По завершении мобилизации вооруженные силы Польши, Румынии, Финляндии, Литвы, Латвии и Эстонии могли насчитывать до 3 млн. человек[125], а войска СССР — около 3,3 млн. человек[126]. Однако своевременное прибытие сил РККА на театр военных действий представляло очень серьезную проблему. В то же время важным преимуществом потенциальных противников Советского Союза являлась быстрота мобилизации и сосредоточения, обусловленная меньшей территорией и несравнимо лучше развитой сетью железных и шоссейных дорог. Так, на важнейшем участке советско-польской границы по направлению Лепель — Полоцк пропускная способность железных дорог с советской стороны составляла 30 пар поездов в сутки, с неприятельской — 54 пары[127]. Кроме того, перевозки войск в начальный период войны нужно было осуществлять на значительно большие расстояния. Это создавало особые трудности. Как писал видный советский военный теоретик А. А. Свечин: «Эстония может, не прибегая к железным дорогам, опередить нас в оперативном развертывании, так как в течение одной недели можно пешком без труда пройти всю Эстонию из конца в конец»[128]. Западные соседи серьезно превосходили СССР и по обеспеченности автотранспортом. У них имелось около 80 тыс. автомобилей[129], в то время как в СССР их насчитывалось примерно 19 тыс.[130]. Высокая скорость мобилизации и сосредоточения позволяла противнику упредить Красную Армию в развертывании и перенести войну на советскую территорию.
Ситуация усугублялась тем, что такие важные центры, как Ленинград, Минск, Киев, Одесса, находились недалеко от границы. Большие опасения вызывало и превосходство противника в области вооружений. Так, заместитель наркома по военным и морским делам И. С. Уншлихт писал в Политбюро ЦК ВКП(б]: «РВС СССР считает необходимым довести до сведения Политбюро, что подготовка к войне наших вероятных (сопредельных) противников далеко обгоняет намеченный нами темп. Наша информация за последнее время говорит о значительном усилении всех элементов военной техники западных соседей. К примеру, количество батальонной артиллерии выросло до 3 500 орудий против 15 устарелых пушек, имеющихся в Красной Армии. Танковые части выросли до 500 танков, не считая последних данных о том, что Польша в настоящее время получает от Франции еще 500 танков; мы же все еще имеем 90 устарелых, малобоеспособных трофейных машин. Польская армия обеспечена ручными пулеметами на 100 %, Красная Армия — на 7,8 % (пулеметы Льюиса и Шоша выходят из строя вследствие изношенности). В Красной Армии почти полностью отсутствует артиллерия большой мощности. В отношении авиации, и особенно моторов, мы также качественно отстаем от западных соседей»[131]. Таким образом, перед советским военным руководством вставала задача определения зон территории СССР, которым угрожал захват с вражеской стороны.
Основанием для таких прогнозов являлись представления о сроках сосредоточения войск противника и направлениях его ударов. По предположениям Разведуправления Штаба РККА, противник имел следующие планы:
Финская армия достигает мобилизационной готовности на 7-й день мобилизации. Главные силы сосредотачиваются на Карельском перешейке с 7-го по 10-й день мобилизации.
Эстонская армия достигает мобилизационной готовности на 4-й день мобилизации. Основные силы концентрируются на Псковском направлении с 1-го по 7-й день мобилизации.
Латвийская армия достигает мобилизационной готовности на 4-й день мобилизации. Основные силы сосредотачиваются на Двинском направлении со 2-го по 6-й день мобилизации.
Польская армия мобилизует части прикрытия в течение 2-х дней, основные части — в течение 6–7 дней. Наиболее вероятна концентрация главных сил южнее Полесья на 15-й день мобилизации.
Румынская армия достигает мобилизационной готовности в течение 5–7 дней. Основные силы сосредотачиваются в районе Яссы-Гущ-Фальчи в течение 18 дней.
После сосредоточения основной удар наносится силами польской армии в направлении Казатин — Киев с целью овладения Правобережной Украиной и городом Киевом. Румынская армия помогает полякам, нанося удар в направлении Умань — Черкассы. Остальные армии выполняют функции по сковыванию сил Красной Армии в ходе частных операций[132].
Исходя из оперативной картины начального периода войны, на западном ТВД были определены особо уязвимые (на языке военной стратегии — «угрожаемые») районы. К ним были отнесены Карельская АССР, г. Ленинград с прилегающим районом, Западная область РСФСР, БССР, Правобережье УССР и Крымская ССР[133]. По материалам ВСНХ к пятилетнему плану развития промышленности СССР, в этих районах на 1 октября 1927 г. было сосредоточено (по ориентировочным данным) 20 % основного капитала, вложенного в промышленность страны. Выпуск продукции от общесоюзного показателя по отраслям составлял:
— металлическая промышленность — 25 %;
— электротехническая промышленность — свыше 50 %;
— химическая промышленность — 35 %;
— кожевенная промышленность — около 25 %;
— бумажная промышленность — свыше 50 %[134].
Особенно остро стоял вопрос относительно Ленинграда, предприятия которого выполняли 14,7 % от общего объема мобилизационного задания промышленности СССР. При этом по некоторым видам продукции на город приходилось 100 % мобилизационного задания. Здесь было полностью сосредоточено производство дюралюминия, аккумуляторов, танков, морской артиллерии, оптических приборов[135].
Кроме опасности вторжения в пределы СССР сухопутных войск противника, существовала угроза воздушного нападения с применением оружия массового поражения (химического, бактериологического). «Превращение авиации в решающий род войск, усовершенствование химических средств войны, возможное использование инфекционных микробов и проч., и проч. — все это, по существу, опрокидывает самое представление о „фронте“ и „тыле“ в старом понимании этих слов»[136].
Военно-стратегическая обстановка на западных границах СССР в случае возникновения войны создавала реальную опасность переноса военных действий на территорию Советского Союза. Развитие авиации и оружия массового поражения позволяло наносить удары по территориям, находящимся за линией фронта. Расположение важных экономических центров страны в непосредственной близости от западной границы представляло серьезную угрозу потери значительной части экономического потенциала, являющегося одним из основных факторов устойчивости государства в длительной борьбе на истощение.
Советская военная доктрина, сформировавшаяся к середине 20-х годов, подразумевала подготовку к длительной войне с напряжением всех сил государства. Ограниченность экономических ресурсов СССР обуславливала важность их максимального использования для нужд войны и требовала минимизировать ущерб для народного хозяйства от действий противника. С целью максимального использования экономического потенциала в ходе будущей войны необходимо было уже в мирное время проводить мобилизационною подготовку народного хозяйства, и основой этой подготовки должно было стать его мобилизационное планирование.
Военная угроза народному хозяйству состояла, прежде всего, в возможности занятия ряда территорий СССР в начальный период войны — это обуславливалось медленными темпами мобилизации и стратегического развертывания вооруженных сил СССР, слабостью советских вооруженных сил по сравнению с силами вероятного противника. Положение усугублялось наличием в западных районах СССР значительного производственного потенциала и расположением в непосредственной близости от границы таких важных экономических и политических центров, как Ленинград, Минск, Киев, Одесса. Эти города, находившиеся в сфере действия тактической авиации противника, могли быть потеряны в начальный период войны, что значительно осложняло планирование. Наряду с перспективой оставления территорий возникала новая угроза для народного хозяйства приграничных территорий — воздушно-химического нападения.
Таким образом, начало систематической работы по эвакуационной подготовке народного хозяйства в межвоенный период было обусловлено, во-первых, отчетливо осознаваемой военной угрозой и, соответственно, развитием концепции комплексной подготовки народного хозяйства к войне, которая разрабатывалась на основе военной доктрины и опыта эвакуационной работы в годы Первой мировой войны, а также в период иностранной интервенции и Гражданской войны. При этом учитывался опыт ведения эвакуационного планирования в зарубежных странах. Первостепенное внимание уделялось социально-экономической устойчивости государства в условиях военного напряжения.
