А это – быль прифронтового края:
В снега зарыта зимняя Угра...
Тропой в сугробах женщина седая
На коромысле тащит два ведра[?]
Я, малолетка, был тогда бессилен
Помочь ей за ушедших сыновей,
И женщина та символом России
Живёт поныне в памяти моей:
В фуфайке санитарного отряда,
Чтоб запаслись водою до утра,
От полыньи, проломанной снарядом,
Несла, шатаясь, полных два ведра…
ЭССЕИСТИКА
Евгений Водолазкин. Дом и остров, или Инструмент языка: Эссе. – М.: АСТ, 2014. – 377 с. – 3000 экз.
Евгений Водолазкин – филолог, автор работ по древнерусской литературе, и прозаик, автор романов «Лавр» (премии «Большая книга» и «Ясная Поляна», шорт-лист премий «Национальный бестселлер» и «Русский Букер») и «Соловьёв и Ларионов» (шорт-лист премии «Большая книга» и премии Андрея Белого). Реакция филологов на собрата, занявшегося литературным творчеством, зачастую сродни реакции врачей на заболевшего коллегу: только что стоял у операционного стола. И всё-таки «быть ихтиологом и рыбой одновременно» – не только допустимо, но и полезно, что и доказывает книга «Дом и остров, или Инструмент языка». Короткие остроумные зарисовки из жизни учёных, воспоминания о близких автору людях, эссе и этюды – что-то от пушкинских table-talk и записей Юрия Олеши – напоминают: граница между человеком и текстом не так прочна, как это может порой казаться. Свою кафедру в Пушкинском Доме называет он лабораторией по восстановлению Древней Руси в сознании.
МЕМУАРЫ
Нина Петровская. Разбитое зеркало: Проза. Мемуары. Критика. – М.: Б.С.Г.-Пресс, 2014. – 958 с. – 3000 экз.
Роковая красавица Нина Петровская – знаковая фигура русского Серебряного века, героиня романов В. Брюсова «Огненный ангел» и С. Ауслендера «Последний спутник», адресат стихотворений А. Белого и А. Блока, персонаж мемуаров В. Ходасевича, Н. Берберовой, Р. Гуля. Но и сама она писала интереснейшую художественную прозу и критику. Для двух поэтов, Андрея Белого и Валерия Брюсова, она хотела быть светлой музой. Но стала наваждением. У Брюсова есть замечательный по изысканности венок сонетов «Роковой ряд». В рукописи восьмого сонета упомянуто подлинное имя – «Нина». Кто была та, про которую он спрашивал: «Ты – ангел или дьяволица?» и о которой сказал так, как не говорил, пожалуй, ни об одной своей возлюбленной:
Ты – слаще смерти, ты – желанней яда,
Околдовала мой свободный дух!
Современники без труда ответили бы на этот вопрос: поэт подразумевал Нину Ивановну Петровскую.
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Юрий Сотник. Вовка Грушин и другие. – М.: Эксмо, 2014. – 607 с. – 3000 экз.
К 100-летию когда-то известнейшего советского детского писателя Ю. Сотника ребята, родители которых зачитывались книгами юбиляра, получат без преувеличения роскошный подарок. В книге опубликованы самые любимые, проверенные временем произведения Юрия Сотника: повести «Машка Самбо и Заноза» и «Приключение не удалось», а также смешные и трогательные рассказы: «Невиданная птица», «Феодал» Димка», «Исследователи», «Райкины «Пленники», «Собачья упряжка», «Как я был самостоятельным» и многие другие. Герои рассказов – мальчики и девочки школьного возраста, постоянно попадающие в истории и переделки. У них не было компьютеров и мобильных телефонов, как у современных детей, но проблемы и шалости всё равно схожие. Взрослые порой не понимают, что у детей жизнь нелёгкая – проблемы бывают и в общении с друзьями, учителями, родителями. Герои Юрия Сотника помогут и подскажут, что делать в сложной ситуации. Ребята 9–13 лет наверняка не оторвутся от книги, потому что она – про них.
Сцена из спектакля «Милые люди»
Театры, как и семьи, бывают счастливые и несчастливые. Последних, как всегда, больше, и понять трудно, от чего оно зависит: вроде как не везёт - и всё тут! Меняются директора, режиссёры, и один другого хуже. Не складывается труппа. Годами, а то и десятилетиями не завязывается контакт коллектива со своим зрителем. Конечно, прежде всего многое зависит от руководителей, кого выбирает город, кто тут приживётся. Но ведь и это часто бывает не по закономерности, а порой по случаю...
В Оренбурге, по моим собственным за последние лет тридцать впечатлениям, – счастливый драматический театр, и не потому что популярный, известный, а по многолетней стабильности, по почти всегда успешной деятельности в разные времена, при разных режимах. Здесь всегда была сильная труппа, талантливые артисты. Хорошо помню выдающихся мастеров Антонова, Ежкова, Солодилина, которых знал весь город и любил, гордился ими. Лидарская, Жигалова... Они вместе выходили на сцену. В режиссуре были Куликовский, Иоффе, Тхакумашев, Зыков, Подольский, Воложанин, известные на периферии специалисты. Теперь Исрафилов. И директора были сильные, хоть их имена, как правило, не остаются в истории, на то они и директора, и их сила в том, что они умеют оставаться в тени, уступают славу творческому лидеру, всё делают для обеспечения творчества и успеха, скромно, самоотверженно. При нынешнем во многих коллективах первенстве администраторов над художниками, уверена, очень опасном для театрального процесса в целом, опыт Оренбуржья очень поучителен. И последний пример – настоящий директор Павел Леонидович Церемпилов, который умеет работать в связке с художественным руководителем. Прежде всего – для него, актёров и, конечно, для зрителей. Коренной оренбуржец, высококлассный инженер, влюблённо преданный культуре, искусству.
А театр сейчас, как и положено, в просторечии часто называют театром Исрафилова Рифката Вакиловича, именем творческого лидера, его возглавляющего. Только так и положено в театре, который нормально, хорошо развивается. Но уж новый величественный облик недавно отреставрированного и как бы заново возродившегося здания – это бенефис директора. С просторным роскошным вестибюлем, с люстрой "от Сваровски". «Знаете сколько стоила!?» – спрашивает меня директор. Чисто здесь, как на корабле, где адмиралы в белых перчатках проверяют порядок. Вот уж кто умеет считать деньги, так это Павел Леонидович. И помнит свои цифры наизусть: 70% наполняемости зрительного зала планируем, 76 получается. А уж сколько даёт область на постановочные расходы, не говорит, скрывает, зато сколько театр должен ещё найти и заработать, помнит всегда. Привыкли тратить экономно, считать каждую копейку. И чтобы цены на билеты, даже премьерные, не превышали пятисот рублей. Как всегда в России, выходят из положения за счёт фантазии, изобретательности, труда и... таланта.
В «Зорях здесь тихих» – «настоящие» берёзки на сцене, потом и крест берёзовый в центре у художника Тана Еникеева, на которых погибают распятые войной девочки. Вместе с распевной мелодией «Во поле берёзка стояла» эти деревца становятся образом России и на равных соревнуются со знаменитым грузовиком Давида Боровского в знаменитом спектакле на Таганке. В Оренбурге спектакль идёт уже 8 лет, выдержал более ста представлений с аншлагами, его видели 37 тысяч зрителей. Живая память о войне, смотрят и плачут на нём уже нынешние молодые, войны не знавшие. А главное, герои и героини у них такие доподлинные, настоящие – до дрожи. Вроде бы и не актрисы, а девочки, лишь на два часа пришедшие из 40-х к своим так и не родившимся внукам. И потрясающая девичья чистота – столичным красоткам такое не сыграть. Вот они танцуют вальс в белых хлопковых рубашках, такие тогда носили. Не стесняясь, выбегают из бани, дразнят старшину Васкова (артист Александр Фёдоров) голыми коленками, но их кокетство безгрешно и целомудренно. Они юны и прелестны, все, даже поимённо называть не хочется, коллективный портрет довоенного поколения. Про них и их судьбу театр сумел рассказать сегодняшним языком искусства, это – очевидно удавшийся современный спектакль. Конечно, здесь нет настоящих боёв с немцами. То ли солдаты в масхалатах, то ли болотная нечисть засасывает, убивает девочек. Не балет, не пантомима: пластика, свет, музыка соединяются в образ смерти, войны. И противостояния, и победы духа над смертью. Не правдоподобие – образ. Впечатляющая правда о советских молодых и горькой победе.
Тут чудес не бывает: режиссёра-помощника Александра Фёдорова Исрафилов вырастил себе сам. Потом актёра послали на режиссёрский курс Л. Хейфеца в Щукинском училище, девочки-актрисы – тоже ученицы Исрафилова, он их учит в местном институте искусств им. Ростроповичей. Так и сохраняется театр. И развивается. И удивляет. Конечно же, прежде всего потому, что возглавляет его режиссёр-мастер, художественный руководитель, каких вовсе-то немного осталось теперь на Руси. Строитель, Созидатель, Лидер. Молодые не торопятся нынче брать на себя ответственность «за всё про всё», они чаще разовики, термин знаковый. Сокурсник Анатолия Васильева, Морозова и Райхельгауза, прямой ученик Марии Осиповны Кнебель и Алексея Андреевича Попова, Исрафилов – хозяин своего дела не по должности, а по сути. Он воспитывает коллектив, строит афишу. Он безоговорочный творческий авторитет, и самым лучшим директором его не заменить. Да это просто разные профессии.
