При том о Твене-художнике нельзя не сказать, что на протяжении своей творческой деятельности и в особенности в последние годы жизни он не раз подходил очень близко к пониманию прямой связи ненавистных ему пороков американской жизни с безраздельным господством капиталистической системы в США.
Как уже сказано, публикуемые произведения Твена составляют в этот период лишь меньшую часть того, что он пишет. Большая часть остается в рукописи на долгие годы.
Рукописное наследие Твена и история его публикации составляют обширную твеноведческую главу, имеющую не только литературно-биографическое значение, но и важный общественно-политический интерес.
Главное место в рукописном наследии Твена занимает его «Автобиография».
Отдельные автобиографические очерки, в большей части посвященные годам детства и юности, относятся еще к 1880-1890 годам. Но позднее, задумав «Автобиографию» в ее нынешнем виде, Твен решил публиковать ее только посмертно. Сделав такое распоряжение и оградив себя твердой уверенностью, что он может свободно выражать свое мнение, Твен стал диктовать «Автобиографию» стенографистке в присутствии одного только своего секретаря Пейна, которому полностью доверял. Он дает волю своим суждениям и чувствам, говорит о друзьях и знакомых, высказывается по вопросам текущей политики; обличая пороки американского общества, он судит не только людей своего круга, но также американских государственных деятелей, включая стоящих у власти, и некоронованных королей США, финансистов, банкиров, промышленников, которых считает ответственными за политическое разложение в стране.
Основные диктовки «Автобиографии» велись систематически в 1906-1907 годах и далее с перерывами в 1908 и 1909 годах. Постепенно формируется методика этих диктовок и жанр книги в целом. По замыслу Твена, «Автобиография» должна представлять собой цепь свободных бесед, быть «автобиографией и дневником одновременно». Твен посвящает читателя в свои поиски новой формы. На первый взгляд это как бы «чересполосица» мемуаров, полемики, откликов на сегодняшний номер газеты, бытовых зарисовок, портретов. Но в центре повествования или, вернее сказать, монолога, одушевляя, сплавляя его воедино, — сам автор во всеоружии своей сатирической мощи, ума, темперамента.
Бесспорно, что даже в том фрагментарном, неполном виде, в каком мы ее знаем, «Автобиография» принадлежит к вершинам творчества Твена и содержит замечательные страницы поздней твеновской прозы. Следует также отметить, что, обратившись к устной импровизации, которую Твен высоко ценил со времени своих ранних публичных чтений, он как бы вновь обретает здесь непосредственность, легкость письма молодых лет, сочетая их с художественным опытом всей писательской жизни.
Первой крупной публикацией отдельных отрывков из «Автобиографии» была двухтомная «Автобиография Марка Твена», изданная А.Б.Пейном в 1924 году. Политическую тематику Пейн включал осторожно и скупо. В книгу вошли обширные воспоминания Твена о детстве и юности и значительная часть диктовок 1906 года. В 1940 году, после смерти Пейна, новый хранитель твеновского архива, Бернард Де Вото, издал еще один том «Автобиографии» под заглавием «Марк Твен — непотухший вулкан». Де Вото опубликовал целый ряд важных диктовок Твена 1906-1938 годов, которые Пейн не решился включить в свой двухтомник. Несколько позже Де Вото подготовил к печати второй, дополнительный том, «Письма с земли», но книга была задержана по требованию семьи писателя, в юридическом владении которой находились твеновские бумаги. Лишь двадцатью годами позднее, уже после смерти Де Вото, новому хранителю архива Твена, Генри Нэш Смиту, удалось выпустить «Письма с земли».
Такова полувековая история публикации «Автобиографии», по сей день не законченная. Надо надеяться, что в предпринятом в последние годы в США новом обширном издании печатного и рукописного наследия Твена будет найдено место и для полного текста его «Автобиографии»[12].
«Автобиография» составляет лишь часть рукописного наследия Твена, публикация которого по тем или иным причинам задерживалась. Надо сказать, что идейное и политическое значение многих страниц в твеновских рукописях, борьба за их выход в свет, общественное внимание, привлеченное к этой борьбе, — все это делает посмертного Твена как бы активным участником текущего литературного процесса в США — вплоть до нашего времени.
Начальные публикации твеновских рукописей совпали по времени с обострившейся борьбой американских писателей 1920-х годов за социально насыщенный критический реализм и стали бесспорным фактором в формировании антикапиталистического направления в новейшей литературе США. В 1920 году, основываясь на первых же преданных гласности материалах «твенианы», американский критик и историк литературы Ван Вик Брукс выступил с резко полемической книгой «Испытание Твена», в которой во всеуслышание заявил, что Марк Твен жил и работал под тяжким давлением американского буржуазного общества, и в силу этих причин его великий талант реалиста-сатирика не смог найти полного, до конца выражения. Несмотря на некоторые недочеты исследования, Ван Вик Бруксу удалось с достаточной ясностью поставить вопрос о конфликте Твена с американской буржуазной действительностью. Начатый спор не утих по сей день и породил обширную литературу. Консервативная американская критика пыталась в этом споре доказывать, что пессимизм позднего Твена не имеет общественного значения, был вызван личными мотивами (нездоровьем, денежными неурядицами, смертью близких людей) и что его отношение к американскому обществу не претерпело с молодых лет до старости сколько-нибудь серьезного изменения.
Самым сильным ответом на эти попытки скрыть откол Твена от буржуазного общества были дальнейшие публикации «твенианы».
С каждой новой страницей посмертного Твена все отчетливее вырисовывался подлинный облик великого американского писателя как борца с социальной несправедливостью, друга эксплуатируемых и угнетенных.
Долгое время была неизвестна относящаяся к началу девятисотых годов и оставшаяся только в отрывках «Великая международная процессия». Это смело задуманный набросок «сценария» для некоего полуфантастического грандиозного зрелища, политическая задача которого — заклеймить разбой великих держав, и в первую очередь США, перед всем миром.
Изображенное Твеном шествие империалистов-преступников и их жертв возглавляет символическая Христианская Цивилизация в обагренных кровью одеждах и в золотой короне, на зубцы которой насажены головы патриотов, павших, обороняя свою родину от захватчиков. С особой сатирической яростью и в то же время с печалью Твен выводит в этой страшной процессии свою родную страну, слывшую когда-то свободной, а ныне возглавленную империалистами:
«Благородного вида женщина, вся в слезах, голова не покрыта, руки в оковах. Ее конвоируют справа Алчность, слева — Измена. Вслед — искалеченная, в цепях, Филиппинская республика».
Далее у Твена скорбное шествие других жертв американских империалистических войн. В конце проносят обернутый в траурный креп американский флаг и проходит скорбная негодующая тень Авраама Линкольна.
В 1901 году Твен написал статью (опубликованную лишь в 1923 году) с незабываемым заглавием «Соединенные Линчующие Штаты». Статья была вызвана газетным сообщением о линчевании трех негров в родном штате Твена, Миссури. Поистине нужно было безмерно любить свою родину и столь же безмерно страдать от позора, которым покрыли ее реакционеры-расисты и погромщики-линчеватели, чтобы перед лицом всего мира швырнуть им в лицо это новое наименование США.
«Итак, штат Миссури пал! — пишет Твен. — Суд Линча уже добрался до Колорадо, до Калифорнии, до Индианы и теперь — до Миссури!» С болью и гневом он заявляет, что «вся страна забрызгана кровью» и что он боится дожить до того времени, когда негров будут линчевать «посреди Юнион-Сквера в Нью-Йорке».
И еще одна страница посмертной «твенианы», предсказание о будущем США:
...«Великую республику уже нельзя было спасти. Она прогнила до самой сердцевины, насквозь. Страсть к захватам чужих земель сделала свое страшное дело. Привыкнув попирать законные людские права в чужих странах, граждане великой республики молчали, когда в их собственной стране стали попирать их собственные права. Те, кто рукоплескал, когда удушали свободу других народов, дожили теперь до часа, когда потеряли свободу сами. Власть перешла в руки богачей и их прихлебателей. Общее избирательное право превратилось в машину для голосования, принадлежащую богачам. В стране не осталось других принципов, кроме принципа наживы, не осталось иного патриотизма, кроме патриотизма собственного кармана...».
