Первое созерцание реликвий длилось час. Послушники рассматривали непонятные инструменты, загадочные штыри и предметы, которые в Книге Патриархов назывались «часами», а под ними — полупрозрачные «часы» с единственной стрелкой, которая показывала направление заката солнца. Монах продемонстрировал это послушникам: «В какую сторону вы ни повернете эти „часы“ в руке, стрелка сразу же вернется на направление заката солнца».
Праздник посвящения подошел к своей кульминационной точке. Послушников лихорадило от возбуждения, ведь они вот-вот должны были своими глазами узреть камень святого Берлитца. В сопровождении нарастающего пения братьев и сестер вошли они в святая святых. На всех поверхностях и стойках горели масляные лампы, воздух был пропитан тяжелым запахом пихтового масла. Впереди в полу комнаты красовалась круглая дыра. Алтарный стол освещали лучи солнца. И там, на небольшой подставке, покоился камень святого Берлитца — самое большое сокровище этого аббатства.
Аббат Ульрих III воздал благодарственную молитву. Присутствующие слушали его, с благоговением склонив головы. С возгласом «Святой Берлитц, мы благодарим тебя за этот небесный дар!» торжественная часть посвящения окончилась. Новоявленные послушники собрались вокруг аббата. Он осторожно взял камень святого Берлитца с подставки и со счастливой улыбкой протянул его в сторону молодых людей.
Камень был размером с ладонь, черного цвета со множеством маленьких кнопочек на поверхности, на которых, если присмотреться, можно было разглядеть крохотные буквы. На верхней части камня находилась щель, в которой была полоса, сияющая матовым блеском. Прямо под этой полосой можно было разглядеть четкую надпись BERLITZ и более мелким шрифтом — Interpreter 2.
Кончиками пальцев аббат Ульрих III набрал на клавиатуре слово «любовь». И удивительным образом буквы «л-ю-б-о-в-ь» появились на серой полосе. Все это было столь таинственным и удивительным, что новички едва осмеливались дышать. Тогда аббат Ульрих III нажал на другую кнопку, и прямо под буквами «л-ю-б-о-в-ь», словно написанные невидимой рукой, появились буквы «l-o-v-e».
— Аллилуйя! — вскричал аббат Ульрих III и возвел свой благодарственный взор к потолку.
— Аллилуйя! — вторил ему хор новоявленных сестер и братьев.
— Камень не утратил своей силы! Славим же святого Берлитца и его чудесную силу!
Аббат Ульрих III продолжил нажимать на кнопки — на этот раз он набрал слово «святой», и почти сразу же на экране возникло слово «holy».
— Аллилуйя! — вновь послышалось отовсюду. Все быстрее аббат набирал новые слова на камне святого Берлитца, и каждый раз в ответ на это на матовой панели появлялись незнакомые буквы. Это было чудом, недоступным для человеческого понимания, и новоявленные послушники смотрели на него большими от удивления глазами, в которых читалось почтение. Они и не думали, что такие чудеса возможны.
В конце концов аббат Ульрих III оторвался от камня святого Берлитца и аккуратно поставил его обратно на подставку. С серьезным лицом обратился он после этого к послушникам:
— Камень святого Берлитца — это камень-переводчик. С его помощью язык святых праотцов можно переводить на другие языки древних времен. Камень этот является священным, так как хранит в себе силу солнца. Достаточно подержать камень три часа на солнце, чтобы он молвил в течение двенадцати часов. Ни разу не подвел он еще Совет познания. Он помогал нам понимать священные книги патриархов, поможет он нам расшифровывать и другие письменные источники древности.
В этот раз заговорил Валентин, который в когорте послушников был вторым по старшинству:
— Святейший отец Ульрих, а откуда взялся камень святого Берлитца?
— А ты умный парень, — ответил аббат Ульрих III благожелательно. — Так знай же, что камень святого Берлитца был найден святым праотцом Ульрихом Допаткой. В Книге Патриархов записано, как святой Ульрих Допатка обнаружил этот камень. Это случилось спустя два года, одиннадцать месяцев и девять дней после Великого уничтожения. Святой Ульрих Допатка отправился к тому, что осталось от горы под названием Дева. В нескольких сотнях метров от ее бывшей вершины он обнаружил руины. В Книге Патриархов, глава 16, стих 38, четко сказано, что эти руины принадлежали «научной станции», которая когда-то располагалась на горе.
Аббат несколько раз тяжело вздохнул, после чего продолжил:
— Знай же, сын мой, святой Ульрих Допатка отправился в руины на гору, которую называли они Девой, для того чтобы отыскать что-нибудь, что можно было бы использовать. Возможно, это сам дух святого Берлитца вел его туда, чтобы он мог отыскать камень святого Берлитца. Неисповедимы пути Господни!
Завтра вы услышите лекцию о святой Книге Патриархов. В грядущие годы вы многое узнаете. Будьте старательны и терпеливы. Славьте всемогущего Господа и святых праотцов!
В Книге Патриархов каждая глава начинается словами «Мой отец рассказывал мне…» — скорее всего, первоначальный текст был написан сыном одного из отцов-патриархов, книга эта переплетена и насчитывает шестьсот двенадцать страниц. От оригинального текста сохранилась лишь одна глава. Написанное там едва можно разобрать — настолько повреждены и загрязнены страницы. Слава Богу, братья и сестры очень рано начали делать копии святой книги.
Исключением из вышесказанного являются первые восемь страниц, так как их написал сам святой Эрик Скайя на «упаковочной бумаге». Эти страницы были с двух сторон покрыты тонкой черной краской непонятного состава, на которой также были отпечатаны даты христианского летосчисления.
С тех пор еще долго не встречалось ни одного письменного источника, пока не были найдены первые записи на пергаменте. Составителями этих записей были патриархи — сыновья и внуки праотцов. Они ввели новое летосчисление и начали отсчитывать время от Великого уничтожения. Новые писания были выполнены красными чернилами на темно-желтой коже шкур, скрепленных между собой нитями, сделанными из растений. Лишь в 116 году со времени Великого уничтожения патриархи для своих записей впервые стали использовать белую бумагу — для ее изготовления они пользовались волокнами растений, скрепленных друг с другом крест-накрест, покрытых тонким слоем извести. Для того чтобы такая бумага была эластичной, смешивали известь с фруктовыми маслами.
Послушники получали огромную радость от учебы. Их учителями были старожилы аббатства, а на самые глубокомысленные вопросы им давал ответы Совет познания.
— Достопочтенный советник, — вопрошала одна из послушниц уже на четвертой неделе обучения, — почему мое имя — Бригит, а моего соседа зовут Кристианом, откуда взялись все эти имена: Валентин, Маркус, Вили, Гертруда?
— Это имена, которыми праотцы назвали своих дочерей и сыновей. Было трое праотцов: святой Эрик Скайя, святой Ульрих Допатка и святой Иоганн Фибаг. С ними было четверо женщин, чьи имена вы знаете: Сильвия, Гертруда, Элизабет и Жаклин. С ними праотцы зачали детей, и в первые годы после Великого уничтожения каждая женщина родила по ребенку. Эти потомки все носили имена людей древности, эти же имена получили и вы. Ты довольна ответом?
Теперь слово взял Валентин:
— Вчера мы читали главу 19 и не смогли прийти к единому мнению относительно того, что подразумевалось под большими птицами? Достопочтенный советник, можете ли вы нам это прояснить?
Мудрый советник задумался на мгновение, после чего улыбнулся и задумчиво подошел к полке, на которой стояли копии Книги Патриархов. Он отыскал начало главы 19, положил ее перед Валентином и попросил зачитать написанное там вслух:
«Глава 19, Стих 1: Мой отец рассказывал мне, что его отец Эрик однажды в полдень, завидев большую птицу над долиной, рассказал ему следующее:
Стих 2: В мое время были птицы в двести раз больше этой птицы.
Стих 3: Во чреве таких птиц сидели люди, которые ели и пили.
Стих 4: Через маленькие окна могли они любоваться Землей внизу.
Стих 5: Летали эти птицы, размахивая металлическими крыльями, быстрее ветра, через большие водоемы.
Стих 6: А по ту сторону большой воды были дома, которые были такими высокими, что вершины их цепляли собой небеса. Поэтому называли их небоскребами.
Стих 7: И в городах этих, где были небоскребы, жили миллионы людей.
Стих 8: Неведомо нам, что стало с ними. Господи, упокой их души».
— Итак, Валентин, что ты думаешь об этом тексте?
Юноша пожал плечами:
— Не знаю. Больших птиц, в которых люди могли бы сидеть и даже принимать пищу, я не могу себе представить.
