы на биофаке сделали условия экзамена более прозрачными, и я без особых трудностей попала туда, на бюджетное отделение. Так я узнала, что поступить в хороший институт значительно проще, чем в плохой. А еще впервые заподозрила, что коррупция существует.
Дальнейшая жизнь, впрочем, моих подозрений не подтверждала. Как студент я была бы совершенно счастлива, если бы в университете принимали взятки: в фундаментальном биологическом образовании все-таки слишком много времени, на мой вкус, уделено изучению географии залегания руд, жизнеописанию Яна Амоса Каменского и кейнсианскому подходу к теории совокупного спроса. Мне было бы проще поддержать коррупцию, чем запоминать всю эту информацию. Такой возможности не было, и я только сейчас начала понимать, что это хорошо.
Скептическое отношение к распространенному мему «в высшей школе всё насквозь коррумпировано» позволило мне сэкономить 9 тыс. руб. при получении водительских прав. Утверждение «права без взяток не дают» было слишком похоже на уже опровергнутое на собственном опыте «диплом без взяток не дают» и оказалось столь же беспочвенным. То есть, да, с взятками это получилось бы слегка проще и быстрее, но зато к самостоятельно полученным правам прилагается уверенность в своей принципиальной способности к вождению — довольно ценная награда за личный вклад в борьбу с коррупцией.
Потому что с коррупцией борются именно так. Единственный способ искоренения коррупции — ее игнорирование. Мне трудно представить себе ситуацию, в которой дача взятки — единственный возможный способ решения проблемы, но зато это всегда самый простой способ, позволяющий обойтись без знаний/противопожарной безопасности/соблюдения правил дорожного движения/нужное подчеркнуть. Очень удобно. На практике это означает, что человек, который жалуется на коррупцию, которому, в его терминологии, приходилось давать кому-то взятку, сам выступает в качестве единственной причины существования коррупции.
Это как коллективный иммунитет. Для того, чтобы вирус перестал циркулировать в популяции, нужно, чтобы статистически значимая часть индивидов стала к нему невосприимчивой. Для того, чтобы в обществе исчезла коррупция, нужно, чтобы статистически значимая часть индивидов перестала давать взятки или, во всяком случае, делать это столь охотно. Человек один раз предложил дать взятку — его не поняли, второй раз попросил — поняли, но не согласились и напугали, в третий он уже и предлагать не будет.
Коррупция существует только благодаря тому, что все с ней согласны. Само слово «коррупция» происходит от латинского corrumpere — «растлевать», и это очень удачный термин.
Борисоглебский храм в Кидекше
197
198
Современный вид из-за реки Нерль (фото автора)
ТрВ продолжает цикл публикаций по истории древнерусской архитектуры. На сей раз мы начнем рассказ о постройках Юрия Долгорукого, и первая из них — церквушка Бориса и Глеба в селе Кидекша, в 4 км от Суздаля.
«Долгорукое» зодчество
Наверное, вы уже обратили внимание, что 11 первых статей по домонгольской архитектуре рассказывали либо о Киеве-Чернигове, либо о Новгороде-Пскове. И заметьте, мы еще далеко не обо всех храмах XI — первой половины XII в. рассказали. Возникает резонный вопрос: а как же наша Северо-Восточная Русь?
199
Монета Банка России, посвященная Кидекше
А с монументальным строительством в это время в наших краях было плохо. Собственно говоря, в XI в. здесь не построили НИЧЕГО, и только в самом начале XII в. (в 1108 г.) Владимир Мономах построил во Владимире Спасский собор. Но этот храм, во-первых, не сохранился, а во-вторых, судя по всему и тогда воспринимался как нечто чуждое на окраинах Руси.
200
Поздняя колокольня (фото автора)
Поэтому начало истории монументального зодчества в наших краях связывают с тем самым человеком, с кем официально связывается история столицы России, — с князем Юрием (он же Георгий), который за стремление получить великокняжеский киевский стол получил прозвище Долгорукий. Кстати, заслуги его в зодчестве тут гораздо более заслуженны, чем в основании Москвы, которая к 1147 г. уже лет сто как существовала. Ну, да это — тема для отдельного рассказа.
201
Фреска XII в.
Проблема даты
«Тогда же Георгий князь в Суждале бе, и отвързл ему Бог разумней очи на церковное здание, и многи церкви поставиша по Суздалской стране, и церковь постави камену на Нерли, святых мученик Бориса и Глеба, и святаго Спаса в Суздале, и святаго Георгиа в Володимери камену же, и Переаславль град перевед от Клещениа, и заложи велик град, и церковь камену в нем доспе святаго Спаса, и исполни ю книгами и мощми святых дивно, и Гергев град заложи и в нем церковь доспе камену святаго мученика Георгиа» — такой текст мы встречаем под 1152 г. в Типографской летописи. То есть Юрий Долгорукий как бы за один год поставил сразу пять храмов: предмет нашего теперешнего разговора, храм Бориса и Глеба в Кидекше, Спасский собор в Суздале, храм Георгия во Владимире, Георгиевский собор в городе Юрьеве-Польском и Спасский собор в Переславле-Залесском. Два из них (церковь в Кидекше и храм в Переславле) сохранились по сей день. Помнится, еще не сильно много читая по древнерусской архитектуре, я удивлялся — какое совпадение: оба храма -V в 1152 г., надо же!
202
Поздние Святые врата комплекса (фото автора)
Конечно, это не так. Здесь та же самая ситуация, что и со статьей I 1037 г., в которой сообщается о строительстве Ярославом Мудрым в Киеве Софийского собора, Золотых ворот и церквей Георгия и Ирины. Это сводные статьи о строительной деятельности князей, но, поскольку мы имеем дело с летописью, составитель помещает документ под тем или иным годом (в летописях бывает и наоборот: событий вообще нет, но год есть — «в лето такое-то тишина бысть»).
Резиденция в кидекше
Итак, неподалеку от Суздаля, в составе Селецкого сельского поселения, расположено село, занесенное в список Всемирного наследия ЮНЕСКО за номером 633. Его название — Кидекша — в переводе с финно-угорских языков означает «каменистая речка». В общем ничего удивительного: здесь, как и в Суздале, протекает река, которую до прихода славян так скорее всего и называли.
