— А это что? — показываю на свой нос.
— Носик, — честно сообщает Лёша и, подумав, добавляет: — Нету.
Появились странные страхи. Иногда сообщает, что боится какого-то крокодила под кроватью. Сегодня вдруг истерика и переживания: «Боюсь мачёку!» (матрёшку) — а ведь никогда её не боялся.
Вечером вспомнил об удачно нарисованной утром чекуке (картошке), попросил карандаш и бумагу, объявил, что нарисует другую чекуку и полный рвения приступил к рисованию. Намалевал кружочки, понаставил точки.
— Нарисовал картошку?
— Да.
— А теперь нарисуй яблочко.
Зачем рисовать что-то ещё, если можно выбрать яблоко из готового? Тычет пальцем в один из кружков:
— Вот она.
— А ягодку нарисуй.
Показывает на одну точку, другую, третью:
— Вот!
Импрессионист, однако.
29 января 1991
О вежливости. Думаю, что для Лёши слово «спасибо» ассоциируется не столько с проявлением вежливости, сколько обозначает, что человеку хорошо, приятно. Папа, уходя, целует Лёшу и слышит в ответ «спасибо».
30 января 1991
И снова о вежливости. Играл сегодня с Пашей. А я кидала со стеллажей, которые у нас высотой 4,5 метра, вниз книги.
— Маме помочь, — предложил Лёша.
— У тебя нога больная, — напоминаю я. — Ты сейчас помочь не можешь. Может, Паша?
— Да, — соглашается Паша.
— Спасибо, — говорит ему, опережая маму, вежливый мальчик Лёша.
4 февраля 1991
Вежливость вежливостью, но и грубить мы тоже научились. Лёша чем-то недоволен и обзывается: «Папа дурак». И тут же, конечно, попадает. Это случается редко, но как с этим справляться — ума не приложу.
А в кроватке с загипсованной ногой сидеть, ох, как надоело! Весь день самым жалобным и проникновенным голоском, на какой способен: «Хочу к мамочке!» А маме надо много-много печатать… Впрочем, Лёшке не столько к маме, наверное, хочется, сколько выбраться из своего кроватного заточения.
10 февраля 1991
Никогда не думала, что можно так скоро потерять уже приобретённые навыки. Вчера сняли с Лёши гипс. Всего-то две недели прошло, но ходить сын совершенно разучился. Поставишь его на ноги, а он заваливается. Если держишь за руку, ещё пару шагов рискнёт пройти, сильно прихрамывая, но как только отпустишь, ложится на пол и ползает, словно младенец. Насколько не хотелось сидеть в кроватке, настолько хочется теперь вернуться в неё обратно.
Пересказывает своими словами «Курочку Рябу», поскольку целые фрагменты пропускает мне приходится подсказывать:
— Итак, жили-были…
— Курочка-Ряба.
— А ещё дед и баба. И снесла им курочка…
— Ико (яичко).
— Какое?
— Не патое, а золотое.
— Дед… что делал?
— Дед бил.
— Баба…
— Била — не разбила.
— Кто бежал?
— Мышка бежала… в мышеловку… — а вот это уже творческая фантазия, навеянная фрейдовскими страхами.
11 февраля 1991
Вечером впервые в жизни Лёша был в цирке. Шло представление Филатовых с медведями. Места наши оказались возле оркестра. Мы боялись, что Лёшу испугает громкая музыка, когда погасят в начале свет — шумных звуков он вообще очень не любит. С удовольствием посмотрел оба отделения. На двух соседних местах сидела пожилая пара, они с большим интересом всё это время наблюдали за Лёшей. Действительно, смотреть со стороны на его непосредственную реакцию — радость, восторг, желание поделиться — одно удовольствие. Не в первый раз своим видом он «подкупил» совершенно посторонних людей. Но больше, чем даже слоны, которых Лёша никогда прежде не видел, ему понравилась обезьянка, с которой вместе он фотографировался в антракте.
Во время же антракта ходил по рядам, поднимал опущенные сидения кресел, которые тут же откидывались назад и уговаривал папу: «Папа, почини».
14 февраля 1991
Любимая игра теперь, конечно же, цирк. Со своим игрушечным зоопарком проводит помногу времени — переваривает впечатления.
Читать слова стал подолгу — в последний раз занимались целый час вместо отведённых для этого десяти минут, но не давал мне уйти, просил продолжить игру в карточки. Ещё бы! Он уже практически может прочитать почти любое слово.
16 февраля 1991
Подцепил от взрослых штамп.
— Как дела, Лёшка?
— Ничего, — машет рукой сын.
22 февраля 1991
— Лёшенька, ты кто?
— Колёбок, — отвечает в последнее время Лёшка.
23 февраля 1991
Выучил нехорошее, с точки зрения родителей, но такое удобное слово «нечаянно». Набедокурит, отстегнёт, например, молнию на моём рюкзаке и лезет вовнутрь.
— Лёша! — строго одёргиваю его я.
— Я нечаянно, — оправдывается Лёша и смотрит на меня с видом ангелочка.
Лёшка просыпается раньше нас, обычно сидит у себя в кроватке и тихо играет или рассматривает книжки, которых у него очень много. Сегодня просыпаюсь и слышу тихое бормотание:
— Гуси-гуси… да-да-да… Гуси-гуси… да-да-да… Хотите?.. да-да-да, — и так много раз.
В конце концов я не выдерживаю и поправляю:
— Есть хотите? Да-да-да.
Лёшка обрадовался, что я проснулась:
— Мама, садись!
— Я ещё посплю немного.
— Вставай, мама.
— Пожалуйста!
— Пожаааста, — жалостным тоном тянет Лёшка.
— 10 минуточек, — как школьница, которая не хочет вставать утром, умоляю я.
Лёша замолкает. Через несколько минут просыпаюсь и слышу, во что трансформировалось «Есть хотите? да-да-да»:
— Лёшенька хочет кушать, мамочка хочет кушать, папочка хочет кушать. — пауза, а затем нежно-нежно: — Мамочка, кушай… Папочка, кушай… — и ещё более тоненько и трогательно: — Лёшенька, кушай.
Моя совесть не выдержала, пришлось встать и отправляться готовить завтрак.
26 февраля 1991
Весь день просит у меня арбуз и ананас, которого, кстати, ни разу не пробовал. Где же я ему их возьму?
С первого марта обещают переход к рыночной экономике. Придётся ещё туже затягивать пояса. Сейчас у нас на троих 91 рубль, когда прожиточный минимум на одного — 160 рублей.
6 марта 1991
Речь у Лёши становится всё более богатой. Разговаривает сам с собой, не подозревая, что за ним наблюдает недремлющее родительское око. Иногда можно увидеть сцены вроде такой: Лёша подходит к телевизору, тычет пальчиком в первый попавшийся выступ и просит:
— Пожалуйста… включись…
Мама, разумеется, тут же оглядывается и, Лёша замечает это.
— Не трогаю… трогаю… телевизор, — поясняет он.
Радует, что хоть и покривил душой, и соврал, но тут же исправился.
Сегодня наблюдала импровизированное «театральное» представление. Придумал игру в провода. Засунул в формочку для песка верёвочку, сверху прикрыл другой игрушкой. Кричит во весь голос: «Вада!» (провода), отскакивает с испуганным видом: «Боюсь! Боюсь!»
— Мамочка, соли сахаром!
Понятно, что слово «соли» здесь не имеет отношения к соли, а означает «посыпь».
7 марта 1991
Случается, Лёша хитрит. Съел хлебную палочку. А хочется ещё.
— Дай ещё палочку. Пажаааста…
— Последнюю, хорошо?
Поспешно соглашается:
— Да!
Через несколько минут возвращается, тащит с собой плюшевого мишку. Ласково, с мольбой:
— Мише… палочку…
В конце марта-начале апреля Лёша совершил первое в своей жизни большое путешествие. Мы поехали в Ригу, из неё отправились в Елгавский монастырь, где провели два дня, затем поехали к знакомым в Икшкиле, потом вернулись в Ригу и ещё через пару дней отправились домой.
В Риге видели баррикады. Дом печати в Латвии оккупирован. Газет никаких, кроме просоветских. Раз в неделю выходят информационные листки, напечатанные таким мелким и слабым шрифтом, что текст невозможно разобрать. Цены кусачие.
Когда вернулись в Ленинград, оказалось, что цены и у нас выросли практически на всё. Хлеб вздорожал втрое. Едим всё меньше и меньше. И к этому привыкаем. Лёше привыкнуть сложней.
4 апреля 1991
Лёша стал свободнее обращаться со словом, хотя путает падежи, рода, числа. Но слова и фразы с каждым днём звучат уверенней. Характер портится, стал капризнее, неуравновешеннее. Но он по-прежнему добр и ласков.
Вчера мы вернулись из Латвии. Пару дней провели в Икшкиле. В доме, где мы жили, была большая чёрная лохматая собака, которая широко раскрыла на Лёшу пасть. Вместо того, чтобы испугаться, Лёша стал делать руками пассы, заявляя при этом: «Запутываю… запутываю…» — завязываю, мол, собачке пасть.
Позже просил эту же псину: «Погладь Лёшу», — и поворачивался к ней спиной.
В Икшкиле нас нагрузили яблоками — у них с прошлого лета, когда был большой урожай, сохранилось много фруктов. Получилось килограммов двадцать яблок, не меньше. Пришлось Лёшке расстаться с коляской и уступить её фруктам. А коляска взяла да сломалась. И, похоже, Лёше отныне предстоит ходить по земле только своими ножками — другой сидячей коляски у нас нет. А покупать или доставать новую для пацана, которому исполнилось уже 2 года 4 месяца, как-то несолидно.
