низкую цену, какую можно заплатить, минимальные жертвы, которые нужно принести, чтобы добиться исполнения своих желаний или, говоря современным языком, добиться успеха. Торг может быть приятным занятием, игрой, которой его до сих пор считают некоторые. Римляне сопровождали свои жертвоприношения гастрономическими пирами, заводили друзей и распространяли свое влияние в братствах, посвященных отдельным богам; Бахус был им почти другом. Они не интересовались, каковы убеждения того или иного человека; их религия заключалась в простом совершении ритуалов в обмен на выгоды. Отличало их то, что они настаивали, будто люди могут добиться успеха благодаря своим навыкам ведения переговоров (с небольшой помощью богов), тогда как другие религии и философские учения задавались неудобными вопросами о морали и справедливости или утверждали, что все решают неконтролируемые силы (а многие до сих пор придерживаются этой точки зрения).
Если вы решите выбрать торг, вы избавитесь от переживаний о том, заслуживаете ли успеха. Личный успех стал целью демократических стран, поскольку каждый имеет на него равное право и можно добиться его в этой жизни, не нужно ждать следующей. Языческая система удовлетворения личных желаний – самое мощное наследие Древнего Рима для Европы и Америки. Власти предержащие больше не претендуют на то, чтобы быть божествами, но по-прежнему оказывают милости, как раньше это делали языческие боги, в обмен на жертвы, избавляют от страхов, обещают безопасность, нарушают свои обещания. Загвоздка в том, что трудно понять свои желания и почувствовать удовлетворение, когда они исполняются. Безопасность трудно купить.
Проблема с торгами, когда человек отказывается от веры в то, что на небе есть боги, готовые заключать сделки, состоит в том, что, когда он проигрывает конкуренту в конкретных торгах, его шансы на победу в следующих часто снижаются. Человек отчаивается победить и больше не знает, что предложить другим в обмен на то, чего он хочет. Слишком многие так и не получают в жизни шанса сделать ставку. Если кто-то решит сам водить машину, вероятность того, что он в итоге куда-то врежется на ней, ненулевая. Кэтрин, знатоку предпринимательства, не все аспекты жизни переговорщика пришлись по вкусу, и ей пришлось искать утешения в других мирах, где нет необходимости побеждать.
Третий вариант – возделывать свой сад, не допускать в свой мир лидеров, конкурентов и любопытствующих соседей и сосредоточиться на частной жизни. Вначале не было такого понятия, как частная жизнь, не было убежища от людского взгляда и постоянной критики. Затем средний класс начал культивировать скрытность. Люди считали, что если держаться особняком, то будет больше шансов избежать зависти к своему богатству или пристрастиям, что тщательно отполированный имидж в обществе приведет к уважению. Собственная комната – большая редкость до этого века – стала декларацией независимости. Пары откладывали свадьбу до тех пор, пока в частном порядке не выберут, кого любят. Наедине можно было не только думать по-своему, но и совершать ошибки, не подвергаясь при этом критике и презрению.
Те, кто возделывает свой сад, оставляют большой мир вариться в его собственных, все более сложных соусах: они относятся к демократии как к праву на свободу и на защиту, которое получают в обмен на уплату налогов. Политические дебаты больше не имеют смысла, и политики становятся для них марионетками на сцене, опьяненными фантазиями о власти. Даже в СССР, где супружеская измена, пьянство и ссоры между соседями были предметом публичного обсуждения на комсомольских собраниях, конфиденциальность постепенно одерживала верх над давлением государства, любопытством коллег, издевательствами в семье. В Москве и Санкт-Петербурге только десятая часть жителей теперь регулярно видится с соседями. Конфиденциальность означает возможность видеть только тех, кого вы хотите видеть. Остальные не существуют, разве что в виде призраков или богов в телевизоре, великом защитнике частной жизни.
Возделывание своего сада – это способ для тех, к кому мир был жесток, например Викторин и Антуану, сделать первый шаг к свободе. Однако попытки выстроить частную жизнь выявили некоторые проблемы, особенно у женщин. Когда они могли позволить себе бросить работу и стать домашними отшельницами, освободив себя для того, чем действительно хотели заниматься, иногда обнаруживалось, что уединение тоже может стать тюрьмой. Возделывать свой сад просто ради собственной пользы – все равно что выращивать растения и не знать, что с ними делать, когда плоды созреют. Викторин и Антуан получили большое удовлетворение от открытия крохотного кусочка мира, который они могут, пусть и на время, назвать своим, но живут они не для себя, а для дочери.
Можно представить, что сесть в лодку, которая унесет вдаль от всего этого, значит выбрать дрейф и забыть о каких-то целях. Но это тоже цель, и на удивление мало найдется таких людей, кто не пытался время от времени держать курс или бросать якорь. Можно думать, что получится всю жизнь не лезть в чужие дела, но, если бы у кого-то это вышло, это значило бы, что он святой или мудрец и его стремление – быть каким-то образом полезным окружающим. Человек не может быть настолько интересным, чтобы интересоваться исключительно самим собой.
Четвертый путь – поиск знаний. Идея о том, что этот путь доступен каждому, возникла недавно: по большей части знания в истории человечества были секретными и доступны избранным, а эзотерическое наследие с его мечтой о мастерстве и тайне сохранилось в жаргоне каждой профессии, позволяя скрывать секреты от непосвященных. Знания – это по-прежнему змея, пожирающая свой хвост.
Примерно в V–XI веках население Индии составляло почти половину всего человечества и накопило достаточно знаний, чтобы наслаждаться лучшей в мире едой и одеждой: все, кто стремился к более высокому уровню жизни, завидовали ей и пытались получить часть ее хлопка, риса и сахара. В Индии родился, возможно, самый выдающийся ученый всех времен, безымянный математик, который изобрел систему счета с девятью цифрами и нулем. И все же индуизм учил, что единственное знание, которое действительно стоит иметь, – это то, что избавляет от желаний, и показывал, что человек представляет собой скопище иллюзий: знание не избавляет от страданий. Точно так же Китай, первая техногенная цивилизация, хотя и собрал армию в миллион человек при династии Сун (960–1279) и развил крупнейшую в мире железную промышленность, способную производить 16 миллионов железных наконечников стрел в год, обнаружил, что многие способные граждане получали знания только для сдачи экзаменов и запоминания государственных постановлений. Обучение неоднократно превращалось в повторение, дублирование и оцепенение ума. И арабы, чья наука сделала возможным открытие Америки, первыми осознали, что знания, по существу, вопрос международного значения, основали первую в мире академию перевода в IX веке под руководством много путешествовавшего мастера Унайна и сделали Багдад одним из мировых центров интеллектуальных дискуссий того времени, но тем не менее были утомлены и раздражены конфликтами знаний и целые столетия сдерживали любопытство.
Может показаться, что Западу потребовалось столько времени, чтобы открыть для себя радость познания, потому что после интеллектуальных фейерверков греков христианство поставило превыше всех добродетелей милосердие: даже если человек обладает такими знаниями, что может сдвинуть горы, говорил святой Павел, «без любви я ничто». Лютер называл разум «дьявольской шлюхой». Но другие придерживались такой же позиции, и даже среди китайцев, поклонявшихся учености, были даосы, говорившие, что обретение знаний влечет несчастье.
Можно совершить самое приятное путешествие в поисках знаний, но велика вероятность, что поезд заведут на запасной путь, не захотят двигаться дальше, забудут пункт назначения. Поиск знаний ради знаний – это очередной способ избежать необходимости решить, для чего они нужны. Парвин Махони без труда находит учеников, желающих изучать языки, и что они делают с этими знаниями – их личное дело, но она сама, как и все профессиональные торговцы знаниями, знает, что знаний недостаточно.
Пятый способ – говорить, высказывать мнение, раскрываться перед другими, избавляться от уныния, делиться всеми своими тайнами, воспоминаниями, фантазиями, сознательными и бессознательными, продвигаясь вперед, сопротивляясь лицемерию и нарушая приличия. Это все равно что ехать на велосипеде у всех на виду, махая всем встречным. Вера в разговоры
