Одним из любимых парковочных мест было то, которое находилось рядом с Эннис-Хаусом в Глендовере — высоко над Лос-Анджелесом. Здание, выстроенное Фрэнком Ллойдом Райтом с использованием трапециевидных форм (как многие проекты Райта), часто называли «Храмом майя» из-за его тревожащего сходства с древними постройками Центральной Америки. Многие говорили, что здание зачаровано — у него была весьма пестрая история. И оно было напрямую связано с кинотеатром «Майя».
«Большей частью мы уживались с ней довольно хорошо. Я могу вспомнить только одну ссорусней. Она случилась по поводу того длинного белого шарфа времен Второй мировой войны, который был у меня с 1943 года. Мы не могли его найти, и я был уверен, что она куда-то его запрятала и не хочет мне отдавать. Я стал необоснованно придираться, а она разозлилась. Я перетряс каждую коробку в багажнике ее машины. В конце концов мы нашли его — он был засунут в глубину постели, в самый низ. Я до сих пор подозреваю, что она хотела забрать его. А я был молод и не понимал многих вещей — я не понимал тогда, как женщины иногда хотят сохранить такого рода сувениры.
Сейчас люди любят говорить о том, что с Мэрилин имели дело все — от президентов до разносчиков, как она раздавала сексуальное вознаграждение за все, что она получала. Подобно Джо Шенку,[24] я был там в то время и знаю, что она пару раз ходила к нему домой обедать. Он давал ей деньги и выручал ее — вот и все, что происходило. Люди цитируют ее, говоря: «Это последний член, который мне отныне придется брать в рот». Она такого никогда не говорила, она вообще никогда так не выражалась. Я думаю о сцене в «Продюсерах», где Кеннет Маркс потрясен тем, как Дик Шон изображает Гитлера: «Фюрер никогда не говорил «детка»!». Вот и она этого не делала. Тогда это не было так модно, как сейчас. «Глубокое горло» ввело в моду эти вещи. Она говорила мне, что просто позволяла ему пользоваться руками и смотреть».
Антон ЛаВей имеет уникальную возможность рассказывать о той части жизни Мэрилин, которая обычно считается «потерянным периодом». Она не знала, куда податься, расстроенная своим недавним расставанием с «Коламбией», жила так, что часть ее вещей была рассована в комнате мотеля по коробкам, а часть — в кузове автомобиля, и при этом она сохраняла комнату в студийном клубе Голливуда. «В то время она выглядела запутавшейся девушкой и находилась в состоянии депрессии. Возможно, что это был самый худший период ее жизни вплоть до самой смерти».
Интермедия с Мэрилин длилась всего несколько недель. Антон скоро увлекся дочерью влиятельного лос-анджелесского бизнесмена. Это давало ему возможность приобрести какие-то материальные блага, двинуться вперед и преуспеть. Но даже несмотря на то, что он приобретал нечто, на что надеялся, интеллектуальные и сексуальные аспекты его нового приключения оказались весьма ограниченны. Вскоре ему предстояло затосковать по тому, как они подходили друг другу, что он принимал за данность в отношениях с Мэрилин. Но было уже поздно. Она двинулась дальше, начиная свой хорошо задокументированный стремительный подъем к осуществлению своей мечты и последовавшими вслед за этим кошмаром. И хотя они переписывались в течение десяти лет, которые последовали за разрывом, они больше никогда не встречались.
«Люди не понимают, как долго длится «всегда», когда говорят, что хотят жить вечно. Все установки смешиваются — эмоции останутся сильными, но конкретные обстоятельства не будут удерживаться в вашей памяти. Они станут смешиваться и сплавляться в вашей памяти. Лучше уж прожить более короткую жизнь, но дать возможность каждому отдельному случаю остаться в вашей памяти таким же сильным впечатлением, как и сами эмоции».
Хотя физически они были вместе очень короткое время, они создали в жизни друг друга образы, которые возникали в их судьбах с пугающей регулярностью.
Снова и снова их миры соприкасались миллионами способов, приблизительно так, как в опере повторяются одни и те же музыкальные темы. Антон стал определенным физическим типом мужчины для Мэрилин. И хотя мужчины в ее жизни не были похожи друг на друга, у них были некоторые общие характеристики, — они были скорее сухопарыми, чем крепко сбитыми или полными, темноволосыми, спокойными, скорее дикими, чем ангелическими личностями. То же самое возвращение к этому типу женщины можно увидеть и в жизни Антона. Диана ЛаВей внешне очень похожа на Мэрилин и во многом напоминает ее. Первую жену Антона, Кэрол, часто описывали как «Джейн Менсфилд в миниатюре», — Джейн была еще одним блондинистым секс-символом XX века (с ней Антон был очень близок впоследствии). А ныне, если вы хотите хорошо продавать газеты или журналы, просто убедитесь, что в них имеется достаточное количество заголовков либо со словами «Мэрилин Монро», либо «Сатана».
Перебирая свои воспоминания о Мэрилин (включая подписанную копию известного снимка в обнаженном виде для календаря, который не только катапультировал ее к славе, но и лишил контракта со студией), Антон вздыхает: «Иногда и сам не знаешь, что думать. Мои отношения с ней не были чем-то особенным. У людей бывают связи, а затем они движутся по жизни дальше. Это не так важно. Вокруг было много девушек, которые могли прославиться, у которых были те же данные, которые ходили в модельные школы, фотографировались, даже, может быть, играли небольшие рольки в кино. Никто тогда не знал, что нас ожидает в будущем. Нам просто было хорошо вместе. Как я говорил, меня заводят очень светлые женщины с тонкой кожей. Когда вся стружка содрана, вот эта уязвимость — все, что для меня важно.
Но конечно, вы получаете то, что видите, — это важно помнить, рассматривая жизнь Мэрилин. Если она выглядит уязвимой, то она всегда будет следить за тем, чтобы чего-то не смочь и сделать что-то, чтобы оставаться уязвимой. То, что вы видите, и есть то, что вы получаете. О книге можно судить по ее обложке».
А что же Черный Папа знает о смерти Мэрилин? Он колеблется, когда я прошу его прокомментировать эту тему. «Я знаю людей, которые исчезали, потому что у них были неоспоримые доказательства». Его нежелание говорить об этом понятно, однако он признает: «Люди приходят ко мне с вещами, которые не хотят показывать больше никому. Вы можете сказать Дьяволу все». Этот факт в сочетании с его знанием о «потерянном» времени в жизни Мэрилин ставит Антона в уникальную позицию, чтобы получить информацию о ее самоубийстве из иных источников, которые кто-то мог проглядеть или недооценить.
В 1973 году ЛаВей написал в Cloven Hoof[25] статью о том, что Мэрилин Монро станет сатанистской «Мадонной» XXI века. В какой-то степени это уже произошло. С момента ее смерти она воспринимается как богиня. Бессмертная и обожествленная; людей поражает история о ребенке, рожденном сумасшедшей матерью от неизвестного отца. Она попала на глаза публике из ниоткуда и исчезла слишком скоро в ту же самую неведомую тьму, из которой явилась. Подобно столь многим женщинам, которые были близки с Антоном, она остается в нашей памяти навеки молодой, потому что ей так и не представился случай состариться. Оставшуюся во времени, ее пощадило и не задело Женское движение, поэтому мы так и не увидели, как она могла бы измениться. Для нас ныне она является почти иконой, талисманом, постоянно напоминающим нам о мистическом прошлом. Мэрилин Монро не является чистой и асексуальной богиней, но с сатанистской точки зрения — как раз наоборот. Она — плотская богиня: страстная, полная недостатков, соблазнительная, прекрасная. Если Антон ЛаВей прав, и те вещи, которые он формирует, приходят, чтобы остаться, то наше восхищение ею помогло созданию обновленной женственности.
Глава 5. Твари, что крадутся в ночи
После расставания с Мэрилин в Лос-Анджелесе Антон чувствовал себя еще более опустошенным и одиноким, чем раньше. Он продолжал играть в стрип-клубах вдоль пирса в Оушен-парке и подрабатывал, играя в ночных клубах, на вечеринках и холостяцких пирушках. Но Лос-Анджелес потерял для него большую часть своей привлекательности. Помимо короткого знакомства с одним из громил из круга Лаки Лучано, в городе больше ничто его не держало. Он решил вернуться в Сан-Франциско. Даже несмотря на то, что он пока не знал, чем будет зарабатывать себе на жизнь, он знал, что его ожидали там не лучшие, но и не худшие перспективы, чем в Лос-Анджелесе.
У Антона не было проблем, чтобы найти работу. Он легко заработал репутацию надежного тапера для стрип-шоу. «Маленький Цезарь» Гранелли, местный промоутер и поставщик актеров, договорился, чтобы Антон стал играть на органе на разных пирушках для холостяков, которые он организовывал в Бальной зале Авалон и в Бич-Шале. Одновременно Антон эксплуатировал и свои таланты фотографа — он получил работу в фирме Paramount Photo Sales (не связанную с киностудией), где снимал женщин в разных стадиях наготы. Работа ему нравилась — будь то аккомпанемент женщинам, которые снимают одежду, или же фотографирование женщин, обнажающих себя менее откровенным способом.
