На первом месте в качестве хозяйствующего субъекта утвердился владелец факторов производства (собственник по потреблению), потеснив с этого места полного собственника: для организации дела собственных средств, как правило, не хватает, и собственники сами вынуждены добавлять к своим средствам заемный капитал. Такое состояние характерно и для мелкого, и для крупного бизнеса. При использовании чужой собственности степень риска и ответственности не снижается, а напротив, возрастает. Заемный капитал подлежит возврату с определенной долей прибыли. В случае банкротства предприниматель лишается своей собственности и собственности компаньонов и заемных средств. За все он отвечает своим имуществом и личной свободой. Для неудачливых предпринимателей изобретена долговая тюрьма
Предпринимательство как тип поведения личности — явление еще более сложное. Оно во многом опосредуется внешней средой, в которой предприниматель формируется. Эту внешнюю среду образуют дух и философия хозяйства, нравственные установки, которые передаются через обычаи и традиции, и психология хозяйственных эпох.
Хозяйство — явление духовной жизни. На хозяйственное поведение личности влияет менталитет данного народа, а именно то, к какому порядку в ранжированной шкале нравственных ценностей относится экономическая деятельность как таковая.
"Директор банка выдохнул весь воздух, сколько его было в легких, и в изнеможении опустился на стул.
— Сколько вы хотите получить? — спросил он у мадам Щукиной.
— 24 рубля 36 копеек.
Директор вынул из кармана бумажник, достал оттуда четвертной билет и подал его Щукиной.
— Берите и... и уходите!"
(А. Чехов "Беззащитное существо")
Сложились два противоположных представления о сущности хозяйства и поведения хозяйствующего субъекта. В Западном мире экономическая деятельность относится к ценностям первого порядка, "имеет самостоятельное, самодовлеющее значение". Поведение хозяйствующего субъекта сводится к экономическому поведению, "единственный мотив которого есть стремление к богатству, сопровождаемое ростом потребностей". В хозяйственной жизни первично частное начало, система хозяйства предстает как "экономическое общество" — совокупность рационально поступающих экономических субъектов в соответствии со своими интересами и предпочтениями. В этом обществе господствуют "экономические инстинкты", "его экономическая мораль" определяется верой в их "полную законность и даже единственность".
В Русском культурном и историческом мире хозяйственная деятельность человека не имеет самостоятельного, самодовлеющего значения, она регулируется "высшими, сверхэкономическими мотивами".
В теоретическую экономическую конструкцию здесь включаются этнические и духовно-нравственные начала, которые в ней представлены как "незаинтересованные, неэкономические" действия людей, вытекающие из понимания общей пользы, "общественного блага" на разных уровнях — общины, артели, товарищества, трудового коллектива, государства. В такой конструкции наряду с общим благом представлен и его носитель — государство, которое одно может выражать общий интерес народа, общую цель, оно и есть "некая духовная община". Человек в ней — не просто индивид, он частица более крупной общности — семьи, коллектива, общины, нации, государства.
Моральное оправдание такой хозяйственной деятельности — в наличии обратной связи между экономической жизнью людей и общественными, социальными задачами, которые люди решают посредством общественной деятельности. Успехи хозяйственной жизни служат лишь средством достижения людьми социальных и нравственных идеалов.
Хозяйственная деятельность всегда является средством, а не целью в себе. Как средство достижения нравственных идеалов она входит в группу вторичных ценностей. К высшим нравственным ценностям в Русском мире относятся счастье, красота, здоровье, слава, общественное признание, общение. Русское общество, в отличие от западного, есть общество социальных, духовных предпочтений. Поэтому выбор приоритетных целей всегда остается за обществом. С учетом выбранных обществом приоритетов оцениваются эффективность функционирования народного хозяйства, структура народного богатства, выбирается тип экономического роста.
Иная задача ставится и перед экономической наукой: она должна изучать поведение не отдельного хозяйствующего субъекта, а хозяйственную жизнь, взятую в целом. Принципиально иначе определяется роль государства в экономике. Государство — носитель общественного блага, выразитель общих интересов народа. Не случайно еще первые русские политэкономы (вспомним Ордин-Нащокина) исходили из необходимости выделения народного хозяйства в качестве объекта государственного управления.
Иным, чем на Западе, было и экономическое поведение русских предпринимателей: чувство долга и личной ответственности за судьбу Отечества побуждало их "хозяйствовать из понимания общей, общественной пользы, а не только личной выгоды". Стремление к богатству, материальному благополучию объяснялось необходимостью достижения более высокого уровня качества жизни. Именно в качестве жизни народа выражается "полнота понятия ценности хозяйственных отношений". Уже И. Т. Посошков в объяснении, что такое богатство, говорит о таком царственном богатстве: "ежели бы весь народ, по местностям своим богам был самыми домовыми внутренними своими богатствами". Следуя национальной традиции, И. Т. Посошков исходит из единства материального и духовного мира. "Паче же вещественного богатства надлежит всем нам пещися о невещественном богатстве, то есть об истинной правде". "Правда вельми богатства и славу умножает", а неправда "и древнее богатство истончевает, и в нищету приводит, и смерть наводит".
"Особенно раздражали его сегодня, когда обходил он рельсопрокатный цех, бледные, выпачканные углем и высушенные огнем лица рабочих. Глядя на их упорный труд в то время, как их тела обжигал жар раскаленных железных масс, он сам как будто испытывал часть их физических страданий. Ему тогда становилось стыдно и за свой выхоленный вид, и за свое тонкое белье, и за три тысячи годового жалованья".
(А. Куприн "Молох")
Таким образом, в структуре народного богатства четко различаются два элемента: вещественный (материальное) и невещественный (духовное). Напомним, что русская научная мысль подошла к такому пониманию сущности богатства еще в начале XVIII века. В западной литературе богатство до сих пор сводят к вещественному (материальному), что отражается на понимании содержания предпринимательской деятельности.
Процент на капитал издавна "считали предосудительным", при этом "обличали жадность, бесчеловечие, своекорыстие ростовщиков". О силе нравственных традиций в торгово-промышленной среде, о непринятии стяжательства свидетельствует такой факт: у русских предпринимателей существовал негласный кодекс чести, осуждающий все виды развития паразитического, ростовщического, спекулятивного капитала.
Предприниматели делились на несколько групп: к первой относились промышленники, фабриканты, крупные торговцы-оптовики, финансисты и предприниматели в области страхования и кредита; во вторую группу включались торговцы крупные, средние и мелкие, ведущие дело "по чести и без обмана". Обе группы — уважаемые, почтенные. К третьей, "презираемой", группе относились спекулянты, перекупщики, процентщики, пытавшиеся нажиться путем различных махинаций и обмана.
В отличие от Запада в русской предпринимательской среде не очень высоко ценили и ссудного капиталиста. "В московской неписанной купеческой иерархии, — вспоминал В. П. Рябушинский, представитель династии крупнейший русских предпринимателей, — на вершине уважения стоял промышленник-фабрикант; потом шел купец-торговец, а внизу стоял человек, который давал деньги в рост, учитывал векселя, заставлял работать капитал. Его не очень уважали, как бы дешевы его деньги ни были, и как бы приличен он сам ни был".
"— Слушайте меня, старика, Артемий Николаевич. Вы человек молодой, только что начали, а я, слава Богу, поседел на этих работах. Вы наших порядков не знаете. А порядки у нас простые. Один в свой рот не заберет всего. Будьте только справедливы, и двадцать тысяч ваши.
— Допустим, что я взял у вас эти двадцать тысяч. Но если узнают, что я взял у вас эти деньги, меня прогонят и больше на службу не примут.
