Я принадлежу к тем, кто настаивает на втором варианте и готов объединить усилия со всеми, кто понимает это. Мы сформировали свое движение — "За Победу". Это не просто название, это объединение всех, кому дорога победа на Поле Куликовом, Бородино и Прохоровки, победа и прорыв в космос, создание лучшей науки и образования и многое другое. Мы готовы к нормальному здоровому диалогу для того, чтобы исправить создавшееся положение в стране. Но для того, чтобы решить эти проблемы, надо решить всего несколько задач.
Задача первая — власть. Мы обязаны сделать все, чтобы сбалансировать власть. Когда правительство меняет за полтора года шесть составов, оно не в состоянии нормально работать. Правительство сможет эффективно трудиться, если его будет формировать большинство депутатов Государственной думы на основе общей национальной стратегии, и здесь наш Собор может сыграть огромную роль.
Сегодня бюджет, я вынужден называть в долларах, составляет 25 миллиардов долларов. Это бюджет Московской области десятилетней давности. В СССР он составлял 60 миллиардов. Этого не хватит ни на науки, ни на образование, ни на армию. И мы все должны сделать для того, чтобы исправить это положение. Но без перераспределения собственности, и прежде всего без контрольного государственного пакета на стратегические ресурсы, данная проблема нерешаема. Поэтому мы должны сообща найти выход из этого положения. У нас есть и духовность, и научно-технический прогресс — в портфелях наших ученых более 600 новейших открытий. Русские дали великую русскую литературу и культуру, с которой все считались в мире. Мы можем сложить наши усилия для того, чтобы достичь соответствующих результатов. У нас с вами есть еще возможность поправить положение, если мы объединимся в едином порыве во имя своей России, во имя своей Веры, во имя своего Народа.
Мы собрались в Москве в историческое для наших народов время. Выборы в Государственную думу фактически решают вопрос о будущем нашей Державы. Для нашей страны судьбоносное значение имеет: будет ли новый виток борьбы между различными политическими группами, либо начнется дружная работа во имя того, чтобы природные ресурсы, материальные и духовные богатства, созданные трудами наших отцов, дедов, прадедов, с наибольшей эффективностью служили народам России.
Мы убеждены, что под патронажем Святейшего Патриарха собрались лишь те, кто озабочен решением именно второй задачи. Решить эту историческую задачу невозможно, если не утвердить в нашем обществе идеологию и философию доброжелательного сотрудничества и социального партнерства. Поэтому особенно радует, что Народный Собор созван под эгидой русской Православной Церкви, которая уже имеет исторический опыт консолидации Российского общества на решение общенациональной задачи. Подводя промежуточные итоги того, что произошло за последние десятилетия, мы можем твердо сказать: пришло время собирать камни.
Мир за последние четыре года продолжал изменяться так быстро, что за этими переменами не могли угнаться даже самые талантливые аналитики и правительства. Вопреки прогнозам, не исчезло напряжение, порожденное старым мировым порядком, а многие очаги напряжения становятся еще даже более опасными. Относительно складывающегося нового порядка тоже много вопросов: справедлив ли он, учитывает ли он интересы всех государств, в том числе и России? Значит, нельзя прекращать усилия для обеспечения экономической, политической и социальной стабильности и в глобальном масштабе. Для России главной задачей должна стать консолидация народов России. В тяжелые времена нашей истории наше государство из кризисных состояний выходило только благодаря тому, что его граждане объединенными усилиями находили дорогу, которая обязательно приводила к возрождению Отечества. Нельзя не подчеркнуть роль в этом процессе русского языка как средства межнационального общения. Мы помним, что когда Бог захотел покарать строителей вавилонской башни, он сделал так, что народы перестали понимать друг друга. Неужели мы, вопреки почти пятисотлетней традиции, через тридцать, пятьдесят лет перестанем понимать друг друга и будем использовать для межнационального общения английский или иной язык? Скажем твердо: встав на этот путь, мы многое потеряем и ничего не приобретем. Объединение народов, наций и религиозных конфессий на идейной основе служения процветанию России — вот тот стержень, тот фундамент, на котором возможно строительство нашего государства.
...Загадочная русская душа до сих пор представляет тайну не для одних лишь иностранцев, усаживающих ее под развесистую клюкву, но и для нас, судящих о ней с пространной приблизительностью. Вот уже два века, начиная с Радищева и Чаадаева и заканчивая нашими современниками как из левого, так и из правого лагерей, русский человек никак в себя не укладывается. Разноречивые суждения о нем всем нам хорошо знакомы. Для одних он — существо безвольное, склоняющее свою выю под любое ярмо, нетрезвое, недалекое и т. д. И не объясняется этими первыми, как такое пьяное и "растительное", малоподвижное во всех отношениях существо построило Империю в шестую часть суши, прошло победными парадами в Варшаве и Вене, Париже и Берлине, создало могучую индустрию и могучую науку и первым полетело в космос. Вторые обращают внимание как раз на это, на могучую деятельность русского человека, и обходят молчанием периоды его затишья, вялости и анархии. Третьи, чтобы как-то согласовать те и другие начала, предлагают теорию затухания наций, по которой выходит, что русские сейчас и находятся в периоде такого угасания. Да, были, мол, времена великих подвигов и побед, но тысячелетний срок, отпускаемый историей для активной жизни наций, миновал, наступила пора органической старости.
Тут и являются несоответствия.
Семьсот лет назад, когда о затухании нации не могло быть и речи, Русь лежала в тяжелом и молчаливом рабстве и, казалось, даже не помышляла об освобождении. Но явились вожди — полководец и пастырь — и точно из небытия собралась она на Поле Куликово и отстояла себя. Триста лет назад, когда о национальной дряхлости тоже не приходилось говорить. Смута продолжалась не менее двадцати лет, и неизвестно существовала ли Россия в те полтора года, когда на престоле сидел чужеземец, — все было в шатаниях, разброде, несогласиях и взаимоистреблении. Но только ополчение Минина и Пожарского двинулось на Москву — словно током пронизало разметанный в распре народ, и больше он уже не сомневался, чью взять сторону. С Суворовым ходили крепостные людишки с задавленным сознанием и волей, как пытаются внушить нам, — а какие распрямлялись богатыри! К Кутузову на Бородино на подмогу отступающей армии выступило народное ополчение из мастеровых и холопов. В последнюю Отечественную как не половину ли войска составляли мужики из подъяремной колхозной деревни, которую не перестают сравнивать с крепостничеством...
..Знаменитая триада, незыблемость которой для полноценной жизни всякого государства прошедшие сроки лишь подтвердили, остается и сейчас основным условием спасения России. Вера, Власть, Народ. В старой России это звучало: Православие, Самодержавие, Народность. Монархия пала, вера подверглась гонениям, круг национальных, исторических, художественных и бытийных ценностей, питающих народ, был сознательно сужен и выхолощен. Народ перешел в услужение новой государственной системе. Это не то же самое, что служение Отечеству. Иногда они совпадали, как в великую Отечественную, но чаще разнились. Усталость нашего народа, которую нельзя не видеть, объясняется еще и тем, что слишком много сил и жертв он отдал в ХХ веке порядку, оказавшемуся нежизнеспособным по той причине, что он не мог считать Россию своей духовной Родиной. Была власть, и сильная, было огромное социальное облегчение, но отвержение души и Бога сделало народ сиротой. Десять лет назад Веру с триумфом вернули, но не стало власти. Власть, отдавшаяся беспримерному стяжательству, надувательству, бросившая народ на растерзание нищете, преступности, смертельному облучению телевизионной радиацией, распродавшая жуликам народную собственность, оставившая его без работы, — это не власть, а напасть. Свободы, как спущенные с цепей разъяренные псы, сделались способом разрушения государственности. Все это нам слишком знакомо, и все это горит в нас нестерпимой мукой, чтобы продолжать перечисление бед.
Подгибается один из трех столпов, необходимых для прочности Державы, и все государственное строение начинает крениться, заваливаться. Если бы каким-то чудом удалось сейчас получить зримую, в рост, картину нашего общего дома, она напугала бы нас более, чем мы представляем. Веровая опора восстановлена, но властная, полностью разрушенная, представляет собой сыпучий курган, не способный держать свою долю ноши. И потому вся непомерная тяжесть здания вдавилась в плечи народа. Его неподвижное напряжение, его застывшая мука невольно заставляют пугаться: жив ли он, не превратился ли он в окаменевшего атланта, согбенного и бесчувственно держащего своды полуразрушенной громады? Нам недосуг бывает оглянуться, что там, за нашими спинами, какие думы вынашивает брошенный на произвол судьбы недавний наш кормилец, которому отказано и в этом праве — быть кормильцем. Доносится только, что устраивает он голодовки (попробуйте совместить — чтобы добиться куска хлеба, он отказывается от куска хлеба), перекрывает железные дороги, "развязаны дикие страсти под гнетом ущербной луны" (слова Блока), поддается обманным обещаниям. Но кто он такой, что за человек заступил нынче на несчастную стезю жизни в России, мы представляем плохо. Долго запрягал, не разучился ли он вовсе запрягать, чтобы изменить горькую свою долю?
