Ну, а что я?.. Претензий ко мне достаточно… Да и ноготка-то Лениного я не стою (да кто ж его стоит?). Но… всё-таки Лена полюбила меня! Всем сердцем! Всей трепетною душой! Лена не могла ошибиться! Высшесть ошибиться не может! По определению! Ведь истина не в словах! Истину глаголят эмоции! А слов-то я никаких и не говорил!..
Как-то мне пришла идея ходить по ЖЭКам 15-ой Парковой улицы. Чтобы попытаться-таки узнать, куда переехала Лена. И вот я стал перемещаться по этой достаточно длинной улице и заходить во все конторы подряд.
И приключались, наверное, прелюбопытнейшие картины. Вдруг в ЖЭК с его протухшими, прозаическими делами с горящим взором входит совсем ещё молодой человек. И начинает рассказывать про Лену (а о чём я ещё мог рассказывать?) и просит помочь ему узнать, куда она переехала.
Но интересно, что там, где начальниками были женщины, мне давали какие-то гроссбухи. Я их смотрел и видел, кто куда переехал в феврале-марте 70-го года из домов, которые были в ведении этого конкретного ЖЭКа. Но там, где начальниками были мужчины, мне строго объясняли, что давать эти документы посторонним лицам инструкцией категорически запрещено.
В общем, по увиденным мною гроссбухам следов Лены обнаружить не удалось…
Через полтора года после антракта Лена должна была поступать на свой хирургический (опять же неизвестно куда). И, конечно, можно было бы по очереди дежурить на вступительных экзаменах у всех медицинских вузов… Но мама взяла путёвки на юг (а это было непросто). Отказываться было неудобно, а шансы встретить Лену были, прямо скажем, невелики.
И вот характерный запах вокзала. Возбуждённые пассажиры. Потом чарующий, ни с чем не сравненный юг. Фауна, флора и прочие заморские чудеса. А сердце всё равно рвётся к Лене… И вдруг (о радость!) холера! То есть ещё не сама холера, а только слухи о ней (её, кстати, и не было). Все в панике. Все бегут. Со всеми бежим и мы. Вернее, боясь за мою драгоценную жизнь, мама приняла решение нам тоже экстренно удирать.
В общем, я успеваю на последний вступительный экзамен в медицинские институты (а в Москве их минимум три). Наугад выбираю 1-ый.
И вот брожу среди абитуриенток и за них сильно переживающих мамаш. Пытливо вглядываюсь и в тех, и в других. На секунду внимание привлекает известный народный артист СССР из театра Сатиры, подъехавший на чёрной «Волге» с водителем и сразу направившийся в институт.
Минут через сорок он вышел. Что-то сказал шофёру. И, видимо, уладив здравоохранительные дела, уехал заниматься своей сатирой.
Во всяком случае, Лену с мамой у 1-го медицинского института я тоже никак не встретил.
С началом учёбы я стал подъезжать ко всем медицинским вузам. Но просмотр великого множества студенток показал лишь то, что все они абсолютно, ну то есть совсем и совсем не Лены.
Как-то в «Аргументах и фактах» мне удалось опубликовать коротенькое сообщение, что я ищу Лену…
Было и «Жди меня». Сюжет снимали перед театром Оперетты на том самом месте, где наши взгляды впервые пересеклись («Настоящая любовь вспыхивает с первого взгляда и не гаснет до последнего вздоха» - один из более тысячи моих в периодике опубликованных афоризмов).
Кстати, «Жди меня» попыталось узнать, куда тогда переехала Лена. Но в перестройку какая-то коммерческая фирма для расширения своих площадей уничтожила все неприкосновенные когда-то архивы.
В жизни моей получалось так, что я частенько попадал в госпитали и больницы. Внимательно изучал персонал. Но в хирургических отделениях Лены тоже почему-то не находилось…
И сейчас, глядя на встречные потоки людей (особенно на эскалаторе), я всегда вглядываюсь в женские лица, идентифицируя: Лена или не Лена? Или, вернее, могла ли теперь такою быть Лена?
Или когда по телевизору показывают зрительный зал во время какого-нибудь театрального представления или концерта, я внимательно изучаю лица… И может быть… средь шумного бала…
…Да, конечно, АНТРАКТ в наших отношениях с Леной непозволительно затянулся. Всё началось ещё в прошлом веке… А сейчас – даже не самое начало следующего... Но, может быть, он и есть – главное и единственное испытание перед нашим-таки единением, но уже безраздельным, сущностным, навсегда…
Удар по прессе и культуре
Удар по прессе и культуре
Литература / Литература / Странноведение
Теги: «Литературная Россия» , Вячеслав Огрызко
За что «Литературную Россию» выкидывают на улицу
Общество по-прежнему лишают духовной пищи, предлагая взамен желтизну и глянец. «Литературная Россия» не канула в рыночную Лету, потеряла многое, но не имя и читателей. Еженедельник задирист, не всегда сдержан, он спорит, сыплет острыми вопросами. Сейчас «неудобных» журналистов пытаются лишить помещения. Главный редактор газеты Вячеслав Огрызко рассказал «ЛГ» о битве за издание.
– Что случилось? Правда ли, что московские власти готовы выставить «Литературную Россию» на улицу?
– Это, увы, сущая правда.
– Как до такого дошло?
– Мы ещё в прошлом году обратились в Департамент городского имущества Москвы с просьбой продлить аренду на занимаемые нами помещения на Цветном бульваре (к слову, сюда нас вселил Моссовет ещё в 1958 году – сразу после решения ЦК КПСС о создании газеты). Департамент обещал дать ответ 3 марта 2016 года. Но вдруг в январе пришла бумага, извещавшая о том, что рассмотрение нашего обращения на целый месяц приостановлено. Почему? Как оказалось, департамент решил сделать рыночную оценку наших помещений, для чего за большие деньги нанял какую-то фирму. И только в середине февраля нам предложили подписать проект договора на продление аренды сроком на четыре года (перед этим проект письменно согласовали четыре службы данного департамента). После этого оставались какие-то формальности. А 5 апреля заместитель руководителя департамента Кирилл Пуртов сообщил, что никакого продления договора не будет. В письме Пуртова было сказано: «основания для переоформления договора аренды на новый срок отсутствуют».
Я попытался записаться к Пуртову на приём, чтобы выяснить, почему за полтора месяца позиция департамента так резко изменилась и в чём газета провинилась. Но мне в приёмной чиновника и в этом отказали. Позже в организации приёма пообещала своё содействие пресс-служба департамента. Но и у пресс-секретаря ничего не получилось.
– И что вам в итоге предложили?
– В течение 30 дней покинуть помещение.
– А взамен вам что-то предложили?
– Ничего.
– За что же вы впали в такую немилость?
– Видимо, за то, что всегда писали правду и не боялись задевать высокопоставленных чиновников.
– Кого вы, к примеру, задевали?
– Могу для примера привести историю с Росархивом. Мы два года рассказывали о том произволе, который творится в Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и в ряде других учреждений этого ведомства. Мы спрашивали, почему руководство ГАРФа фальсифицировало подвиг 28 панфиловцев, а дирекция РГАНИ десятилетиями скрывала от отечественных исследователей почти 40 уникальных фондов, но при этом за большие деньги готовила недоступные россиянам архивные материалы для американцев и австрийцев. Кстати, кое-чего нам даже удалось добиться. Так, российских историков после наших публикаций наконец стали допускать к фондам Хрущёва, Брежнева, Суслова, Андропова и Черненко. Но многие проблемы остались нерешёнными. И виноват в этом прежде всего многолетний руководитель Росархива Андрей Артизов. Как недавно выяснилось, этот чиновник осмелился наврать даже президенту страны. Он сообщил Путину, что никто не прячет от исследователей рассекреченные материалы. А в реальности это не так. Я приведу лишь один пример. Ещё в 2014 году межведомственная комиссия рассекретила все хранящиеся в РГАНИ дела, включённые в опись 69 из фонда 3 «Политбюро ЦК КПСС». Но вот уже май 2016 года, а никто из исследователей эту злосчастную опись 69 даже увидеть не может. Не выдают в РГАНИ историкам и давно рассекреченные дела Дзержинского, Красина и Чичерина, включённые в опись 62 всё из того же третьего фонда. Зато Артизов красиво отрапортовал президенту страны, как в его ведомстве всё хорошо.
– Вы думаете, вас выселяют из-за критических публикаций о Росархиве?
– Я ничего не исключаю. Добавлю лишь, что критиковали мы не только Росархив. «Литературная Россия» регулярно поднимала также вопрос о том, до каких пор власть будет действовать по специфическим рецептам Высшей школы экономики, которые приводят к обнищанию и оглуплению нашего общества. Очень много мы рассказывали и о провалах в региональной политике Федерального центра.
