class="p">II
Перекрестный огонь санкций
4
Сопутствующий ущерб
Когда санкции убивают
В августе 1990 года в ответ на вторжение Ирака в Кувейт международная коалиция во главе с США начала операцию «Щит пустыни». Неудивительно, что дипломатический и военный арсенал, который Вашингтон и его союзники применили для оказания давления на иракского лидера Саддама Хусейна, включал в себя и санкции. Через четыре дня после начала операции «Щит пустыни» международное сообщество приняло против Ирака жесткие меры, отрезавшие стране доступ к гуманитарным товарам, таким как продовольствие и медикаменты.
Уже через несколько недель в стране образовался дефицит основных продуктов питания, а медицинское обслуживание стало недоступным [149]. Вслед за этим началось недоедание, а детская смертность достигла рекордных показателей, что настроило общественное мнение в Ираке против западных стран [150]. Вернулись болезни, казавшиеся уже исчезнувшими, — малярия, тиф и туберкулез. Улучшения происходили медленно. Договор о схеме «нефть за товары», позволявший Ираку экспортировать ограниченное количество нефти в обмен на продовольствие и медикаменты, был подписан только через пять лет, в 1995 году.
Население Ирака заплатило высокую цену за эти санкции. По оценкам ООН, в результате этих мер погибло около полумиллиона иракских детей [151]. Эта величина вызывает большие вопросы [152], однако неоспоримым фактом является то, что после санкций умерло несколько тысяч иракских детей [153]. В 1995 году тогдашний представитель США при ООН Мадлен Олбрайт заявила, что такое количество жертв «оправданно» [154], учитывая необходимость оказать давление на Саддама Хусейна. Впоследствии Олбрайт отказалась от этого заявления, неоднократно утверждая, что эти слова были «ужасной ошибкой» [155].
Ирак — экстремальный пример отрицательного влияния санкций на людей. Начиная с 1990-х годов США предпринимают шаги, направленные на ограничение пагубного побочного воздействия санкционных программ на население стран-адресатов. Прямолинейное эмбарго, подобное введенному против Ирака, теперь используется редко. Немногие действующие торговые блокады — например, в отношении Кубы и Северной Кореи — включают положения о поставках определенных гуманитарных товаров. В последнее десятилетие нормой стали целевые санкции против отдельных секторов экономики, финансовых каналов и определенных лиц, как было в случае Ирана, России и Венесуэлы. Современные санкции не приводят к массовому голоду, однако это не означает, что они не несут ущерба. Гражданское население стран, против которых направлены санкции, по-прежнему страдает от их негативных последствий.
Спросите любого иранца, россиянина или венесуэльца, и они скажут, что самым явным побочным эффектом санкций является инфляция. В Иране в 2012–2013 годах, когда санкции привели к полной финансовой изоляции Тегерана, потребительские цены росли более чем на 30 % в год [156]. В России в 2015 году — вскоре после того, как страна попала под санкции США и ЕС за присоединение Крыма и поддержку сторонников независимости на востоке Украины — инфляция подпрыгнула примерно до 15 % [157]. Рекордсменом стала Венесуэла: после введения Соединенными Штатами жестких мер против Каракаса в 2018 году инфляция в этой стране взлетела до небес, превысив уровень в 1 000 000 % [158]. Цена одного рулона туалетной бумаги подскочила практически до 3 млн боливаров, и для ее покупки требовалась почти трехкилограммовая пачка банкнот номиналом 1000 боливаров [159].
По мнению экономистов, такой впечатляющий рост цен неудивителен. Санкции ограничивают торговлю и приводят к обесцениванию валют, в результате чего импортные товары становятся менее доступными и более дорогими. Санкции также нарушают цепочки поставок, увеличивая число посредников, участвующих в торговле товарами — даже такими основными, как зерно. Поскольку каждый посредник стремится получить свою долю, импорт становится дороже. В таких условиях дефицита часто процветают «черные рынки», предлагающие товары сомнительного качества по завышенным ценам (что еще больше раскручивает инфляционную спираль).
Меры, ограничивающие экспорт, оказывают влияние и на инфляцию. Санкции приводят к росту потребительских цен, когда они уменьшают возможности стран-адресатов экспортировать товары — например, нефть в случае Ирана. Вследствие таких эмбарго центральные банки стран, попавших под санкции, сталкиваются с сокращением своих валютных резервов, в результате чего у них остается мало вариантов для защиты своей валюты и оплаты импорта.
Последствия повышения инфляции могут оказаться губительными для населения стран-мишеней. Демократическая Республика Конго (ДРК) — наглядный пример того, как вроде бы благонамеренные санкции могут пагубно отразиться на простых людях [160]. В этой нищей африканской стране, где ВВП на душу населения составляет около 1000 долларов США в год [161], младенческая смертность в регионах, богатых ресурсами (с огромными запасами таких полезных ископаемых, как олово, золото или вольфрам), вдвое выше, чем в среднем по стране [162]. Это кажется нелогичным: почему дети умирают чаще в районах, которые должны быть самыми богатыми?
Объяснение заключается в том, что эти регионы контролируют полевые командиры, причастные к широкомасштабным нарушениям прав человека. В попытке справиться с этой проблемой американские штрафные санкции, предусмотренные одной из статей закона Додда — Франка 2010 года [163], обязуют международные компании проверять свои цепочки поставок, чтобы не допустить появление «минералов из зон конфликтов», где хозяйничают полевые командиры. Цели этого закона — сократить доходы ополченцев и способствовать установлению мира в ДРК — похвальны. Закон Додда — Франка оказал определенное положительное влияние, не в последнюю очередь благодаря привлечению внимания СМИ к бедственному положению ДРК. Однако негативные побочные эффекты закона значительно перевешивают позитивные.
Сразу после принятия закон ввел фактический запрет на ручную добычу полезных ископаемых в ДРК, в результате чего тысячи бедных старателей остались без работы [164]. Ухудшилось транспортное сообщение с деревнями, где добывается меньше полезных ископаемых, что привело к удорожанию продуктов питания и товаров для ухода за младенцами. Поэтому родители не могут приобрести основные продукты питания для своих детей, которые умирают от недоедания или отсутствия медицинской помощи. Последствия роста инфляции не ограничиваются увеличением детской смертности [165]. Повышение цен также способствует распространению бедности, что приводит к дальнейшему насилию [166], например бандитизму и похищениям людей с целью получения выкупа [167].
При разработке своего законопроекта сенатор Крис Додд и конгрессмен Барни Франк, вероятно, не представляли, что его принятие приведет к росту младенческой смертности в ДРК, расположенной за тысячи километров от Капитолия. Однако непредвиденные последствия этих санкций, по всей видимости, наказывают ни в чем не повинные конголезские семьи, а не могущественных полевых командиров, власть и состояние которых, похоже, не уменьшаются [168]. Спустя десять с лишним лет после введения мер Додда — Франка охваченная войной ДРК не приблизилась к
