Сталинград стал для Румынии оглушающим ударом. Боеспособность войск резко упала, многие солдаты и офицеры стали считать войну проигранной. Резко возросло дезертирство, на фронте отмечались случаи сдачи Красной Армии целых румынских подразделений. Это подтолкнуло многих из них, оказавшихся в плену, присоединиться к антигитлеровской борьбе. Впрочем, то же самое было и в самой Румынии. В июне 1943 года возник Антигитлеровский патриотический фронт, в который вошли: Компартия Румынии, «Фронт земледельцев», «Союз патриотов» и еще ряд организаций[30]. В ноябре 1943 года тайная полиция Сигуранца сообщала, что рабочие с интересом следят за событиями на фронте и большинство из них радуются поражению немецких войск.
Итак, румынские военнопленные стали склоняться к идее присоединения к Красной Армии. Конечно, это не было полностью спонтанным решением солдатских масс, а оно было подготовлено. Румынские коммунисты, оказавшиеся на территории СССР во время войны, быстро присоединились к агитационной работе среди военнопленных. Уже в январе 1942 года была проведена первая конференция представителей румынских военнопленных, а с февраля 1942 года стала выходить газета «Грайул Либер» («Свободное слово») под редакцией Думитру Петреску. Однако до поражения под Сталинградом агитация среди военнопленных не была достаточно эффективной. Сталинград все изменил. Поражение двух лучших румынских армий было столь скоротечным и сокрушительным, а потери были столь высоки, что к этому пропагандистам оставалось добавить только одно – в этом виноват режим Антонеску, благодаря которому Румыния ввязалась в эту злополучную войну.
Как итог, 2 февраля 1943 года рапорты с просьбами послать их на фронт для борьбы с немцами подали 2700 солдат и 43 офицера из числа румынских военнопленных[31]. Из этих добровольцев можно было сформировать уже вполне приличное соединение.
Почему же к формированию не приступили немедленно? Скорее всего потому, что мнение румын в плену и так склонялось к переходу на сторону Красной Армии, по мере продвижения фронта на запад в плену оказывалось все больше румынских солдат и офицеров, и возникала перспектива сформировать крупное соединение. Также скорее всего было решено провести более тщательную политработу среди добровольцев во избежание возможной нестойкости и перехода к противнику. В сентябре 1943 года состоялась вторая конференция румынских военнопленных, а потом и совещание представителей лагерей. Только после этого, 4 октября 1943 года, ГКО принял решение о формировании 1-й добровольческой румынской дивизии им. Тудора Владимиреску.
В остальном дивизия формировалась так же, как и остальные иностранные формирования. За основу был взят штат советской гвардейской стрелковой дивизии. Вооружение было советским, форма была румынского образца, пошитая из английского сукна с эмблемой «ТВ». В дивизии под командованием полковника Николае Камбря (бывший командир 5-й румынской пехотной дивизии) было около 9000 солдат и офицеров. На ряд должностей были откомандированы 159 офицеров из Красной Армии.
В силу того, что формирование и обучение румынской дивизии пришлось на конец 1943 – начало 1944 года, когда фронт продвинулся далеко на запад и возникла перспектива скорого освобождения Румынии, она не принимала участия в боях на советской территории. Только в августе 1944 года, уже после того, как советские войска вступили на территорию Румынии, 1-я добровольческая румынская дивизия была передана в оперативное подчинение 2-му Украинскому фронту и 29 августа 1944 года в первый раз вступила в бой южнее города Васлуй на востоке Румынии.
Осенью 1943 года также началось формирование 1-й югославской пехотной бригады, насчитывавшей 1946 человек[32]. Основу этой бригады составили хорваты и словенцы, воевавшие на стороне немецких войск и взятые в плен, а также эмигранты и беженцы из Югославии, перешедшие на советскую территорию. Таких было мало, и потому формирование сравнительно немногочисленной бригады сильно затянулось. Только 23 июня 1944 года бригада была передана в оперативное подчинение 2-го Украинского фронта. Югославская бригада редко упоминается потому, что она не принимала участия в боях на советской территории и даже на территории Румынии. В этом не было особой необходимости, поскольку немецкие и румынские войска в Румынии потерпели сокрушительное поражение, что открыло Красной Армии и ее союзной югославской бригаде путь в саму Югославию. 6 октября 1944 года бригада вступила на территорию своей страны и приказом Верховного главнокомандующего НОАЮ Иосипа Броз Тито была подчинена командованию 23-й сербской ударной дивизии 14-го корпуса НОАЮ. После этого, в конце октября 1944 года, бригада приняла участие в ожесточенных боях против 7-й горной дивизии СС «Принц Ойген» и других немецких войск, отступавших из Греции.
Таким образом, Красная Армия подготовила бригаду на усиление Народно-освободительной армии Югославии, и передала ее югославской армии, как только для этого сложились подходящие условия.
Итак, борьба за освобождение Европы началась вовсе не с пересечения советской границы, а задолго до этого. Это был целый комплекс мер, включавший в себя признание правительств оккупированных стран в изгнании, предоставление убежища беженцам, формирование из их числа воинских частей с несением всех соответствующих материальных и финансовых расходов. Все это делалось в то время, когда и так все силы напрягались в борьбе с немецким натиском. В принципе в 1942 году траты и снабжение той же польской армии могло рассматриваться как отвлечение сил от усиления фронта, вооружение можно было передать на формирование собственных частей Красной Армии. Однако Советское правительство было убеждено, что впереди будет освобождение европейских стран, и деятельно к этому готовилось.
Формирование национальных частей полностью соответствовало политической линии Советского Союза. Освобождаемые оккупированные страны должны были сразу восстановить свой суверенитет и государственность, важным элементом которого были вооруженные силы. Советское руководство приняло решение заранее сформировать костяк этих будущих национальных армий освобожденных европейских стран, чтобы они сразу получили сильную, хорошо вооруженную и обученную армию.
Помимо всего прочего, вступление этих польских, чехословацких, румынских и югославских частей на территорию своих стран вместе с Красной Армией подчеркивало, что Красная Армия является именно освободительной армией, помогающей народам освободиться от захватчиков.
Освобождение европейских стран нельзя представлять однобоко и связывать его только и исключительно с Красной Армией, которая пришла и освободила. Безусловно, красноармейцы сыграли главную и решающую роль в разгроме немецких и союзных им войск. Но это не все. В освободительном походе Красной Армии в Европу была характернейшая черта – впереди красноармейцев шли партизаны.
Партизан обычно представляют как «народных мстителей» из местного населения, поднявшихся на борьбу с немецкими захватчиками. Безусловно, это чистая правда, основу партизан составляли как раз местные жители оккупированных территорий. Но заострять внимание только лишь на этом, чем грешат многие работы по истории партизанского движения, было бы чрезмерным упрощением ситуации. У партизанского движения было еще несколько граней. Во-первых, партизаны действовали во взаимодействии с Красной Армией. Речь тут не только о знаменитой «рельсовой войне» или других подобных операциях. В последний год войны партизанское движение стало заметно более профессиональным в своем деле. Теперь боевые действия не ограничивались нападениями на гарнизоны, дороги и мосты, партизаны очищали от врага обширные территории с восстановлением Советской власти и ее органов, целенаправленно разрушали транспортные коммуникации в тылу врага, а также собирали разведывательную информацию в интересах армейского командования. Часто партизаны воевали в ближнем тылу противника совместно с частями Красной Армии. Это был настоящий «второй фронт», открытый в тылу противника.
Дабы еще раз подчеркнуть тотальную неправоту ревизионистов, надо подчеркнуть, что у немцев не было ничего подобного за линией фронта. Более того, неоднократные попытки немцев по засылке в советский тыл диверсионных групп, поднятия антисоветских восстаний раз за разом проваливались. Никто им на помощь не пришел. Впрочем, и на своей территории нацистам не удалось создать чего-то похожего на белорусских партизан. История приснопамятного «Вервольфа», нацистского подполья, – это история жалкого и быстротечного провала.
Во-вторых, партизанское движение имело и экономическую составляющую, и на завершающем этапе освобождения, пришедшемся на весну 1944 года, партизаны стали много внимания уделять организации посевной кампании и вообще помощи гражданскому населению, которое сильнейшим образом бедствовало после нескольких лет систематического гитлеровского грабежа.
