Ушла к врачу, оставив Лёшу с дядей Петей рассматривать картинки в красочных индийских книжках с английским текстом. Возвращаюсь. Лёша встречает меня на пороге потрясающей новостью:
— Мама, дядя Петя плохо читает! по-английски…
Лёшка порадовал. Встретили на днях на улице двух бездомных мальчишек. Мама с ними поговорила, потом объяснила Лёше: «У этих мальчиков нет дома. У них плохие мамы и папы, отказались от них». Переживал за мальчиков весь вечер и во время очередного разговора предложил: «Мама, давай их к нам возьмём!» Мама как раз раздумывала об их устройстве в приют. Чувствуя мамино колебание, Лёша добавил: «Ничего страшного»… Да, конечно, огромная работа в нём совершается. Недаром Лёшка подчас вспоминает и вдруг начинает повторять помногу раз: «Господи, помилуй».
А сегодня, под влиянием той встречи с беспризорниками, произошла грустная сцена. От машинки, которую Лёша катил за собой по улице, отвалилась немаловажная деталь — прикреплённый к шофёрскому креслу гонщик. Отвалилась и потерялась. Говорю: «Подожди минутку, сейчас найду гонщика и вернусь, никуда не уходи». Через две минуты возвращаюсь. Молчит. Личико искривлено отчаянием, слёзы в три ручья.
— Лёшенька, что случилось?
— Я думал, ты меня оставила!
Ещё октябрь, но Лёша уже очень ждёт зимы. Вспоминает Деда Мороза, Снегурочку, снеговика, катание на санках.
25 октября 1991
Из нашего окна виден Исаакиевский собор:
— Мама, Исакий подглядывает.
— Людя я. Мы люди, и я людя.
— Лёшенька, ты не людя. ты человек.
— Я не человек, а людя.
Принтер сломался, работать не на чем. А 3.000 рублей долгов висят на нас по-прежнему. Но это ещё полбеды. Беда сейчас одна на всех. Смотрит из-за угла глазами голода. В магазинах нет ничего, кроме молока. В последнюю неделю совсем пропал хлеб. Возле булочных стоят гигантские очереди в тщетной надежде, что хлеб, быть может, привезут, и тогда его удастся купить. Но почти никогда не привозят. По магазинам мечутся растерянные люди. В Москве, говорят, хлеб есть, но по 3–5 рублей за буханку. Цены неподъёмные.
Тем не менее, мы как-то ухитрились отметить Лёхино трёхлетие. На стол наскребли кое-каких продуктов, копили их целый месяц.
Каков Лёха к своим трём годам? Мне кажется, он очень хрупкий. Очень светлый, но бывает обуреваем эго, а какие мы с Иваном воспитатели? Тяжело быть родителем хорошего ребёнка. Страшно помешать его правильному развитию. Но распустить ещё страшнее, поэтому к Лёше мы предъявляем очень высокие требования, практически как ко взрослому человеку. Похоже, он привык к такому отношению, а друзья нас ругают — пацану попадает за то, за что даже строгая тётя Надя не будет ругать своего Сашульку. Человек, наш Лёша, добрый, щедрый, отзывчивый, но случаются и заскоки, и неприглядные сцены, хотя очень-очень редко. Мы любим Лёху, но нам страшно за него в этом мире.
К трём годам он научился уверенно читать. Знает цвета: синий, жёлтый, красный, белый, чёрный, зелёный. Менее уверенно: фиолетовый, голубой, коричневый, серый. Считает предметы до 4-х, неуверенно — до 5. Знает свои фамилию, имя и отчество, а также фио родителей, фамилии соседей. Живём мы на «Тейской» (Адмиралтейской) набережной — выговорить её название целиком пока сложно, — в доме 12 и квартире почему-то 13 (хотя в самом деле 14). Город наш называет Санкт-Петербургом чётко и уверенно.
3 ноября 1991
Лёха ни разу не видел глобуса. Поэтому сегодняшняя сцена показалась мне удивительной. Взял в руки мячик, ткнул в какую-то невидимую точку и сообщил: «Вот где мы живём».
Доел до сердцевины яблоко. Смотрит на косточки, философски замечает:
— Тоже косточки. Интересно, как они сюда забрались?
— Куда положить косточки?
— На подносик.
Смотрит ошеломлённо. Тычет себе под нос:
— Сюда???
Едем по противоположной нашему дому стороне Невы.
— Где Исакий?
Уверенно показывает.
— Где Адмиралтейство?
Снова показывает.
— Где наш дом?
— В Союзе Писателей.
— ???? — пришла очередь изумляться маме.
— Птички-фонарейки (канарейки)
25 ноября 1991
Иногда строит из себя сноба.
— Мамочка, это акула.
— Нет, это щука.
Снисходительно:
— Правильно, сообразила (сам, между прочим, это слово только что впервые услышал).
— Это свисток?
— Это флейта.
— Это свисток-флейта?
— Страусник.
Долго не понимала, что это такое. Оказалось, Лёша так называет тетерева.
Взялся нести мамин рюкзак. Минут через десять:
— Тяжело. Когда вырасту, тогда, пожалуйста.
Две недели мы с Лёшкой и Иваном отдыхали в пансионате «Зелёный Бор» под Лугой. Знакомым тёти Гули надо было срочно реализовать путёвку от работы на двух человек, и нам её просто подарили, только просили вернуть открепительные талоны. Жили мы втроём в двухместном номере, получали питание на двоих, но всё равно отъелись за эти две недели и набрались сил. Лёшка в пансионате был всеобщим любимчиком, и его там основательно засюсюкали, чего мы стараемся по жизни избегать.
В городе, по приезде, шокировало резко выросшее отчуждение, хамство и обилие мата на улицах. А в поезде мы ехали со странным хором, который всю дорогу чудесно исполнял ангельской красоты песни, которые мы никогда прежде не слышали.
16 декабря 1991
В пансионате начала стремительно развиваться Лёшкина фантазия. Придумывал всевозможные игры, например, что я корова, а он овечка; или я ослик, он Винни-Пух, а папа — лошадь; или что он Незнайка (кстати, эта версия игры ему очень нравится и он поддерживает её до сих пор).
Ходили в библиотеку, много читали. Познакомился с Бабой Ягой, Змеем Горынычем, Бармалеем и подчас откровенно их побаивается.
Повторяет отрывки из стихов и сказок сам себе, то перед сном, то среди дня…
В 1991 году закончилась перестройка, прихватив напоследок жизнь Лёшиного крёстного отца — дяди Саши. Он умер за пару дней до Нового Года на операционном столе после того, как бросился в лестничный пролёт с высоты в пять этажей. Лёше сказали, что он умер, но в предновогодней суете он этого не понял. А с дядей Сашей он любил играть. Только у крёстного хватало терпения часами строить вместе с ним из больших пластмассовых кубиков сказочные дворцы.
У Лёхи праздник, который мы стараемся не портить своими невесёлыми мыслями, к нему опять приходил Дед Мороз. А ко мне чуть не каждую неделю приезжает неотложка — меня мучают сильные боли, но после неотложки становится иногда ещё хуже.
Со 2-ого января правительство пригрозило отпустить цены. Мы ещё этого не знаем, но в январе цены практически на всё поднимутся в 10–15 раз. А в новогоднюю ночь впервые сограждан не поздравлял глава государства — только патриарх Алексий и академик Дмитрий Лихачёв.
1 января 1992
Лёша сегодня дважды вспомнил октябрьскую прогулку с дядей Сашей в Александровском саду, когда он катил на своём велосипедике, а его крёстный вёл на поводке щенка и собирал листья, рядом шла мама, и по дороге мы встретили соседей. Всё это сам вспомнил и рассказал. Но чувства утраты, похоже, совсем не испытывает. Рано ему ещё — задумываться о том, что такое смерть.
В последнее время начал иногда грубить. Сегодня я оказалась «Кащеей Бессмертной». Каждый день слышим: «Сам плохой мальчик» и т. п., но временами становится очень ласковым, обнимается, крепко-крепко прижимаясь.
А вчера играл с соседкой Людочкой и вдруг сказал ей: «Людочка… любимая… — поцеловал и внушительно добавил: — Ух, Людочка!»
Вчера же на кухне Людочка удостоилась и «Людочка… родная… пойдём…»
2 января 1992
Увлечён ролевыми играми: «Я кошка, а ты собака», «Я ёжик, а ты слон» и т. п. Сегодня объявил папе: «Я Казанский собор, а ты Исаакиевский собор».
16 января 1992
Иногда говорит несуразности по неопытности. А иногда сам их придумывает:
— Я прожул (прожевал),
— Сидел за ключиком (стульчиком),
— Ты книжка, я тебя почитаю (обращалось не ко книжке, а ко мне),
— Мама — крокодила Геница,
— Мы люди, мы человеки, мы человки.
17 января 1992
Вчера вечером:
— Ну, ты интриган.
— Интриганица моя, — не лезет за словом в карман Лёша.
Стараюсь отвыкнуть от кофе. Совсем недавно, осенью, стоило 20 руб., а теперь 600–700. Атмосфера в городе удушающе-удручающая. Жить страшно. Всем. Особенно в Питере, где цены гораздо выше, чем в других местах. Очень плохо с сахаром, у нас вышли последние поскрёбыши, а ещё килограмм мы должны после Лёшиного Дня Рождения. Говорят, что если сахар появится в продаже, то будет стоить от 60 рублей и выше, а давно ли был 90 коп.?
