– Традиционный русский вопрос: что делать?
– Прежде всего понять в полном объёме глубинное значение феномена книги и абсолютную необходимость чтения для формирования в ХХI веке интеллектуальной нации в России. Книга и чтение – глобальное явление мировой культуры, основание и фундамент нашей цивилизации. Без книги нет истории человечества. Неслучайно ООН и ЮНЕСКО, 140 научных центров разных стран неутомимо занимаются развитием книги и чтения. Множество акций и различных мероприятий в ходе Года литературы сыграли свою роль, но действовать дальше по принципу «навалом» недостаточно. Следует перейти от многочисленных хаотичных гуманитарных акций к осмысленной, многоступенчатой всеохватывающей государственной многолетней программе на основе практического опыта и данных науки. Нужно всемерно противостоять сложившейся ситуации, когда постоянно, длительно, из года в год идет ухудшение показателей книгоиздания. По данным отраслевого доклада, совокупный тираж сократился за последние семь лет более чем на треть – точнее, на 39,6 процента! Если не остановить процесс, то через очередные семь лет, к 2022 году, от российской книги останутся рожки да ножки! Всего в 2014 году выпущено 112 126 названий различных книг, чему нельзя не радоваться, легко представляя за ними мощный книжный поток. Оказывается, не тут-то было, ведь почти 52 тысячи названий (46,2 процента) имеют тиражи менее 500 экземпляров. Столь малотиражная, порой изданная за счёт автора литература (чаще всего брошюры) заметно улучшает статистику, но говорить о её просветительской роли не приходится. Массовые тиражи книг, которые способны пересечь Садовое кольцо, оказаться в городах и весях страны, незначительны. Столь удручающая статистика нужна нам для того, дабы реально увидеть масштаб работ и не тешить себя иллюзиями, а осмысленно менять ситуацию. Хотелось бы, чтобы именно этим, засучив рукава, занялись правительство России и оргкомитет по поддержке литературы, книгоиздания и чтения.
И нельзя забывать: всё, что связано с человеком, необычайно противоречиво и сложно. Проблема даже в том, что до сих пор нет ответов на самые простые вопросы о механизмах и закономерностях читательской деятельности. Чтение остаётся во многом непознанным явлением. Несмотря на то что темой чтения должны заниматься более десятка различных наук (философия, история, культурная антропология, семиотика, культурология, психология,педагогика, лингвистика, информатика и т.д.), более или менее целостной и связной теории не существует. Словом, науку нужно срочно реанимировать, а работу учёных-подвижников всячески мотивировать, поддерживать, объединять. Книгоиздание, торговля, библиотеки, детские сады, система школьного, профессионального и высшего образования, музеи, театры, органы просвещения, средства массовой информации совместно с семьёй образуют огромный культурный комплекс, который должен действовать согласованно, как единый оркестр, призванный не только обеспечить доступ к книге и всей культуре новых поколений, научить их чтению, но и воспламенить их сердца восторгом познания.
Ведь сложность работы с человеком в ХХI веке неизмеримо возрастает, сегодня нельзя, как в прошлом, за один раз научиться «на всю жизнь», теперь необходимо «учиться всю жизнь»!
В блестящих мемуарах Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» и «На берегах Сены» есть точные строки о книге: «Чтение настоящей литературы, высокохудожественных воспоминаний, биографических повествований есть освежение душ. Это лекарство против ограниченности, самодовольства, нравственного тупика. Таблетка от тупости…» Лучше не скажешь!
Кража со взломом
Книжный ряд / Библиосфера / Субьектив
Теги: Андрей Аствацатуров , И не только Сэлинджер
Андрей Аствацатуров. И не только Сэлинджер: десять опытов прочтения английской и американской литературы. – М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015. – 312 с. – 4000 экз.
Зачин как минутка биографических откровений – это, конечно, дань утомительной необходимости, но кто-то же должен. Андрей Аствацатуров – всамделишный кандидат филологических наук, доцент кафедры истории зарубежных литератур СПбГУ, преподаватель литературного мастерства в Смольном. Автор трёхзначного количества научных статей, трёх прозаических книг («Люди в голом», «Скунскамера», «Осень в карманах»,) трёх монографий (названия которых опустим по причине натужных длиннот) и выпущенного недавно нон-фикшен «И не только Сэлинджер».
Как написал бы сам Аствацатуров, обозначим панораму. «Литературное мастерство в Смольном» – это своеобразная школа неоперившегося бумагомарателя, где учат слагать предложения в тексты без значительного ущерба для читателя. И как автор замечает в предисловии, классический лекционный подход тут совсем не годится: «слушатели в ответ на филологические рассуждения, выводы и историко-литературные экскурсы откликнутся равнодушным: «И что? Зачем нам всё это?». А посему задачей стало «посмотреть на тексты взглядом эдакого «литературного вора», то есть ответить себе на вопрос: что я могу здесь позаимствовать или попросту украсть, оставшись при этом непойманным?» В одном из интервью Аствацатуров идёт и того дальше, отпуская себе совсем уж скромную роль «увеличительного стекла» и препоручая проведение мастер-класса непосредственно классикам. В самом деле: Голдинг, Апдайк, Фолкнер и Шервуд Андерсон плохому не научат.
Из таких посылок и родилась новая книга, с рекламой которой автор не первый месяц путешествует из Петербурга в Москву. Получилось не то чтобы пособие по написанию своего «Над пропастью во ржи», а скорее литературоведение для самых маленьких, крупным шрифтом и с картинками. Особенно это заметно в сравнении с прозорливо неупомянутой монографией «Феноменология текста: игра и репрессия», где Аствацатуров возделывал ту же делянку американской литературы. Тогда вышло несколько заумней, но не в пример масштабней. Сам автор, впрочем, не возражает и тут же признаётся, что задумал книгу «скорее как игру, где найдётся место для смеха, дуракаваляния, равно как и для филологического анализа, и для художественной сюжетности» . Так оно и получилось. Уняв свою известную любовь к Сэлинджеру, Аствацатуров отвёл ему едва ли не самое скромное количество страниц и честно распотрошил десяток писательских кладовых, доступно отчитавшись о процессе и результатах грабежа. Как ему свойственно, с байками и следами высокой словесности.
Так, разбирая скрытую в названии фолкнеровского «Шума и ярости» шекспировскую метафору, Аствацатуров в лучшем смысле неканонично подытоживает свои размышления: «Насмешка над Макбетом оборачивается насмешкой над нами. Вернее, над нашим привычным чтением, пассивным, неучаствующим, ожидающим, подобно тому, как клиент в ресторане ждёт жареного гуся с приправами, хорошо приготовленный мир, скреплённый причинами и следствиями, пространством и временем. Инстинкт Фолкнера явно антиресторанный» . Удались и несколько автобиографических зарисовок, вроде то ли душеспасительного, то ли душещипательного отчёта о посещении вечера петербургской поэзии: «Голые, разрисованные стены. Зал небольшим квадратом. Сбоку – барная стойка. Посредине, одна за другой, – длинные деревянные лавки. В дореформенной России на таких лавках пороли крепостных слуг. А теперь тут народ с пивом. Надо полагать, поэтическая молодёжь» . И хотя большинство художественных вкраплений удачными не назовёшь – не потому что плохи, а потому что скучны, – литературовед, в отличие от беллетриста, из Аствацатурова откровенно интересный.
В своих филологических изысканиях Аствацатуров до той степени хваток, что читать его не то чтобы одно беспримесное, но всё-таки удовольствие. К тому же, несмотря на сознательно сниженный интеллектуальный ценз, занять себя смогут и пресыщенные любители покопаться в архитектонике. Так что если интересно, почему тексты Сэлинджера суть отражение читателя, а Генри Миллер не только старый распутник, но и ниспровергатель всей системы европейского миропонимания, – вот они, три сотни страниц удобным для глаз шрифтом.
Андрей Мягков
Почти, но не Чехов
Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд
Теги: Элис Манро , Луны Юпитера
Элис Манро. Луны Юпитера. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. – 320 с. – 6000 экз.
Последние три года канадскую писательницу Элис Манро, очень известную и признанную на родине, много переводят и публикуют на русском языке, неизменно сопровождая каждую новую книгу вереницей похвальных аннотаций. На обложке сборника рассказов «Луны Юпитера» все цитаты из рецензий не поместились – продолжение занимает первые четыре страницы книги. После такого настойчивого убеждения в одарённости и чуть ли не гениальности автора и особенно после сравнения Манро с Чеховым ожидаешь чего-то действительно выдающегося.
