младшей из пяти сестёр, имя которой он, впрочем, забыл. Зато Элизабет показалось, что Карлсон посмотрел на неё с уважением.
Между тем в Вазастане появился ещё один человек ― Людвиг фон Боссе, который, наоборот, обычно опускал приставку к собственной фамилии. Он был лётчиком шведских ВВС, и, видимо, поэтому знал Карлсона. Молодой офицер привлёк внимание Элизабет, а на почве ненависти к снобу Карлсону они и вовсе подружились. Людвиг оказался жертвой интриг Карлсона, а ореол мученика придавал его образу известную романтичность.
Шли неделя за неделей, и на свадьбе Юлиуса она вновь столкнулась с Карлсоном.
Внезапно он пал к её ногам и зарыдал:
― Вся моя борьба с самим собой была бессмысленной! Чувства сильнее меня, и я не в силах им противостоять! Знайте, что я люблю вас больше аэропланов и денег!
Фрекен Бок собрала все свои силы и отвечала, что попытка смутить её Карлсону не удалась. Она не боится его, и не позволит человеку с предубеждениями одержать верх над её гордостью. Разрушенное счастье её сестры навсегда стало между ними. Погубленная карьера Людвига требует отмщения.
Карлсон отвечал, что Людвиг фон Боссе сам был отъявленным негодяем, транжирой и именно из-за него, насыпавшего сахар в бензопровод аэроплана, Карлсон потерпел в своё время крушение. Более того, мать фрекен Бок сама заявляла о браке ради денег, и именно поэтому он увёз Сванте в Норвегию.
Ошеломлённая фрекен Бок даже топнула ногой:
― Боже! Как позорно я поступила!.. Я, так гордившаяся своей проницательностью и так полагавшаяся на собственный здравый смысл!
На этих словах она хлопнула дверью, села на мотоцикл и исчезла, оставив Карлсона в совершенном недоумении. Опомнясь, он помчался к дому Боков (или, что уж совсем не важно ― фон Боков) и ввалился в окно (дверь была заперта). Карлсон увидел Элизабет в слезах посреди комнаты.
Они обнялись.
В этот момент влюблённые услышали звуки автомобильных клаксонов ― это к дому подъехали счастливые Сванте с Гуниллой, которые только что повенчались. На втором автомобиле везли Людвига фон Боссе ― он был уже обвенчан с беглянкой, но верёвки, спутавшие его тело, на всякий случай не стали снимать.
По лестнице спустилась мать Элизабет, раскрасневшаяся от радости, а отец вывел из сарая мотоцикл, который он украсил флёр-д-оранжем и свадебными цветами.
― Теперь он ― твой, ― только и выдохнул старый господин Бок.
Все обнялись, а Гунилла шепнула ей в ухо: «Женщина может позволить себе обращаться с мужем так, как не может обращаться с братом младшая сестра». Продолжая обдумывать смысл этой странной фразы, фрекен Бок поцеловалась с Карлсоном.
Губы у него были мягкие и пахли вареньем.
Малиновым или вишнёвым ― она так и не поняла.
2022
Сванте остановился на вершине холма. Ветер стих, но жухлые листья несло по склону.
Сванте расстегнул своё длинное пальто, достал карту и сверился с ней.
«В этот момент должна раздаваться какая-нибудь меланхолическая музыка», ― подумал он. Музыки, разумеется, не было.
Только кот в своем пластмассовом доме жалобно пискнул и стих. Переноска с котом давно оттягивала руку, но Сванте уже привык к этому ощущению.
«Была бы у меня собака, было бы проще, ― но у меня никогда не было собаки».
Перед ним лежала брошенная деревня ― огромная, наполовину занесённая песком.
Сванте поправил шляпу с широкими полями и начал спускаться с холма.
Он шёл по главной улице, и вновь поднявшийся ветер скрипел жестяными вывесками.
У местного ресторана ему попался дом с криво написанным объявлением «Дом свободен, живите, кто хотите». Надпись была небрежной, сразу видно ― человек торопился, покидая это место.
Сванте толкнул дверь ногой, а потом выпустил кота.
Кот брезгливо потрогал лапкой порог, но всё же ступил внутрь.
Там гостей встретила мерзость запустения ― фотография в разбитой рамке на полу, брошенные письма ― уже со следами чьих-то подошв. И вездесущий песок.
Ящики буфета были вывернуты. Искать тут было нечего.
Сванте улёгся на кровать с никелированными шишечками, не снимая своего пальто, и мгновенно заснул.
Как всегда на новом месте, ему снились дом и старая мать, островерхие крыши и щенок, которого ему никто так и не подарил.
Он проснулся от собачьего тявканья.
На пороге сидел пёс.
Он был нечёсан и стар, весь в каких-то репьях.
Но Сванте воспринял это как знак. Он поделился с псом остатками мяса из консервной банки, хоть кот и смотрел на это неодобрительно.
Несколько дней Сванте отсыпался и путал день с ночью.
Пёс и кот вступили в странные отношения ― они то ссорились, то мирились.
Однажды, проснувшись, Сванте увидел, что они сидят рядышком на пороге и молча смотрят в степь.
Сванте изучил деревню и обнаружил человеческие следы. Кто-то тут всё же жил, но непонятно кто ― и, главное, зачем?
Ответ вплыл в его жизнь утром, когда на пороге его нового жилища возник человек в рваном мундире Королевской почты.
― Приехал искать склад?
― Клад?
― Склад. Многие приезжают, но все называют по-разному. Одни говорят «шар», другие ― «монолит», третье ― «мишень», слов-то много красивых. А я говорю ― «склад».
― А ты кто?
― Я ― Карлсон. Почтальон Карлсон.
― А тут есть почта?
― Почта есть везде. Я ― почта. Кот ― твой?
― Мой.
― А пёс ― мой. Хотя он, конечно, сам по себе. Ты не хочешь отправить письмо? Многие отправляют. Перед тем как исчезнуть.
Сванте задумался. Можно было бы отправить письмо вдове старшего брата, он как-то даже поздравлял её с днём рождения, года два назад.
― Нет, мне некому писать, ― ответил он, помедлив.
― А зачем тебе склад?
― Мне незачем.
― Оригинально.
Разговор затянулся, и Сванте, чтобы прервать его, стал чистить ружьё. Карлсон с уважением посмотрел на ствол и ретировался.
Когда кот приучился питаться той частью сусликов, что оставлял ему Сванте, Карлсон явился снова.
― Я прочитал про тебя в газете. Ты, оказывается, знаменитость. В розыске.
― Напиши им, получишь что-нибудь в награду, ― мрачно ответил Сванте. ― Велосипед, скажем.
― Зачем мне велосипед? ― хохотнул Карлсон. ― Почту доставлять? Смешно.
Однажды Сванте, зайдя в поисках сусликов дальше обычного, увидел то, о чём говорил почтальон ― странное сооружение на горизонте. К нему вела дорога, засыпанная жёлтой кирпичной крошкой.
У поворота стоял небольшой старый трактор, сквозь который проросло дерево. Больше всего Сванте
