– А какие персонажи, раз уж вспомнили Суслова, из нашей истории XX века, вам кажутся наиболее значимыми?
– Таких очень много. Например, Юрий Маслюков, который был недооценен при жизни, но я думаю, его роль ещё будет осознаваться поколениями. Они с Евгением Примаковым и Виктором Геращенко остановили страну, катящуюся в пропасть, и ведь важно, что Юрий Дмитриевич, выходец из «проклятого» советского прошлого, понимавший экономику так, как «мальчикам в розовых штанишках» не снилось, и его идеи сработали. Таких темпов роста, как после прихода этого коалиционного правительства, в России не было никогда. И то, что Ельцин не дал им работать дальше, вежливо говоря, было преступлением. Сейчас уже совершенно по-другому оценивается роль Брежнева, понимаются личность и таланты Косыгина, Громыко... Вообще управлять такой державой бездари не могли, и испытываешь к ним глубочайшее уважение.
– Вас много критикует либеральная публика, даже поносит…
– Для меня они – пораженцы 90-х, которые всего лишь борются за место под солнцем. Ну какие они либералы? Я же помню, как они славословили олигархов в 90-х, кто из них был на содержании Ходорковского. А «персональные кладбища» у кого были? Когда мне говорят: «Ну за это бы и судили». Согласен. Но и Алькапоне посадили тоже не за убийства. Есть же Божий суд. Люди, которые в 90-х могли из России сделать всё, что угодно, предпочли выстроить эту вождистскую, коррупционную, воровскую систему. Кто скупал судей, прокуроров и управления КГБ на корню? Не олигархи? И обслуживающие их граждане вдруг выдают себя за либералов! При этом я как власть очень жёстко критикую и считаю, что она идёт по порочному пути, так и тех, которые с ней борются. По большому счёту они братья-близнецы, все находятся в этой парадигме вождизма. А когда нам кричат о той же болотности, я говорю: «Ну, это же борьба за кормушку. Отодвинутые от кормушки пытаются выторговать себе позицию, чтоб продолжать вести переговоры». Не надо мне кричать про коррупцию. Коррупция в России была всегда, Ельцин орал про коррупцию громче всех. Ну и породил такую страшную коррупцию, при которой вся страна оказалась расхищена и отдана тем, кто сейчас финансирует борьбу с коррупцией.
– Вы смотрите на будущее с оптимизмом?..
– Я смотрю на будущее всегда апокалиптически, то есть готовлюсь всегда к худшему из вариантов. Я вижу колоссальную угрозу распада России, которую может разорвать из-за исламистского фактора, я вижу угрозу, связанную с неразумно распределяемым бюджетом, с воровством, зажравшимся чиновничеством. Но я также понимаю, что Россия может и должна быть великой, либо её не будет вовсе. И согласен с тем, что часто говорит Проханов про «имперский проект». Другой вопрос, какой смысл он вкладывает, – имперский не обязательно сталинский. Америка выстроила свой имперский проект без вождей. Здесь очень много вариантов, но Россия не может существовать маленькой, невзрачной, европейской страной и никогда такой не будет.
– А если Россия без вождя не может?
– Может без вождя, может даже вопреки вождю, может вытащить за собой вождя, как случилось в начале войны 41-го года, когда растерянность Сталина…
– Мы писали о том выпуске «Поединка», в котором историки, не специализировавшиеся на военном периоде, пересказывали хрущёвские сплетни о прострации Сталина в первые дни войны…
– Да. Там много легенд…
– А должна быть правда.
– А разве бывает правда об истории?
– У каждого своя правда, сдобренная мифами. Какой миф создавать?
– Вот это очень правильно. А миф надо создавать всегда один, сохраняющий самосознание народа. Люди не должны испытывать чувство вины за то, что они русские, люди всегда должны испытывать чувство гордости за свою великую историю. Мы – народ-победитель. А когда нам начинают говорить, что мы чуть ли не преступники и в Великой Отечественной войне мы не так себя вели, то пусть почитают материалы Нюрнбергского процесса, как себя вели цивилизованные арийцы, что они вытворяли с нашими младенцами и как вроде кровавый тиран и душегуб Сталин останавливал мародёров, не прощая преступления против гражданского населения Германии. А как вели себя немцы с гражданским населением СССР, не было этих ужасов и концлагерей? Цивилизованная Германия имеет все основания стыдиться своей истории и веками, поколениями вымаливать прощение.
– К сожалению, сейчас там противоположная тенденция. Да и у нас снимаются фильмы, где Победа и война представляются как будто немецкими глазами.
– Но это вообще большая проблема, да, делаются такие фильмы о войне, я на них смотрю и думаю: лучше я включу «Они сражались за родину».
– Вы смотрели «Сталинград»?
– Нет, но надеюсь, что у Фёдора получилось. Я воспитан в другой стилистике. То есть я понимаю 3D, я понимаю, очень важно сделать красивые блокбастеры, но я смотрю те фильмы, потому что в них играют актёры, которые войну испытали на себе. А сейчас молодые ребята, которые в армии-то не служили, играют свою версию компьютерного сражения.
– Но война идёт и сейчас.
– Это другая война. Рано ушедший из жизни замечательный Сергей Говорухин, бывший и на чеченской, и в Таджикистане, где был тяжело ранен, говорил: «Пройдя все эти точки, могу сказать, что по сравнению с той, Великой войной, это даже не война, даже не заварушка, настолько страшно было тогда».
Шабесгой* Навальный
и русский проект
– Вы рекордсмен, наверное, по времени, проведённому в прямом эфире. Устаёте после съёмок, как восстанавливаетесь?..
– Физически иногда это тяжело, особенно когда такие большие форматы, как после выборов, когда ты несколько часов на ногах и держишь большую аудиторию. Но это такой уровень эмоциональной удовлетворённости, что исчерпывает, искупает всё. Я люблю думать. Радиопрограммы, телеэфиры, беседы с людьми, написание текстов – это формы мыслительного процесса. Для меня это важно.
– Когда вы ушли с НТВ...
– Меня «ушли». Это был тяжёлый период. Но у меня не было ломки в плане, что «вдруг меня перестанут узнавать?» или «ах, как жить так?». Нет. Просто я переживал потому, что моя семья очень к этому болезненно относилась.
– А почему вас «ушли»?
– Кому-то наверху не понравилось, что я что-то не то сказал на радио. Это моя версия, но в этом-то и проблема – мне же никто честно не сказал: почему. Меня вызвал Владимир Михайлович и сказал: «Замечательная программа, напиши, пожалуйста, заявление об уходе». Я понимаю, что это ни в какой мере не было волей Кулистикова, я к нему отношусь с очень большой симпатией, но...
– Всё-таки обида осталась, он же мог, так сказать, уговорить кого-то, убедить.
– А какой смысл? Видимо, всё что мог, он сделал. Всё когда-то заканчивается. Я пришёл на телевидение взрослым мальчиком и в любой момент готов оттуда уйти. Я же от этого не перестану быть собой.
– Почему вы не приглашаете Навального? Чтобы, так сказать, «уничтожить его в прямом эфире»…
– Во-первых, я не считаю необходимым «уничтожать» кого-то. Зачем?
– Просто, чтобы его увидели. Он сам себя уничтожит.
– Его и так регулярно видят. Ну и? Вы знаете, Гитлера разве уничтожила публичность? Нет. В нашей стране востребованность нацизма высока. Вот посмотрите, кто его поддерживает – многие интеллигентные люди, в том числе и представители моей национальности, которые видят его как такого шабесгоя революции. Чувствуют, что в нём есть тот запал, которого нет у них: не боится сесть в тюрьму, может сказать вещи, которые интеллигентному человеку говорить нельзя. А он может назвать армян «хачами» (что импонирует части аудитории), он может сказать азербайджанцам «черножопые» (за что его, в частности, изгнали из «Яблока»), заигрывать с русским национализмом, таким, самым дремучим, призывать: «Хватит кормить Кавказ!» Плюс очень выгодно борется с коррупцией на деньги коррупционеров «первой волны». Борец по заказу. Подмачивает тех, кого нужно подмочить, чтобы на их место пришли свои, и не трогает тех, которые спонсируют фонды. Такой очень понятненький персонаж. Плюс, как мне кажется, не глубокий, образование «ноль», и не очень умный, он всегда будет нуждаться в интеллектуальной подпитке. Потому в его штабе оказываются люди, отвечающие за образование, политическое просвещение и экономически его подтягивающие, надеющиеся, что он для них как бы выполнит задачу и его можно будет задвинуть либо им управлять. Ха! Ха! Ха! А для меня он – чистое зло. Давать ему трибуну, мне кажется, неправильно.
– Но разве не увеличивает Навального в размерах именно его отсутствие на ТВ?
– Нельзя недооценивать обаяние зла. Когда вы покажете человека, который будет с трибуны кричать любую чушь, но которую хочет услышать подавляющее большинство, – у него сразу будет своя аудитория. Телевидение – это увеличительное стекло, но не лупа. Оно не выжжет, а даст возможность вербовать новых сторонников.
