– Московскую власть вы задевали?
– Не то слово. Мы одно время очень сильно критиковали комплекс городского хозяйства за неумение выстроить системную работу по капитальному ремонту изношенных домов. Несколько раз наша газета уличила во вранье руководителей столичного Департамента СМИ и рекламы. Мы писали и о том, как заместитель мэра Москвы Александр Горбенко уже несколько лет не может даже принять и выслушать редакторов ведущих литературных изданий.
– И чего вы добились этой критикой? Что-то потом изменилось?
– Перемен к лучшему, увы, так и не произошло. Сужу по реакции советника президента нашей страны Владимира Толстого. Он как-то в сердцах заявил мне, что столичная власть очень обижена на газету. Но из реплики Толстого я не понял: обижена власть за то, что газета какие-то факты исказила, или за то, что мы посмели сказать о ней всю правду?
Приведу и такой пример. В 2013 году новый руководитель Департамента городского имущества Владимир Ефимов вдруг задним числом увеличил для редакций литературных изданий в два с лишним раза ставки аренды. Первым тогда забил тревогу главный редактор журнала «Москва» Владислав Артёмов. Благодаря его настойчивости президент Путин дал соответствующее поручение мэру Москвы Собянину. Собянин тут же экстренно встретился с Артёмовым и ещё с несколькими редакторами и клятвенно пообещал быстро решить возникшие проблемы для всех (подчёркиваю: для всех!) выходящих в Москве литературных изданий и, кроме того, освободить литературную периодику от всех сумасшедших коммунальных платежей. А что оказалось в реальности? Возмещение за непомерно высокие арендные ставки тогда получили только те издания, которые ходили в любимчиках у Департамента СМИ. А расходы за свет, тепло и воду по-прежнему были возложены на редакции. Департамент имущества даже не захотел за свой счёт установить в редакциях счётчики на тепло. Но и это не всё. Через год – как раз в Год литературы – Департамент имущества решил свести счёты с инициатором обращения к Путину и прислал бумагу о выселении журнала «Москва» с Арбата. Но тогда этот произвол остановил влиятельный политик Сергей Миронов.
Изменилось ли после этого поведение московских властей? Ничуть. Более того, число гнобителей литературных изданий в правительстве Москвы только увеличилось. Приведу конкретный пример.
В первом квартале этого года из-за безалаберности столичных бюрократов все библиотеки московского подчинения остались без подписки на литературную периодику. Наша газета возмутилась и направила соответствующее письмо заместителю мэра Москвы Леониду Печатникову, который курирует вопросы культуры. Он сообщил: «Чиновники не препятствуют подписке московскими библиотеками на еженедельник «Литературная Россия», так как ни я, ни иные чиновники, мной опрошенные, не знают о его существовании. В связи с вышеизложенным я не могу вам ответить на вопрос, когда «Литературная Россия» появится в московских библиотеках. По-видимому, когда вы принесёте, тогда и появится».
Что после этого можно сказать?
– Ваша газета осталась в одиночестве со своими проблемами или вас кто-то поддержал?
– Я благодарен коллегам из Союза журналистов Москвы, газеты «Завтра», интернет-портала «Свободная пресса», «Независимой газеты», журнала «Москва», других организаций за мощную поддержку. Поживём – увидим.
Беседу вёл С. БАСМАНОВ
От редакции. «ЛГ» не разделяет тот резкий конфронтационный пафос, который использует «Литературная Россия» при общении с властями. Мы за конструктивный и уважительный диалог. Но должны признать: наболевшие проблемы, затрагиваемые нашими коллегами, действительно существуют и требуют неотложного решения.
ДЖЕЛАЛАБАДСКАЯ БАЛЛАДА(Возвращение)
Литература / Литература / Поэзия
Мухин Виталий
Теги: Современная поэзия
1
Ты верни меня, память, назад
в город-зной, в город-сон, в город-сад.
Алыча там цветёт круглый год,
птица-рыба на пальме живёт
и меж сопок в ущелья небес
катит волны Дарунтская ГЭС¹.
2
А ещё поутру там мулла
говорит всему миру: «Аллá!..»
Аладдин! – это эхо в горах
на зелёных гарцует лугах:
вот он, вот он, джигитам пример –
воин Господа, франт, офицер!
3
Там за речкой, спадёт только зной,
он ведёт караван с наркотой,
ну а здесь – лучший друг шурави,
вместе с нами поёт: «Журавли».
И летят журавли, вот летят –
как вертушки, на алый закат.
4
Мы летим и поём в темноте
на незримой для мин высоте.
Сердце бьётся с волненьем в груди:
да неужто война позади
и всем в дембель? Неужто домой
я вернусь неприлично живой?
5
И награды что надо – горят,
краше в гроб иль в Москву на парад.
Охнет мама – и чуть ли не в рёв:
«Ведь писал же, что цел и здоров».
Я ей слёзы тихонько утру:
Мама-мама… не стой на ветру.
6
Ну конечно, я жив и здоров –
как сто сорок армейских козлов.
Каждый Рембо умом превзойдёт,
а Джеймс Бонду и морду набьёт.
Не согласна дыра в рукаве?
А плевать – заросла ж в голове.
7
– Так-так-так… Голова не болит…
– Пусть её у майора свербит!
– Ну, тому-то по всё трын-трава,
замполит у него голова.
Голова ты моя, голова,
куда ж делась твоя голова?
8
Покатилась могутная с плеч
упрежь всех в поминальную речь,
по дороге сыграла в футбол:
прыг-прыг-прыг – и скорее на кол
взгромоздилась: «Ура! Исполать!..
Что такое? Ни зги не видать».
9
Свет включили. В ногах – гул винтов
и бетонка в коросте бинтов
поперёк горизонта ума,
слева – дурка, а справа – тюрьма.
Что уставился в точку, солдат,
али свету без света не рад?
10
Это тоже дорога домой
и туда, где за мутной волной
трассерами расшит небосвод,
птица-рыба о счастье поёт.
Аладдин, ты же друг мне и брат,
почему нашей встрече не рад?
11
Я вернулся – броня на броне,
раскалённый калаш на ремне,
«крокодилы»² дырявят закат:
праху – прах, а не праху – снаряд.
Зазевался – усни в темноте
на незримой для всех высоте.
12
На незримой для всех высоте
мы летим, словно миф, – в пустоте,
окликаем друг друга в бою:
может, свидимся как-то в раю?
Там и нам – всем погибшим подряд! –
Светит солнце – наш Джелалабад.
________________________
¹ Первая гидроэлектростанция в Афганистане, построенная советскими инженерами-мелиораторами вблизи Дарунты (ныне пригород Джелалабада).
² Ми-24 – транспортно-боевые вертолёты.
«Живу и защищаю то, что люблю»
«Живу и защищаю то, что люблю»
Литература / Литература / Писатель у диктофона
Фото: ИТАР-ТАСС
Теги: Виктор Лихоносов
Виктору Лихоносову – 80!
Честно говоря, не верится: для меня он так и остался молодым человеком из повести «Элегия». Помните? «Поезд прибыл в Вышний Волочёк; отложив «Русский вестник», учитель вышел на перрон. Красновато светился вечер. На маленькой станции было тихо, чисто, свежо». Совсем другой ритм жизни, воплощённый в слове. Как тут не воскликнуть: какое счастье, что у нас есть Лихоносов!
Для всех почитателей творчества выдающегося русского прозаика – наш задушевный разговор.
– Виктор Иванович, вы всю жизнь провели в провинции. Не жалеете?
– После крушения страны всё кажется утратой, но если в прежнее время я о переезде в столицу ещё бы поразмышлял, посоветовался с родными, друзьями, то нынче отказался бы в один миг.
В Москву стремились на время. За неделю набирались впечатлений на большой срок. А ездили-то в году несколько раз. Появлялись любимые уголки, знакомились с писателями, художниками, артистами. Москва счищала с тебя мох, выравнивала трезвостью, удивляла смелостью в разговорах. Хотя в обиходе среди интеллигенции почаще, чем в глуши, пользовались цинизмом, т.н. «разумным эгоизмом».
В глубинке больше возможностей созерцать, не торопиться, жить «по-деревенски». В Москве всё далеко, кругом тесно и шумно, не пишется даже в блокнот. Но зато, повторяю, встречи и неожиданные открытия! А в провинции мне достались тоскливость и частенько… дождливая скука.
– С кем свела столица?
