Больше всего поражает и радует в этом сборнике то, насколько сильна в поэтах нечиновных, нестоличных (хоть есть среди авторов и москвичи с петербуржцами) связь с родной землёй и историей. Так, Великая Отечественная война в них - не помпезная юбилейная тема, и стихи о ней отнюдь не графоманские. Графоманства в сборнике новых поэтов вообще мало (тут, вероятно, велика и заслуга составителей), а искренности - много. В этих стихах чувствуется не только добротное мастерство, но и пытливый поиск, отчётливо сформулированный запрос на правду, и то, что книга вышла тиражом всего в двести экземпляров, вызывает сожаление и недоумение. Кроме того, это поэзия широчайшего спектра эмоций, взять хоть любовную: тут и эротика, и любовь родственная, и горькие прозрения, и самоотречение, и юношеский восторг, и спокойная, уверенная нежность. Такие стихи пишут, может быть, и для себя, но они нуждаются в читателе. Хочется верить, что он их отыщет.
Гасан Гусейнов.
Нулевые на кончике языка: Краткий путеводитель по русскому дискурсу РАНХиГС. - М.: Издательский дом "Дело", 2012. - 240 с. - 2000 экз.
Путеводители пишут, чтобы посоветовать тем, кто впервые знакомится с местностью или явлением, на что им стоит обратить внимание. Гасан Гусейнов подмечает множество частностей, которые всё чаще стали мелькать в русской речи в последнее десятилетие, от силы два. Он предлагает задуматься над их природой, и сделать это действительно небезынтересно. Читателю, который прежде не обращал внимания на перемены, путеводитель на многое откроет глаза. Однако тем, кто уже неплохо ориентируется на местности, гид, как правило, не требуется. Сомнительная сторона книги Гусейнова, как и многих работ, где популяризаторство скрещено с публицистикой, - поверхностность, желание вместить в лингвистические наблюдения свои далеко отстоящие от языковедения "мысли по поводу" и весьма субъективные оценки. Людям обычно по душе, когда им помогают знакомиться с достопримечательностями, но редко нравится, когда им рассказывают, что они обязаны при этом испытывать.
Андре Кло.
Харун ар-Рашид и времена Тысячи и одной ночи. - СПб.: Евразия, 2012. - 384 с. - 3000 экз.
Те древние времена - VIII-IX века нашей эры - мы знаем в основном по легендам и сказкам. О Востоке как раз существует целый великолепный сказочный свод: "Тысяча и одна ночь". В нём соседствуют вымысел и действительные нравы того времени, правдивые описания архитектурных изысков и дворцовой роскоши, отголоски реальных событий. Кто на самом деле был визирь Джафар, преданно сопровождавший калифа ар-Рашида в прогулках по Багдаду? Был ли калиф Харун и вправду мудр, справедлив и милосерден? Нужно ли видеть в описаниях пышных празднеств и несметных драгоценных сокровищ художественное преувеличение - или народная молва здесь почти ничего не присочинила? Как был основан Багдад и могла ли возникнуть в недрах императорского гарема история Шахерезады? Андре Кло - историк, а не сказочник, его увлекательное повествование имеет вид достоверного, а множество источников, на которые он ссылается, придаёт ему вес. Эта книга не погрузит вас в сказку, но расскажет о том, что осталось "за кадром".
Ирина Токмакова.
Повести земли Русской. - М.: Астрель, 2012. - 117 с. - 5000 экз.
Такую книгу следовало написать давно: здесь в доступной форме рассказано детям о величайших древнерусских письменных памятниках: "Поучении Владимира Мономаха", "Слове о погибели Русской земли", "Повести о разорении Рязани Батыем", "Повести о Петре и Февронии"[?] Это необходимо не только для знания родной истории - в этих текстах зерно будущей русской литературной проблемности и преемственность между древней русской книжностью и великой русской классикой легче почувствовать, чем изучить. Сделать такую книгу интересной было, однако, очень трудно. Ток[?]маковой многое удалось: в "Повестях земли Русской" действительно хватает информации о традициях, обрядах, обстоятельствах жизни наших предков - и рассказано о них понятным языком, хотя, пожалуй, суховатым. Видны затруднения при повествовании о таких далеко не однозначных событиях, как, например, месть княгини Ольги древлянам. Ничего не сказано о Сергии Радонежском и "Слове о полку Игореве". Но можно ли ждать от автора детской книги, чтобы он объял необъятное?
Книги предоставлены магазинами "Фаланстер" и "Библио-Глобус"
Т. Ш.
Корабль – или айсберг
ПРОЕКТНАЯ МОЩНОСТЬ
Тихоокеанское издательство "Рубеж" приступило к выпуску серии современной дальневосточной литературы, которую мы назвали "Архипелаг ДВ". Такая серия издаётся на Дальнем Востоке впервые. Все книги серии оформляются репродукциями работ известных дальневосточных художников.
Только что вышли из печати сразу три новых издания - двухтомник прозаика Бориса Казанова (1938) - он открывает серию, а также том избранной прозы "Глиняный человек" одного из лучших российских прозаиков так называемого поколения сорокалетних - Владимира Илюшина (1960-2001) и сборник избранных стихов лучшего дальневосточного поэта второй половины ХХ века Геннадия Лысенко (1942-1978) "До красной строки, до упора", который выходит в год его 70-летия. Выход первых книг серии приурочен к 20-летию издательства.
"Вся морская проза Бориса Казанова, и в особенной степени, может быть, роман "Полынья", обладает какой-то автономной плавучестью, она и в пору первых публикаций, и сегодня - уже в новом веке, дрейфует в русской литературе, как вольный корабль, или айсберг, б[?]льшая часть которого, как всем известно, под водой. Если, конечно, пристальней взглянуть на литературу 60-х -70-х годов, то есть на тот контекст, в котором появилась "Полынья" Казанова, то известный роман Георгия Владимова "Три минуты молчания" вспоминается сразу же просто по сходству темы: он посвящён путине рыболовецкого судна в морях Северной Атлантики. Роман действительно отличный, увлекающий и живым ироничным стилем, и драматическими коллизиями рейса, и обаятельными образами персонажей". Так очень точно о творчестве Б. Казанова пишет известный литературный критик Александр Лобычев.
Геннадий Лысенко всей своей судьбой кровно связан с Приморьем. Здесь родился, работал и любил, "вплоть до надломленной черты, где жизнь моя - стихотворенье", как он сам написал однажды. Во второй половине ХХ века он стал крупнейшим поэтом Дальнего Востока, наделённым лирическим даром удивительной самобытности и силы. Для столь быстрого литературного взлёта ему хватило всего десяти лет. Книгу избранных произведений Лысенко составили три раздела: ранняя лирика (1968-1971), стихи из трёх книг: "Проталина" (1975), "Листок подорожника" (1976), "Крыша над головой" (1979), а также стихи 1972-1979 годов, не входившие в прижизненные сборники. Кроме этого, в издание включены стихотворения, прежде не публиковавшиеся.
Владимир Илюшин - один из самых значительных и оригинальных дальневосточных писателей конца прошлого века - родился в Амурской области, служил на Камчатке, учился в Литературном институте им. Горького, умер в Хабаровске. Автор трёх книг прозы: "Тихоокеанское шоссе" (Благовещенск, 1987), "Письма осени" (Благовещенск, 1989) и "Первому встречному" (Владивосток, 1990). Повести и рассказы, составившие том избранных произведений автора, охватывают географию от амурских до сахалинских и камчатских берегов, населённых героями, судьбы и характеры которых словно повторяют драматичную историю и непредсказуемый ландшафт этой океанской земли. Но ещё до развития сюжета, до взрывного разрешения конфликтов в его сочинениях захватывают живописный, обладающий внутренним музыкальным ритмом язык и стиль его произведений. Илюшин изначально был наделён даром русской прозы, она его вела за собой, а уж затем он становился искусным рассказчиком, подключая к письму и свой жизненный опыт, и личную философию.
Все наши авторы, живущие и ушедшие, - хорошие писатели, но, к сожалению, совсем неизвестные или почти забытые на Дальнем Востоке, а тем паче - в обеих столицах. И их появление и, разумеется, прочтение, мы уверены, может стать сегодня настоящим событием для читающей России.
Этот проект для нас особенно дорог; мы считаем, что он важен не только для литературных судеб дальневосточных писателей и региональных библиотек, но и в целом для российской литературы и культуры Дальневосточного региона.
