В Москву привозили скрипку и альт Никколо Паганини. Итальянский скрипач Массимо Кварта и Юрий Башмет, выступивший одновременно дирижёром и солистом камерного ансамбля "Солисты Москвы", исполняли произведения Паганини, Россини, Моцарта. Инструменты великого итальянца визуально, признаться, произвели большее впечатление, чем концерт.
Английский пианист Фредерик Кемпф не забывает Большой зал Московской консерватории - играл листовскую программу. Безупречная техника, пианист, чувствуется, увлечён романтической музыкой и "Воспоминания о "Норме" Беллини-Листа, Miserere из "Трубадура" Верди-Листа, "Воспоминания о "Дон Жуане" Моцарта-Листа оставили прекрасное впечатление.
Но лучший фортепианный концерт, на мой взгляд, дал Александр Кобрин, лауреат международных конкурсов. Ученик профессоров Т. Зеликман и Л. Наумова, талантливый музыкант, к сожалению, редкий гость в московских концертных залах. Надо отдать должное его смелости. Играть в Малом зале Консерватории - чистое наказание. Невероятный скрип новых кресел свидетельствует о том, что ремонт в зале осуществлял человек, искренне ненавидящий всякую музыку и фортепианную в частности. Слушатель не в состоянии пошевелиться - тут же раздаётся чудовищный скрип. Как правило, в самом интимном, тихом месте исполняемого сочинения. Кто приглядывал за преображением Малого зала? Надо сообщить это имечко всем, страдающим ежедневно в этих стенах. Исполнителям сочувствую. Но Кобрину важно, видимо, было играть в консерватории, так как выступление посвящалось памяти профессора Л.Н. Наумова. Исключительным был Шопен. Невозможно словами передать то особое состояние, которое приходит с первыми звуками его рояля - они пленительны и необыкновенны, у Кобрина всё прочувствовано, всё красноречиво (если можно так говорить о звуке), тонко и изящно. Редкое взаимопонимание с композитором. И что меня вечно озадачивает - внешне он совершенно непохож на все свои редкие умения. Не обнаружу его имени в афишах ближайших месяцев - выйду, как нынче модно, с плакатом к филармонии "Дайте зал Кобрину". В музыке очень важно слышать исполнителя вовремя.
Тайна полёта персонажа в Вечность
Тайна полёта персонажа в Вечность
ПРЕМЬЕРА
Только летом Валерий Белякович был назначен художественным руководителем Московского драматического театра им. К.С. Станиславского, а в конце ноября уже выпустил первую премьеру - "Шесть персонажей в поисках автора" Л. Пиранделло.
Премьеру эту очень ждали по нескольким причинам. Кому-то очень хотелось, чтобы режиссёр, всю жизнь работавший "в подвале" и начинавший свой театральный путь с самодеятельности, непременно с треском провалился в театре, расположенном в самом центре Москвы, и тем самым лишний раз доказал им, по преимуществу никогда не переступавшим порог Театра на Юго-Западе в связи с его отдалённостью от центра, что там ему и место. При этом не принималось во внимание, что Белякович ставил и в Театре им. Н.В. Гоголя, и во МХАТе им. М. Горького, и на многих провинциальных российских сценах, и в Америке, и в Японии.
Не свой. Чужак. В модных тусовках не тратит время, не проповедует, не поучает. К тому же и спектакли ставит в немыслимо короткие сроки. А главное - не стремится расширить круг близких ему людей за счёт громких имён, ему достаточно того, что о спектакле "Гамлет" писал когда-то выдающийся театровед А. Аникст, что о многих его работах взволнованно и даже порой пафосно писал Л. Аннинский. Кроме того, он ни на миг не забывает, что учителем его был почти забытый сегодня Борис Иванович Равенских, память о котором Белякович хранит очень верно.
Ну а кто-то ждал этой премьеры, горячо желая режиссёру большого успеха. Режиссёру и - театру, который много лет находился далеко не в самом лучшем состоянии, несмотря на сильную труппу и готовность её к работе.
Неслучаен был его выбор первой постановки в Театре им. К.С. Станиславского - именно эту сложнейшую пьесу Л. Пиранделло очень хотел поставить Б.И. Равенских со своими учениками. Но случилось так, что через несколько часов после первой читки пьесы он скончался в подъезде дома, где жил. Тогда Валерий Белякович посвятил памяти учителя один из самых лучших своих юго-западных спектаклей - "Мольер" по "Кабале святош" М. Булгакова, в котором играл иногда в очередь с Виктором Авиловым главную роль. Это был спектакль-событие, в котором живая и больная память смешивалась с далёкими временами и с днём сегодняшним, и в этой смеси рождалась мысль о судьбе художника в эпоху несвободы[?]
Судьба пьесы Л. Пиранделло "Шесть персонажей в поисках автора" в нашей стране довольно непроста. К ней обращались нечасто, останавливаясь именно перед её сложностью - как по форме, так и по содержанию. Но Валерий Белякович - режиссёр изобретательный и настойчивый в своих устремлениях, потому и не убоялся взяться за осуществление мечты своего учителя в память о нём. Как истинный игрок Белякович пошёл на большой риск - во-первых, взявшись за этот литературный материал, во-вторых, соединив его с трагедией Шекспира "Макбет", о которой идёт "дурная слава". Даже артисты английских театров предпочитают не называть её, говоря о "Макбете" "та самая шотландская пьеса". Сочетание двух подобных текстов - риск огромный, но, называя Валерия Беляковича "игроком", я имею в виду то, что стоит за этим понятием в русской культуре, тем более что жизнь этого талантливого режиссёра и артиста пронизана насквозь театром, игрой. Ею отличаются не только его чрезвычайно зрелищные и изобретательно построенные спектакли, но и сам выбор того, к чему он обращается, каждый раз словно бросая вызов судьбе.
Может быть, именно по этой причине он так часто выигрывает[?]
Спектакль, в котором Валерию Беляковичу принадлежит не только постановка, но и сценография, и костюмы, и подбор музыки, и сложнейшая компоновка текста с вкраплением некоторых современных выражений и образного ряда (признаюсь сразу, на мой взгляд, не всегда и не во всём удачных), начинается с резкого звука и не менее резкого, слепящего света, как-то внезапно и очень темпераментно захватывающих ещё несколько ошеломлённого зрителя. А затем появляются три ведьмы из "Макбета" - мужчины с рельефными обнажёнными спинами и натянутыми на затылок масками. Их пластический рисунок безупречен, три молодых артиста - Владимир Долматовский, Марат Домански и Филипп Ситников - играют выразительно, остро, шекспировский текст в переводе Б. Пастернака звучит зловеще и сразу заставляет верить в предсказания этих "тварей", лишённых рода и лица. А когда ближе к финалу спектакля они повиснут на металлической конструкции головами вниз, покажется, что это - летучие мыши, предвестницы беды[?]
Когда-то Валерий Белякович поставил шекспировского "Макбета" на сцене Театра на Юго-Западе - эти три ведьмы пришли в спектакль Театра им. К.С. Станиславского оттуда, как и многие другие находки, связанные с "той самой шотландской пьесой", как и исполнитель роли Макбета, очень яркий артист Валерий Афанасьев. Но там всё было совершенно по-иному: Белякович ставил трагедию Шекспира как чистую трагедию, здесь же перед нами репетиция спектакля, над которым напряжённо работают Режиссёр (замечательно играет Юрий Дуванов!) и очень старательно артисты. Особенно - премьер (Макбет) и премьерша (леди Макбет в исполнении Людмилы Халилуллиной пафосна, наделена типичными актёрскими "пережимами" и почти так же капризна, как и актриса, играющая эту роль), хотя и Малькольм (Лера Горин) отчаянно "жмёт", утрирует, стараясь показать своего героя недалёким, но наделённым трагическим мироощущением, - это получается смешно и грустно одновременно. И, конечно, Банко, сыгранный Владимиром Бадовым с тонкой иронией и отчётливым пониманием, что слишком мало живого в этой трагедии из далёких времён и так много ходульного с точки зрения дня сегодняшнего (напомним: пьеса Пиранделло написана в конце первого десятилетия ХХ века, когда Шекспир казался многим устаревшим в силу "возвышенности" его трагедий!). Диалоги Макбета-Афанасьева и Банко-Бадова выстроены и всерьёз, и иронично, и с узнаваемыми характерами исполнителей. Это очень сложный рисунок, придуманный Беляковичем, но артисты справляются с ним с честью.
Мне показалось, что можно было бы немного сократить текст "Макбета" - он явно превалирует над текстом Пиранделло, порой мешая углубиться в проблему тех, кто важнее прочих для автора Персонажей.
В этом театре принципиально не ставят современных пьес, о чём с гордостью сообщает Режиссёр, и здесь Валерий Белякович как истинный игрок делает двойной ход: достаточно всмотреться в Помощника режиссёра (Макс Шахет), чтобы понять, как старается восполнить этот досадный пробел служитель театра - типичный представитель богемы в фиолетовом пиджаке и оранжевых носках, выглядывающих из-под коротких брюк. Свою маленькую роль Макс Шахет играет так, что очень легко представить себе досуг этого человека, с видом профессионала рассуждающего где-нибудь в околотеатральной компании о падении нравов в современном искусстве, о преимуществе классики над современными поделками, а на работе с ненавистью повторяющего и повторяющего для беспамятных актёров реплики из устаревшего Шекспира.
