Вас родила земля: грунт, чернозём с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не даёт вам, кавунам, покоя.
Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьёмся. А что до слезы из глаза,
Нет на неё указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придёт и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Плюнуть и забыть предлагает поэт, ревниво оглядывая украинскую степь. Однако кроме несомненной заинтересованности и страсти чувствуются в его словах обречённость, пессимизм, свойственные, как правило, уехавшей интеллигенции. Родившимся в УССР и теряющим свою малую родину согласиться с Бродским, прямо скажем, не просто. Там остались свои. Миллионы наших не заслуживают ещё одного предательства.
Теги: Украина , УПА , Евросоюз
Владимир Соловьёв: «Россия не может жить без идеологии»
Временно узнаваемые персонажи
- Самый главный подарок к пятидесятилетию вы сделали себе сами: занимаетесь любимым делом, успешно выступая в самых разных жанрах. На ТВ вы и интервьюер, и[?]
– Я никаких подарков себе никогда не делал, это совершенно случайно образовалось. Меня и выгоняли с телевидения, обратно брали, но я действительно очень люблю жанр интервью. Единственную статуэтку ТЭФИ, которую я получил, – при этом непонятно, почему мне её дали, учитывая то, что я с презрением отношусь к этой академии и никогда туда не хожу, но дали почему-то именно как интервьюеру.
– Вы ещё и радиоведущий, и ведущий ток-шоу. Кроме того, вы пишете книги...
– Да, я люблю писать, но при этом не схожу с ума и не считаю себя писателем. Да, я работаю на телевидении, но ни в коей мере не считаю себя журналистом. Журналист – это другая профессия. Я, скорее, телеведущий, то есть хозяин ток-шоу, люблю и умею, как мне кажется, беседовать с людьми.
– Ещё вы играете моноспектакли, и там есть чисто актёрские куски, не говоря уж про съёмки в кино.
– Ну, в кино я снимался несколько раз, и то случайно и не по собственной воле – канал просил, и я принимал участие, а от участия в больших кинематографических проектах я как раз отказывался. Как-то я беседовал с Аллой Суриковой, и она сказала: "Володь, у меня для тебя есть фантастическая роль второго плана, найди денег, мы такой снимем фильм!" В детстве я мечтал стать артистом, серьёзно к этому относился. Когда работал преподавателем в школе, вёл театральный кружок… Но если уж играть, я бы хотел сыграть в большом-большом проекте и роль, которая действительно интересна. То есть не себя, заходящего в кадр, как часто бывает у телевизионных людей… Тут должны сойтись все звёзды – я имею в виду отнюдь не себя, себя я к звёздам не отношу, всегда омерзительно, когда телевизионные люди начинают сходить с ума и им начинает казаться, что они вершители судеб, лидеры общественного мнения, политики, они имеют право вещать и объяснять, как жить. Не надо себя переоценивать, мы – временно узнаваемые персонажи.
– Тем не менее, если раньше говорили: «Поэт в России больше – чем поэт», то сейчас место «поэта» занял телеведущий, а писателей страна знает, если они появляются на экране.
– Я с большим удовольствием приглашаю к себе писателей: и Александра Проханова, и Юрия Полякова, и Михаила Веллера, и других. Мне кажется, важно, чтобы люди слышали мысли, изложенные хорошим русским языком, потому что ведь у писателей своя стилистика, свой мировоззренческий подход. Привлечь интерес к их творчеству – для меня подспудная идея, которую я аккуратно провожу.
– В одном из интервью вы говорили, что очень мало людей, которые могут быть интересны, хорошо говорят, за которыми что-то стоит. И вот небольшая команда этих «спикеров-экспертов» из одной передачи кочует в другую.
– Это трагедия любого телевизионного формата. Именно поэтому мы с Гаяне Самсоновной Амбарцумян, моим гениальным шеф-редактором, с которым делали все мои проекты, пытаемся через «Воскресный вечер», через относительно небольшие форматы подраскрутить новых и новых людей и потом их втянуть в орбиту «Поединка».
– А вы сами смотрите телевизор?
– Да, конечно. В какую страну бы ни приезжал, я включаю все телевизоры, которые есть, и всегда с большим интересом смотрю, как, что сделано, отслеживаю не только, не столько смыслы, сколько технологии. Когда речь идёт о западном, например, продукте, я смотрю, как подаются новости, как делается ток-шоу. Мне всегда хочется увидеть молодых талантливых ребят, я с большой симпатией отношусь к молодым, мне вообще нравится, когда появляется такая конкуренция, и огорчает, когда я вижу зачастую заимствования формата, а не попытку найти свой путь. Мне очень нравится, как работает Илья Колосов на ТВ Центре, с большой симпатией отношусь к Сергею Минаеву – сейчас у него некоторая пауза, но я уверен, что он вернётся. Смотрю на Романа Бабаяна, с большим удовольствием смотрю и на Андрея Макарова; всегда замечательно работает Пётр Толстой, он был великолепным ведущим программы «Воскресное время», сейчас там Ирада Зейналова придаёт свой колорит. У нас работают выдающиеся профессионалы: Сергей Брилёв – интеллигентнейший человек, и в его подаче материала это всегда чувствуется. Дмитрий Киселёв со своей характерной интонацией, характерной подачей материала – такой пламенный и настоящий. Абсолютно народный Аркадий Мамонтов. При этом у нас модно критиковать, бичевать, клеймить, но тем псевдодемократам и псевдоинтеллигентам, которые кидают комья грязи в Мамонтова, хотелось бы напомнить, что это он, а не они, был в окопах чеченской войны, он, а не они, награждён боевыми наградами, он, а не они, был прав в истории со шпионским камнем. А как над ним все издевались? Но никто не извинился…
– Вы ко всем коллегам так хорошо относитесь?
– Нет, у меня крайне негативное отношение к Владимиру Познеру, и оно связано с тем, что я не приемлю некоторые его поступки, – и он хорошо помнит, о чём я говорю. А если вдруг забыл, то напомню ему эпизод с судьбой Мананы Асламазян и с беседой журналистов у президента Путина. И что позволил себе тогда Познер, и как защищали Манану Маргарита Симоньян и Николай Сванидзе, которого я очень уважаю, хотя идеологически мы не всегда близки. Пусть он вспомнит эту историю, и тогда поймёт, откуда моё к нему крайне негативное отношение.
– Кажется, Александр Гордон сказал, что радио – зло, а телевидение – абсолютное зло. У вас много детей, они смотрят телевизор?
– Ни радио не зло, ни телевидение не абсолютное зло. Конечно, мои дети смотрят телевизор, но родителям надо отсматривать те программы, что смотрят дети. Важно детям закладывать, что такое хорошо и что такое плохо, тогда они и сами будут выбирать.
– Если б вы были директором канала, на нём могла бы появиться программа «Дом-2»?
– Нет. Я человек по своим внутренним ощущениям государственный. Это не значит – работающий на государство, но осознающий предназначение и имеющий понимание, что можно, а что нельзя. Для меня не являются определяющими деньги и рейтинг, мне кажется, есть другие ценности. Конечно, канал должен быть коммерчески не убыточным, но это же не повод терять человеческое достоинство.
Пораженцы и герои
– Сейчас, к сожалению, не очень успешно развивается Общественное телевидение. У вас есть образ канала мечты?
– В России не канал мечты надо создавать, в России Суслова не хватает.
– Кого?
– Россия – страна, которая не может жить без идеологии. Идеология – это всегда государственная позиция. А когда мы говорим об идеологии, это значит, что есть определённый цикл программ, которые в том или ином виде должны решать государственные задачи. Это и воспитание, и просвещение, и направление. И вот здесь необходимы скоординированная позиция каналов и чёткое понимание, что и как делать.
– То есть министерство телевидения?
– Не министерство телевидения, а государственное осознание своей роли в формировании патриотического духа. Люди должны испытывать чувство гордости за страну, в которой живут. А когда мы показываем только ужасы (хотя наш канал пытается показывать и позитивные примеры) – это печально. Иногда надо уметь грамотно выстроить процесс на разных каналах, чтобы принести нужный месседж народу. Посмотрите на американские каналы, как только речь идёт о важных, общегосударственных проблемах, то ты вдруг замечаешь некий единый поток, который приводит к появлению необходимого информационного поля. Нам не надо отказываться от тех возможностей, которое даёт телевидение. Оно не должно замалчивать, как в советское время, а всегда должно отвечать на вызовы сегодняшнего дня, потому что правильный ответ важнее, чем молчание, народ хочет услышать, народ хочет понять – когда ты не даёшь эту возможность, народ начинает заниматься мифотворчеством, которое гораздо страшнее, чем любая ложь.
