себя, а значит, можем анализировать и даже контролировать процесс собственного старения: зрение, слух, состояние кожи, физическая слабость, тремор, плохой сон, ухудшение памяти…
Другая группа симптомов бывает заметна больше окружающим, чем нам самим: замедление движений и скорости реакций, трудности с концентрацией внимания, раздражительность, капризность, тревожность, болтливость или безучастность, пессимизм, скаредность, навязывание собственного мнения. Как можно видеть, симптомы старости второй группы имеют в основном поведенческий, психологический характер, поэтому обычно не ощущаются самим престарелым субъектом и гораздо труднее поддаются самоконтролю, а следовательно, могут приносить определенные неудобства не только самому пожилому человеку, но и окружающим: не все и не всегда готовы терпеть рядом с собой не вполне адекватного и надоедливого старого человека. Вот почему нам так необходимо самонаблюдение, изучение собственной старости!
Если продолжать анализировать перечисленные выше признаки старости, то следует иметь в виду, что каждый из них имеет свою определенную мотивацию, причинно-следственную связь: медицинскую, личностную, наследственную.
Медицинскиепричины «заболевания старостью» очень часто порождаются проблемами, которые отмечали (или не заметили?) у нас врачи еще в молодости или в зрелом возрасте: не очень хорошее зрение, что-то со слухом, желудком, кишечником, нервной системой и т. п. Иначе говоря, у каждого такого недомогания в старости была до этого какая-то своя «история болезни» в молодости.
Личностные мотивы — это наша предшествующая жизнь (тяжелый физический труд, профессиональный спорт, сидячий образ жизни, постоянные стрессы) или пагубные привычки (переедание, курение, алкоголь, наркотики, сексуальная неразборчивость…) и… плохой характер.
И, наконец, наследственность как источник старческих проблем. Недаром врачи при осмотре и выявлении у нас какой-нибудь хвори спрашивают: не было ли такого заболевания, таких симптомов у наших родителей, других родственников? Иначе говоря, очень многое в течении болезни под названием «старость» может быть результатом генетической предрасположенности.
Но вы скажете: если многое или даже вс` в нашей старости предопределяется прожитой жизнью и наследственностью, и повлиять на физическое состояние поздних лет уже невозможно, то стоит ли тогда углубляться во все эти причины старческих недомоганий? Для чего в таком случае нам нужны эти симптомы старости и зачем было их перечислять?
А затем, что лучше знать, чем не знать, лучше быть готовым, чем застигнутым врасплох, лучше заранее насторожиться и, возможно, принять какие-то меры, поддержать самих себя и ограничить окружающих от связанных с нами неприятных впечатлений! Вот почему мудрые люди считают, что старость должна быть объектом познания, хотя она и есть объект познания специалистами, например геронтологами. Но я имею в виду самопознание, самоанализ, изучение самого себя до глубокой старости.
Но что я могу сделать в результате такого изучения и самопознания? Многое.
Я могу, например, заранее приспособиться к аудированию — восприятию звучащей речи других людей, разговора с ними: сесть по возможности ближе, повернуться, включить слуховой аппарат, если мне его прописали.
Я не только могу, но и должен (!) следить за своим внешним видом, за состоянием своей одежды, это не только проявление самоуважения, но и уважения к окружающим. Пожилой человек, в том числе и мужчина, должен следить за собственной гигиеной, состоянием своего тела, кожи и стараться, по возможности, не обнажать их, не демонстрировать, слишком близко приближаясь к партнеру по общению (говорят, у старости есть свой особый запах…).
Мои родственники постоянно напоминают мне, что я обязан соизмерять свои силы в любой физической деятельности. И они правы: конечно, неприятно обнаруживать собственную слабость, неспособность в каком-нибудь действии, но еще хуже оказаться в положении, когда нужна срочная помощь окружающих.
Мне и особенно старшим моим коллегам следует учитывать и скрывать замедленность наших движений и неоперативность реакций. Как? Вы удивитесь — отказом от действия, недействием! (Об этом см.: Глава # 7). Главное, в чем престарелая личность может помочь самой себе во многих жизненных ситуациях: воздержание. Воздержание не только от некоторых физических действий, но и, самое главное, от психологических проявлений своей личности, которые обычно так раздражают окружающих, особенно нестарых: разговоры о болезнях, жалобы на нездоровье, плохое настроение, а также обидчивость, капризность, беспокойство, тревожность, болтливость. Я, как и все мои ровесники, должен знать некоторые неприятные особенности поздней старости и уметь их скрывать, подавлять в себе неаккуратность, неопрятность, жадность, привередливость в еде. Соблюдение всех перечисленных пожеланий, советов, рекомендаций, требований можно, кажется, назвать мерами по «самолечению» старости.
Итак, существует болезнь под названием «старость», есть система симптомов и проявлений старческого недуга, возможны рекомендации разного «самолечения» старости, но должно же быть у нашей болезни и лечение! Именно так считал авторитетный ученый И. И. Мечников.
Но что это за лечение, и вообще, как можно лечить старость? Наверное, возможно какое-то медикаментозное лечение, которое может назначить врач, но что-то не верится, что существуют специальные лекарства «от старости». Игорь Губерман вспоминал «
мудрого Зиновия Ефимовича Гердта, который на склоне лет мечтал, чтоб наконец изобрели лекарство под простым названием — “отнетусил”» [Губерман 2012]. Но, если серьезно,
главное и специализированное лечение старости, это, как я подозреваю, внимание к пожилым, помощь, профессиональный уход за немощными. Людям преклонных лет, разумеется, были бы полезны контакты с профильным специалистом — гериатром. Но кто из вас видел когда-либо гериатра, кто имел удовольствие общаться с геронтологом? Ни я, ни мои близкие, ни раньше в России, ни теперь в США с такими врачами не встречались. Поискал в интернете и выяснил, что в России гериатры бывают составе медицинского персонала государственных домов для престарелых. Может быть, но как-то не верится. В моей прошлой петербургской жизни, когда это было так важно для моих родственников, я даже считал, что геронтологов вообще нет в системе здравоохранения. Не существовало, впрочем, и какого-либо организованного ухода, профессионального внимания к моим престарелым близким и знакомым, если они не в специальных домах или пансионатах. Как и все прочие пациенты, пожилые люди должны были обычным путем записываться к терапевту, добиваться записи к врачам-специалистам, высиживать, если удастся сесть, в общей очереди, а еще хуже — выстаивать огромные очереди в аптеки за льготными лекарствами… То есть стариков у нас как бы и не было!
Справедливости ради надо сказать, кое-какая социальная служба (купить продукты, лекарства, помочь с уборкой) в России была, хотя и ограниченная, не очень надежная, требующая множества документов для назначения. Есть она, видимо, и сейчас: моя весьма пожилая
