Америка практиковала точечные бомбардировки во имя демократии. Преуспела. Освоила точечное землетрясение, и мы, видимо, будем свидетелями присоединения соседних суш (вот как можно расширять территории!) во имя человеколюбия. Ну, а наше правительство освоило карманотрясение граждан во имя… Да что там называть, у самих, что ли, фантазии не хватает? Вставьте любое слово. "Именем демократии" нас грабят во имя всего!
1
«...И СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДЛЯ ВСЕХ»
ZЕК. Дмитрий, у нас на подходе принятие статьи УК РФ 354.1 "Реабилитация нацизма", одна из предлагаемых редакций звучит так:
"1. Искажение приговора Нюрнбергского Трибунала, либо приговоров национальных судов или трибуналов, основанных на приговоре Нюрнбергского Трибунала, допущенное с целью полной или частичной реабилитации нацизма и нацистских преступников, либо объявление преступными действий стран-участников антигитлеровской коалиции, а также одобрение, отрицание преступлений нацизма против мира и безопасности человечества, совершенные публично, наказываются, —
штрафом в размере до трехсот тысяч рублей, либо лишением свободы на срок до трех лет."
Многие ваши коллеги опасаются что в данной редакции статья 354.1 превратится в ещё одну петлю для инакомыслящих, подобно печально известной "русской статье" 282 УК РФ. Что вы думаете по этому поводу?
Дмитрий АГРАНОВСКИЙ: Действительно, редакция закона, которая процитирована, допускает, как говорят юристы, расширительное толкование.
Цель введения подобной статьи в УК РФ, хотелось бы надеяться, — недопущение искажения истории. Я думаю, изначально-то задумывалось создание инструмента для недопущения умаления роли Советского Союза, нашей страны, в войне.
Цель эта благая, нужная, и когда я читаю некоторые псевдоисторические статьи различных граждан, которые почему-то называют себя правозащитниками, и ещё кое-каких граждан, то просто становиться не по себе, что такие деяния остаются безответными.
Но вот тот текст, который предлагается к принятию, он, во-первых, совершенно расплывчатый, а во-вторых, он допускает возможность и расширительного, и двоякого толкования.
Как, например, со статьями про экстремизм. В принципе экстремизм определяется как недопущение межнациональной розни, межрелигиозной розни или вражды, а у нас статьи антиэкстремисткие используются, на мой взгляд, прежде всего с целью подавления оппозиции и инакомыслия. И, скажем прямо, количество приговоров за какие-то плакаты, митинги и демонстрации, на мой взгляд, несравненно больше, чем собственно преступлений, направленных на разжигание какой-то розни.
ZЕК. Правозащитники мотивируют необходимость принятия этой статьи в данной редакции якобы обширной нацистской пропагандой внутри России.
Д.А. Здесь, я думаю, не стоит говорить от имени всех правозащитников, потому что правозащитники разные. И у нас правозащитниками нередко называют себя люди, которые никакого отношения к правозащите не имеют. Например, в каком-то городе кто-то бросил краской в портрет Сталина. И называет себя правозащитником. При чём тут правозащита?
Сам термин "правозащитник" в общественном сознании совершенно безо всяких оснований, можно сказать, "оккупирован" представителями либерального лагеря. Хотя совершенно очевидно, что ни о какой защите собственно права речи, увы, уже не идёт, поскольку эта группа граждан прежде всего защищает интересы определённой социальной прослойки, нередко призывая к откровенным репрессивным мерам против оппонентов.
Я, например, смело называю себя правозащитником. И, думаю, имею на это право.
Генерал Варенников занимался правозащитной деятельностью. У него была Лига в защиту человеческого достоинства и безопасности. Например, тот же "Русский вердикт" Алексея Барановского можно вполне назвать правозащитной организацией.
Есть красные правозащитники. такие как Нина Ивановна Польченко. И многие другие.
Так что не знаю, что тут предлагали правозащитники, и какие именно правозащитники, дело не в этом.
Этот проект внесён совершенно официальными лицами, Крашенинниковым, в частности. И ещё раз скажу — идея, на мой взгляд, как патриота, как советского человека, идея благая — но её, что называется, надо довести до ума. Либо придётся подозревать, что изначальной целью задаётся не реабилитация нашей истории, не установление истинной роли нашей страны в истории, а именно борьба с инако- мыслием. Именно для этого, похоже, и нужны расплывчатые формулировки, под которые при желании можно подвести любые высказывания.
ZЕК. Подобные статьи есть и в Евопейском законодательстве, например — статьи за отрицание холокоста, и фактически и в Европе есть мученики за убеждения, люди, находящиеся в неволе за мыслепреступления.
Тем не менее, вы являетесь сторонником обращения в Европейский суд по правам человека.
Нет ли тут двоемыслия?
Д.А. Я нисколько не идеализирую Европу, но её законодательство построено на определённых принципах. И вероятность посадки за слова, в отличие от наших сегодняшних реалий, там невелика, чего не скажешь о посадке за действия. В некоторых странах там практически можно говорить всё что угодно, пока ты не перешёл к действиям.
Опять же, мне кажется некорректным сравнение европейских репрессивных законов за отрицание холокоста с обсуждаемой статьёй УК РФ. Поскольку статья за отрицание холокоста более конкретизированна — понятно, что это такое, понятно, что тебе будет, если ты сделаешь определённые действия. А вот из обсуждаемой статьи ничего такого не вытекает.
И опять же, редакция этой статьи ушла далеко от изначальной мысли. Здесь вообще нет ни слова про СССР, ни про нашу страну. А все видят, что преуменьшается именно роль Советского Союза. А в тексте этой статьи этого не видно.
Мне не очень хочется сравнивать Европу и Россию. Потому что где-то хуже, где-то лучше. На сегодняшний день в Европе существуют достаточно устоявшиеся правила, нравятся нам они или нет — это другое дело. Что касается конкретно Европейского суда, то для меня как для адвоката здесь всё ясно — это эффективное средство правовой защиты моих подзащитных, граждан Российской Федерации. Поэтому для меня не стоит вопрос: хорошо это или плохо? Мы ратифицировали соответствующую конвенцию, Европейский суд — это часть нашей правовой системы. Конвенция о защите прав человека и основных свобод — это часть нашей правовой системы, поэтому гражданин имеет право защищаться всеми возможными способами, а я как адвокат обязан ему в этом помочь. Кроме того, нельзя смешивать Европейский суд и другие европейские институты, которые подчас действительно наполнены политизированными крикунами, но, знаете, есть поговорка: "Хороших людей больше, но плохие более заметны".
Суд постороен на других принципах. Даже если бы он и хотел быть политизированным, это настолько сложная машина, что она вынуждена принимать решения, соотносящиеся с правом. Поэтому решения Европейского суда — они менее политизированные и в гораздо большей степени правовые. Поэтому в Европейском суде может найти защиту, по привлечении к ответствен- ности, и либерал, и коммунист, и националист, и кто угодно. И факт политической ориентации не будет принят во внимание в такой степени, как это могло бы быть принято в Парламентской ассамблее или где-то ещё в общеевропейских органах.
Поэтому для меня Европейский суд — это всего лишь навсего ещё одна инстанция, дополнительный суд, в который я как адвокат могу обратиться в интересах своих подзащитных, с удовольствием туда обращаюсь и имею некоторые определённые результаты с которыми вынужденны считаться наше говсударство, наша правовая система.
ZЕК. Однако околоофициальная пропаганда, в частности — прокремлёвские молодёжные организации, утверждают, что Европейский суд —это всего лишь инструмент давления на Россию, и необходимо бойкотровать и сам ЕСПЧ, и его решения.
Д.А. К счастью, это не им решать. Хочу сказать, что я не считаю молодёжные прокремлёвские движения какой-то силой. И не вижу, что бы они озвучивали на серьёзном уровне какие-то большие идеи.
