"Не бойтесь матрицы, вы уже внутри нее!"
Но иногда обычный, внешний человек неожиданно даже для самого себя превращается в нечтоили сумасшедшего.
Вдруг появляется, а потом постепенно нарастает ощущение, затем и прозрачное осознание своей бесконечной уникальности во всей Вселенной, своей непохожей ни на что одинокости во всех этих мирах, неповторимости своего чуть слышимого "я", казалось навсегда заваленного под мусором предубеждений, навязанных шаблонов, тяжелых пластов бесполезной информации
Неотвратимо усиливается странный, словно бы чужой, непонятный интерес к приоткрытым дверям своего внутреннего мира: попытки спонтанного внутреннего самоощупывания, которые могут иногда превратиться в целенаправленное самоузнавание, и даже привести к достижению яркого, невесомого всполоха самоосознанности.
Совершенствование такой самоосознанности постепенно формирует невидимый, пульсирующий мистической силой внутренний центр, где все сильнее, все настойчиво проявляется "внутренний наблюдатель", где "я не есть только мое тело".
Там, в этом внутреннем центре, свободном от тела, ума, чувств и ощущений внешнего индивида начинают ощущаться проблески, тени, смутные воспоминания о себе как о "другом", о "внутреннем человеке", который шаг за шагом способен превратиться в самого близкого друга, самого надежного советника, истинного "ангела-хранителя".
Если это случается, то даже физическая смерть внешнего человека уже не может прекратить процесс совершенствования осознания "внутреннего человека", превращаясь в неотъемлемый компонент этого загадочного пути - от смерти вверх.
Пришел однажды к суфию некий человек и спросил, что бывает после смерти. Тот сказал: "Спроси об этом кого-нибудь, кто умрет, кого-нибудь смертного, потому что я не таков"
Из теории голографической Вселенной вытекает безумный вывод: обычный индивид - особая, странная, крайне сложная голограмма, всецело зависимая от своего "внутреннего человека". То есть, вот этот индивид есть всего лишь голографическая проекция на трехмерную плоскость своего "внутреннего человека".
Но Планк лишь подмигнул: "Ваши идеи по-прежнему не настолько безумны, чтобы стать реальностью".
Доверие
"Внутренний человек" - бесконечно близкий, родной, но, одновременно, - непонятный, странный, неизвестный, загадочный
Он, внутренний человек, сверхсложен, вне времени, таинственно-иерархичен, не сводим к обыденной трехмерности, и все же безусловно един и целостен. Посредством десятков и сотен слов, сакральная история пыталась описать, вычертить, дать определение внутреннему человеку - душа, дух, атман, астральное существо, звериная душа, "внутреннее я", совершенный человек, разумная душа, ментальное тело, духовное сердце
Вот как, обращаясь к Всевышнему, приоткрывает свое видение неимоверной сложности внутреннего человека Бахауддин Валад, отец великого Джелалетдина Руми:
"Я утратил путеводную нить своей осознанности. Увяз в неопределенности и молю Аллаха: свершай то, что свершаешь. Но какое из моих "я" молит об этом? Их много, одни колеблются, другие тверды. И я молю: прошу, открой мне того, который жаждет Твоего присутствия.
Но тут снова возникает извечный вопрос о делении неделимого, того, что за пределами этого бытия. Бесконечное множество частиц разбиваются друг о друга, и каждая пронзает другую, - это вздымающее ввысь дробление и есть я?"
Внутренний человек и его внешняя проекция, внешняя голограмма связаны друг с другом особым "алхимическим" способом. Между ними устанавливаются таинственные, глубоко интимные отношения, когда "внутренний человек" может проявляться выступать в виде тайного голоса, наставника, учителя, ангела-хранителя
Однако не каждый обычный, внешний человек за всю свою жизнь научается слышать голос самого близкого, самого родного
Помните, что говорил на суде Сократ? "Причина здесь в том, о чем вы часто и повсюду от меня слышали: со мною приключается нечто божественное или даймоническое, над чем и Мелит посмеялся в своем доносе. Началось у меня это с детства: возникает какой-то голос, который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет
Со мною, судьи, - вас-то я, по справедливости, могу назвать судьями, - случилось что-то поразительное. В самом деле, ведь раньше все время обычный для меня вещий голос слышался мне постоянно и удерживал меня даже в маловажных случаях, если я намеревался сделать что-нибудь неправильно. А вот теперь, когда, как вы сами видите, со мной случилось то, что всякий признал бы - да так оно и считается - наихудшей бедой, божественное знамение не остановило меня ни утром, когда я выходил из дому, ни когда я входил в здание суда, ни во время всей моей речи, что бы я ни собирался сказать. Ведь прежде, когда я что-нибудь говорил, оно нередко останавливало меня на полуслове, а теперь, пока шел суд, оно ни разу не удержало меня ни от одного поступка, ни от одного слова. Как же мне это понимать?
Я скажу вам: пожалуй, все это произошло мне на благо, и, видно, неправильно мнение всех тех, кто думает, будто смерть - это зло. Этому у меня теперь есть великое доказательство: ведь быть не может, чтобы не остановило меня привычное знамение, если бы я намеревался совершить что-нибудь нехорошее".
Одно из наиболее блестящих описаний тончайшего взаимодействия обычного индивида и его загадочного внутреннего человека принадлежит Карлу Юнгу.
Свои наиболее поразительные открытия во внутренней реальности Юнг совершил благодаря обращению к некоему компоненту своего "внутреннего человека", которого он назвал Филимоном, и который впервые явился к нему во сне.
"Вскореиз глубин бессознательного поднялась еще одна фигура. Она развилась из фигуры Илии. Я назвал этот образ Филимоном. Филимон был язычником и принес с собой дух Египта и Эллады, с привкусом гностицизма. Его образ впервые явился мне в нижеследующем сне.
Небо было голубым, как море, и по нему плыли не облака, а плоские коричневые глыбы земли. Было похоже на то, что глыбы раскалываются и в трещинах между ними появляется голубая морская вода. Но это была не вода, а голубое небо. Внезапно справа появилось плывущее по небу крылатое создание. Я увидел, что это был старик с рогами быка. В руке у него была связка из четырех ключей, один из которых он держал наготове, словно собирался открыть дверь. У него были крылья зимородка, с их характерной расцветкой.
Филимонпомог мне сделать знаменательное открытие: внутри меня существуют вещи, которые создаю не я. Эти вещи создают сами себя и живут своей собственной жизнью. Филимон представлял силу, которая мне не подчинялась. В моих фантазиях я вел с ним долгие беседы, и он говорил вещи, недоступные моему осознанию, ибо я совершенно четко понимал, что эти вещи говорит он, а не я. Он сказал, что я воспринимаю свои мысли как нечто порожденное мною самим, но, на самом деле, мысли подобны животным в лесу С психологической точки зрения Филимон представлял высшую форму интуиции. Для меня он был таинственной фигурой. Иногда он казался мне совершенно реально существующей личностью. Я гулял с ним в саду, и он был для меня тем человеком, которого индусы называют "гуру".
Но внутренний человек не только говорит, он иногда прямо управляет внешним индивидом, своей трехмерной голограммой, особенно в пограничных, между жизнью и смертью, ситуациях. Свидетелем одного такого случая стал великий Конфуций:
"Некий человек собрался переходить вброд опасный водопад. Учитель Конфуций послал учеников вдоль по берегу, чтобы остановить того человека и сказать ему:
- Подумай! Не трудна ли будет переправа? Ведь струи спадают с высоты в тридцать жэнь, водоворот бурлит на девяносто ли. Тут не могут проплыть рыбы, не могут жить ни речные черепахи, ни кайманы.
Но человек не послушался, отправился вброд и вышел на берег.
- Прекрасно, - сказал ему великий учитель и спросил: - Обладаешь ли секретом входить и выходить из водопада?
- Перед тем как войти, проникаюсь преданностью и доверием к воде, - ответил человек. - Когда же выхожу, опять-таки следую за течением с преданностью и доверием. С преданностью и доверием располагаю свое тело на волнах и не смею внести ничего личного. Вот поэтому-то я способен и вступить в водопад и из него выйти".
В момент смерти физического, внешнего индивида происходит удивительная метаморфоза слияния его сознания со всей иерархической сущностью "внутреннего человека".
Вот как описывает "Махапариниббана Сутта" (VI, 7-9) эту метаморфозу в процессе физической смерти Будды Шакьямуни:"А ныне, бхикшу, обращаюсь к вам: все сущее, движимое санкхарами, подвержено разрушению. Прилежно стремитесь к достижению цели". Это была последняя речь Татхагаты.
