Кочетов высок и, я бы сказал, могуч с виду. Спецовка сидит на нем ладно, весь он — готовая натура для плаката о пятилетке. Только художник снял бы надвинутую на левую бровь кепочку, открыв широкий лоб и острые глаза.
Валентин Кочетов — москвич. Там его родня. С детства много скитался с отцом, геологоразведчиком. Так хозяйственность — не с изысканий ли? В тайге ничего не выбрасываешь, универмагов вокруг нет, там действительно каждая веревочка может пригодиться.
— Кто его знает, возможно, — .согласился Кочетов. — Как-то не задумывался. Вы говорите — хозяйственность.
Так ведь чему-то нас учили, верно? Я конспекты, которые в строительном техникуме вел, не выбросил, заглядываю в них. Ну и книжки подбираю по своей части. Например, серию «Основы экономических знаний». Тут тебе и хозрасчет, и новинки всякие; очень полезно, если хочешь серьезно подумать о бригадном подряде, о методе Зло-бина.
Пожалуй, еще несколько лет назад бригадир — дипломированный техник вызвал бы удивление: раз диплом есть, продвигайся дальше, чего там! Но современная комплексная бригада стала настолько сложным рабочим организмом, что кругозор техника для ее руководителя — в самый раз. Почти все ребята в бригаде со средним образованием, некоторые учатся в вечерних или заочных техникумах, по крайней мере половина владеет двумя-тремя специальностями — как же бригадиру без солидной технической подковки? И хотя тот же Владимир Соколов даже сам преподавал радиотехнику, теперь, стаз бригадиром маляров, переучивается, догоняя Валентина Кочетова: четвертый курс заочного техникума промышленного и гражданского строительства. Его рабочий день плотен до 11 вечера. Ничего, привык. Считает, что армейская закалка и техническое образование вдвое-втрое сокращают время, нужное для достижения «бригадирской зрелости».
— Люди видят: бригадир сам читает чертеж, разбирается в спецификации, может толково поспорить с прорабом, твердо распорядиться — у всех настроение другое, — уверен Соколов. — Чтобы все было без суеты, без нервотрепки. Сначала сам рассчитай да проверь себя, потом давай задание. А то ведь как бывает? «Чтобы к двадцатому числу все было готово!» Реально, нереально, — такому не важно. Очень это мешает соревнованию. Цель должна быть трудной, но реальной.
Бригада Соколова два года соревнуется с бригадой Зинаиды Фрайман. Жалею, что не смог потолковать с «соперницей» Соколова. Только говорил о ней. Дело, по общему мнению, знает, но вот с организацией труда… Бригадира больше влечет к тому, чтобы «навалиться всем скопом». Чуть что — клич: «Девочки, поднажмем!» И на отделку комнаты сразу четверых. А комната небольшая, четверым плацдарма нет, мешают друг другу… «Соколову легче, он мужик, у женщины, да еще семейной, голова домом забита». Я заметил: «А у него чертежами да формулами». Возражают: «Чертежи ему для дела, а домашние хлопоты отвлекают нашу Зинаиду Степановну, это понимать надо».
По-человечески говоря, так оно и есть. Справедливо и то, что «чертежи ему для дела». Растущий у нас слой рабочих-интеллигентов куда легче ориентируется среди сложного технического вооружения. В штукатурно-малярном деле также много новшеств, и, что важно, эти новшества требуют иной, более гибкой и совершенной организации труда. Тут одной смекалки мало. Кроме профессиональной подготовки, нужны и специальные знания, и общая культура, помогающая «отлаживать» рабочий организм бригады в зависимости от меняющихся условий.
В соревновании победа чаще за Соколовым. Торжественно, с оркестром, с тушем отмечали присуждение его бригаде квартального первенства по всему тресту. И тут же пополз слух: Соколову лучший раствор возят. Я далек даже от намека, что навет непременно исходил от кого-либо из бригады, не добившейся на этот раз победы. Не в этом дело. А вот очень хотелось бы, чтобы кто-то из «побежденных» открыто сказал: чепуха, мол, это, всякий разумный человек знает, что на одном растворе, пусть даже самом хорошем, победы, да еще в соревновании всех бригад треста, не завоюешь. Но никто не произнес подобных слов.
Соперничество соревнующихся — дело чистое, благородное. Умение проигрывать с достоинством, не черня соперника и даже защищая его от хулы, ценилось еще в древние времена.
Соревнование не застойно, оно рождает новые формы, порой живые, нужные, иногда требующие более широкой проверки жизнью: в одних условиях они хороши, в других прививаются слабее. Тут, наверное, нужна гибкость в руководстве соревнованием, сочетание форм, а не одностороннее увлечение какой-либо одной.
На стройке Михайловского комбината — штаб горкома партии и комсомольский штаб. Заместитель начальника комсомольского штаба Виктор Жилкин — местный, таз деревни под Железногорском. На третий день после выпускного школьного вечера по комсомольской путевке уехал в Казахстан. (Тут снова и снова подумаешь: сколько характеров формирует эта путевка!) Ребята собрались зеленые, «от мам», готовить не умели, купили по дороге толстую книгу «Кулинария» — оказалась пособием для поваров столовых и ресторанов… Ничего, обошлось, всему научились, пока рыли канал Иртыш — Караганда. Потом армия, стал Жилкин инструктором политотдела по комсомолу. Отслужил, освоил специальность монтажника, организовал комсомольско-молодежную бригаду. Оттуда его и взяли в штаб.
Худощавый, подвижной, легкий, с простодушным лицом и зоркими серьезными глазами, он таскал меня по перекрытиям и лесам, нетерпеливо оглядываясь, если я не поспевал за ним. Рассказывал на ходу, что комсомол стройки соревнуется с комсомольцами, возводящими под Курском атомную электростанцию. Когда мы встретились с Валентином Кочетовым, попросил того подробнее рассказать о соревновании.
— Работаем по соседству с бригадой Михеева, вот видите, рядом, на одной плите, — показал Кочетов. — Бригады примерно одинаковые. Три ряда колонн делаем мы, три — «михеевцы». Работаем локоть о локоть. «Ребята, гляньте, куда Михеев выскочил, это что же такое?» Начинаем шустрить, быстренько проворачивать, чтобы догнать. Интересно получается. Догоняем. А когда и не догоняем.
— Ты о Звереве, о Звереве расскажи, — попросил нетерпеливый Жилкин.
— О Звереве? Можно. С Михеевым у нас соревнование не официальное, просто так. А официально соревнуемся с «атомщиками», с комсомольско-молодежной бригадой Зверева Ивана Ивановича.
Зверев и Кочетов ровесники, обоим по двадцать семь. Бригады комсомольско-молодежные, Курская атомная такая же ударная стройка пятилетки, как и Михайловский горно-обогатительный. Я понимаю Виктора Жилкина: тут дело областного масштаба, честь всей комсомольской организации стройки, «болеющей» за свою бригаду. Но от Железногорска до поселка Курчатов, где живут «атомщики», не так близко. Кочетов съездил к Звереву несколько месяцев назад, а Зверев пока лишь собирается поглядеть, как идут дела у соперника. Жаль, что «не объявленное» соревнование Кочетов — Михеев остается как-то в тени…
Из всех бригадиров Михайловского горно-обогатительного самый большой коллектив, пожалуй, у Эдуарда Квасова.
В двенадцать лет Эдик Квасов, начитавшись книжек про военных моряков, бежал из родной Кинешмы в Севастополь. Бежали втроем. Двое «орлов» скисли и вернулись с первой же станции. Эдуард Квасов добрался до полдороги. На вокзале Курска его, голодного, привели в детскую комнату железнодорожной милиции. Он не хотел возвращаться домой, твердил, что все равно убежит в город-герой…
У таких подростков жизненная колея редко бывает безупречно гладкой, их порой качает от романтических увлечений к разочарованию, а то и цинизму. Но жизнь в труде выравнивает подобные характеры.
Квасов много работал в Сибири, стал мастером на все руки: плотник-бетонщик, арматурщик, монтажник, копровщик. Совмещает все, что можно и полезно совместить строителю. Бригадирствует полтора десятка лет, опытнее и старше многих своих товарищей.
Он ладно скроен, скор и точен в движениях. У него чуть хрипловатый голос заядлого курильщика, которому к тому же приходится много командовать в грохоте стройки. Энергичным жестом отбрасывает назад длинные волосы. В глазах — хитринка и ирония, они очень живые, быстрые, мгновенно отражающие реакцию Квасова на слова собеседника.
Квасов — за укрупненные комплексные бригады. Сейчас у него шестьдесят человек. Большинство владеет несколькими общестроительными профессиями. Это выгодно производству. На стройке всякое бывает. Перебой с арматурой — арматурщики временно переходят на плотницкие работы, «заело» с бетоном — давай на арматурные! Как можно меньше простоев, расхолаживающих людей, сбивающих с рабочего ритма!
Бригада Квасова занята мельницами, которые будут молоть руду в корпусе обогащения. Корпус громадный, продуваемый всеми ветрами, грохочущий, гудящий, в мятущихся огнях электросварки. Пока я карабкался к Квасову на верхотуру, весь взмок. Пространство, на котором трудится бригада Квасова, по прежним меркам — целая самостоятельная стройка.
