Вилка "новой безработицы", которую задаёт процесс массовой роботизации экономики, уже обсуждается не одно десятилетие, но внятного и универсального ответа на этот вызов прогресса пока что не выработано. Тем интереснее то, что весьма реакционное и даже по своему "луддитское" предложение о налогообложении роботов прозвучало именно из уст Билла Гейтса, которого ещё в середине 1980-х все почитали за "певца новой экономики".
Надо сказать, что в своё время Билл Гейтс, да и вся IT-индустрия 1980-х годов, весьма успешно смогли проскочить через "игольное ушко" возможностей — разговоры о дополнительном налогообложении "новой экономики" звучали и тогда, когда первые компьютеры с MS-DOS и ранними версиями Windows стали вытеснять машинисток, бухгалтеров и биржевых брокеров. Но тогда всё-таки приход первых умных программ и машин не носил массового характера — в результате чего "старая" экономика смогла и трудоустроить тогдашних безработных, да и вообще воспользоваться прогрессом в компьютерах так, что даже создать новые рабочие места.
Сегодня же вопрос стоит совсем иначе — даже самые консервативные эксперты предполагают, что уже в ближайшее десятилетие только внедрение промышленных роботов в странах Юго-Восточной Азии, в нынешней "мастерской мира", освободит (а точнее — выкинет на улицу) около 200 миллионов работников. Ещё минимум столько же служащих освободится и в странах "золотого миллиарда", тут для замены нынешних "белых" и "золотых" воротничков готовят умные нейросети, которые в перспективе нескольких лет начнут постепенно вытеснять людей с рутинной бумажной и офисной работы. Что делать с этим "лишним" полумиллиардом работников? Ответа пока что нет.
С другой стороны, то решение, которое предложено Биллом Гейтсом, а именно — обложить каждое рабочее место, занятое роботом, такими же налогами (пенсионным, социальным, медицинским), как и для живого работника, сродни тому, как если бы каждую электростанцию в XIX веке предлагали обложить налогом на сумму зарплат рабочих, крутящих ручные динамо‑машины и в сумме равных мощности станции, а каждый нефтепровод в ХХ веке решили бы обложить налогом на сумму зарплат рабочих, перевозящих нефть на то же расстояние, только в бочках и в канистрах, гружённых на подводы.
Смысл научно-технического прогресса как раз и состоит в том, что он постоянно удешевляет производство, поднимая производительность труда и позволяя делать с меньшими усилиями то, что раньше было сделать сложно, а иногда — и вовсе невозможно. И конечная цель такого процесса — это развитие и процветание всего человечества, а отнюдь не задача "спасения рабочих мест", которые, в общем-то, могут быть заменены роботами или программами. Грубо говоря, нельзя было заставить производителей автомобилей в начале ХХ века платить пособия кучерам и извозчикам, лишившимся из–за них работы, — и невозможно сегодня сделать то же самое с производителями и владельцами роботов. Дополнительную сложность в это вносит и то обстоятельство, что нынешняя глобальная экономика очень взаимоувязана и при этом — мозаична. Робот, установленный где-нибудь в Китае, через длинную цепочку производственных связей вполне может оставить без работы рабочего где-нибудь в Детройте — ведь именно по такой схеме дешёвые английские ткани, созданные с помощью производительных станков, буквально обрекли на голодную смерть сотни тысяч индийских ремесленников-ткачей и их семьи. И вот теперь — бумеранг вернулся.
Поэтому, конечно же, предложение Билла Гейтса компенсировать отчисления с зарплаты уволенных людей за счёт налогообложения роботов и найти в нём новый источник поддержки социальных программ — здравоохранения, образования, инфраструктуры и правоохранительных органов, переквалификации уволенных работников — безусловно, найдёт поддержку, но только вот вряд ли кто-то сможет настоять на том, чтобы робота облагали налогами так же, как и человека. Ведь, в конце концов, никто же не считает транспортный налог на автомобили исходя из сравнимой калорийности овса, бензина — и сопоставления грузоподъёмности подводы и БелАЗа. Считают по другому — исходя из того, сколько надо потратить денег на новые дороги для новых транспортных средств, чтобы дороги соответствовали машинам, а налог с машин мог финансировать строительство и ремонт дорог. Скорее всего, так же интегрально будут считать и вклад роботов в нашу новую реальность — по крайней мере, недавняя попытка в странах ЕС ввести "социальный налог" на роботов закончилась неудачей: законопроект был отклонён. Так что — ждите роботов-работников и думайте, где ваши таланты будут нужны через десять лет.
Невзороф. Live
Александр Проханов
23 февраля 2017 0
главы из романа
От автора. События, приведённые в публикуемом тексте, являются вымыслом и не имеют ничего общего с действительностью. У персонажей, фигурирующих в повествовании, нет реальных прототипов. Совпадение имён тех, кто фигурирует в тексте, с реально существующими персонами является результатом эстетических ухищрений и ни в коей степени не должно побуждать читателя искать в героях романа реальных людей.
Покаяние
Александр Глебович Невзороф очень любил моргать. Бывало, уставится на кого-нибудь и смотрит, смотрит, а потом начнёт моргать быстро-быстро, и моргает до тех пор, пока человек не бросится бежать. Так Александр Глебович несколько раз разгонял Государственную думу, а также правозащитников, собиравшихся в Центре Сахарова. Александр Глебович очень любил Россию и любил русский народ. Он жалел русский народ, потому что русский народ находился в первобытном состоянии: он ничего не умел, ни о чём не знал. Александр Невзороф надумал его спасать.
Он создал Общество спасения русского народа. В это Общество входили Ольга Бычкова, Ольга Журавлёва, Оксана Чиж, Антон Орех, Станислав Белковский, Глеб Павловский, Майя Пешкова, Нателла Болтянская, Юрий Кобаладзе, Алексей Венедиктов, Евгений Ясин, Владимир Познер и Михаил Горбачёв. Общество ставило себе задачу создать новый русский народ, просвещённый и грамотный. И они начали учить русских говорить по-русски. Обучение шло столь успешно, что вскоре Евгения Альбац стала окать, как владимирская крестьянка. Станислав Белковский обучился северному вологодскому выговору и стал говорить так, что его невозможно было понять. Это объяснялось тем, что он говорит на северном русском диалекте. Ольга Бычкова в своих передачах стала говорить "чаво", "куды" и "откеда", словно она была старообрядкой. Сам же Александр Невзороф сначала усвоил диалект жителей русских лесов, стал говорить "поемши", "поспамши", "куримши", "поиграмши", а потом совсем перешёл на древнерусский и стал говорить "прийдоха", "выпивоха", "обмираха", "забываха". О его говоре проведали студентки из фольклорной экспедиции и пришли к нему записывать его говор. Потом издали записанное, и это называлось "сказы". Нателла Болтянская распевала русские народные песни о холокосте, а Владимир Познер играл деревянными ложками, притоптывал и повторял: "Ай-люли, ай-люли".
Когда Александр Невзороф увидел, каких успехов достигли новые просвещённые русские люди, он решил вывезти их в Европу и повторить Дягилевские вечера, которые в своё время имели большой общеевропейский успех. Майя Пешкова должна была танцевать, как танцевала в Париже Ида Рубинштейн. Для неё придумали деревянный саркофаг, из которого на сцене выпадала мумия, забинтованная множеством слоёв. И когда десятки слоёв этих бинтов разматывали, из них появлялась обнажённая Майя Пешкова и начинала танцевать.
Вся группа погрузилась в самолёт и прилетела в Европу. Но когда они вышли в Париже, их группу спутали с сирийскими беженцами и арестовали. Всех поместили в лагерь беженцев на берегу Ла-Манша, где они долгое время томились и бунтовали. Их не пускали в основной тоннель, соединяющий Францию с Англией. А Невзороф и все остальные стремились в Англию, где у них были связи. Тогда Невзороф приказал копать собственный тоннель под Ла-Маншем, чтобы перебраться в Англию. Все стали копать.
Копали долго, но, должно быть, под землёй сбились с курса и поэтому прокопали тоннель не в Англию, а в сектор Газа, где палестинцы были окружены израильскими войсками. Первым из тоннеля вылез Владимир Познер и, когда увидел небо, крикнул: "Друзья! Мы на свободе!". Но, оглядевшись, увидел, что его окружают бойцы ХАМАС в чёрных масках и с автоматами. Когда все вылезли из тоннеля, бойцы ХАМАС спросили: "Вы кто и откуда?". Познер ответил: "Мы из России, мы русские, у нас кокошники".
Бойцы ХАМАС посмотрели их вещи и под кокошниками нашли множество кип. И они поняли, кто к ним явился. Бойцы ХАМАС взяли их в плен и поместили в подземелье, где когда-то содержался еврейский капрал Гилад, а сами известили Израиль о том, что держат у себя неких пленников, и послали в знак подтверждения кипу.
