На самом деле, начиная с 1995 г., с опубликованной в НТР статьи "Судьба науки в России" (№5 (11)), автор систематически описывал печальное состояние российской науки, ее постепенное умирание и трусливость руководства РАН, указывал на то, что это руководство предает интересы российской науки. В наиболее полной и резкой форме критика руководства РАН была дана в "Предисловии" к выпущенному автором сборнику "Гражданские мотивы", т. 1.
Раздражение по отношению ко мне со стороны "надменных руководителей РАН", или "надРАНцев", как я их называю, было колоссальным. В конце концов, оно вылилось в распоряжение вице-президента РАН Г. А. Месяца от 29 августа 2002 года, которым мне, гендиректору ОИФЗа, запрещалось создание на территории института четырех музеев (Б. Б. Голицына, Г. А. Гамбурцева, О. Ю. Шмидта и музея собственно ОИФЗ) на общей площади в каких-то 50 кв. м! Затем последовало новое распоряжение другого вице-президента, Н. П. Лаверова, — провести в ОИФЗ в двухнедельный срок конференцию о доверии ее гендиректору, то есть мне. Наконец, мои заместители проявили трусость и даже беспринципность, не выполнив указания автора о том, что в силу исключительной важности вопроса надо проводить не стандартную конференцию (один делегат от трех сотрудников), а собрание всего коллектива научных сотрудников.
Автор подлил масла в огонь своим "Открытым письмом" президенту РФ, опубликованным в газете "Завтра" 12 сентября 2002 г., а также своим выступлением на заседании Общественно-научного Совета при Комитете по образованию и науке Госдумы. В этом выступлении автор обвинил членов Совета в трусости и заявил о выходе из состава Совета.
В результате, 11 октября конференция ОИФЗ полностью подтвердила концепцию автора о том, что "биологическое первично, а социальное вторично", что на биологическом уровне сознание людей в существенном управляется их генетическим аппаратом, доставшимся от предков-зверей.
Остается добавить, что автор принял решение — никогда в своем Институте не появляться, уволиться из него 28 февраля 2003 г. (спустя ровно 44 года работы в нем) и заняться реализацией своих научных результатов в Геологическом институте РАН, в котором 43 года проработал его отец — академик Николай Михайлович Страхов.
Савва Ямщиков
13 мая 2003 0
20(495)
Date: 13-05-2003
Author: Савва Ямщиков
ВОПРОСЫ ПРОСТОДУШНОГО (Кому ЧК, а кому мать родная?)
Прежде чем задать этот волнующий меня вопрос и попытаться разобраться в сложных перипетиях, с ним связанных, скажу, положа руку на сердце, что кровавое "красное колесо" в страшной части нашей истории продолжает пластать меня по бренной родной земле не только горькой памятью о зверствах прародителей антирусского террора, но и мнимой бархатностью нынешнего уничтожения России, осуществляемого их не менее жестокими последователями, учениками, а иногда и просто родственниками по прямой.
Три основных составляющих русофобского террора коснулись меня отнюдь не косвенно. Одна половина моих дедов и прадедов — потомственные крестьяне из зажиточных слоев, умевших и мельницу поставить, и урожай богатый собрать, не прибегая к помощи наемных рабочих рук, обходясь своими недюжинными способностями и силой, отпущенной Богом; многие же из предков по материнской линии были верными слугами церкви, стойкими последователями старообрядчества.
Разве можно мне забыть и простить тотальное уничтожение золотого фонда отечественного крестьянства, когда тридцать миллионов хранителей и кормителей России были сняты русоненавистниками с родных мест и истреблены физически?
А можно ли без содрогания перечитывать печальные мартирологи убиенных священников, начиная от патриарха, митрополитов и кончая простыми церковными служками?
Только у бессердечного человека не подступит комок к горлу при воспоминаниях о сотнях батюшек, живыми зарытых в землю или о талантливом русском писателе и просветителе М. О. Меньшикове, расстрелянном по личному приказанию Троцкого на глазах у жены и малых детей.
Третий фактор продуманного уничтожения русской нации новоявленными "маратами" и "робеспьерами" — высылка на чужбину целого парохода с двумя тысячами самых одаренных наших мыслителей: физиков, математиков, философов, историков искусства, писателей. Там были учителя моих учителей, оставшихся в России, прошедших сквозь адские испытания ГУЛАГа и сумевших рассказать мне о светочах русской науки и искусства, которых ЧК отправил подальше от родных берегов.
Когда началась так называемая перестройка, я сначала удивлялся и задавал себе один вопрос за другим, читая регулярно рупор горбачевского синдиката лжи — "демократический" "Огонек", возглавлявшийся "пламенным революционером" Коротичем. Вроде братия эта — против коммунистов, большевиков, за свободу слова и чистоту дела, а герои их наскоро состряпанных разухабистых материалов, с пылу с жару варганившихся карауловыми, феликсами медведевыми и иже с ними, — Бухарин, Лурье, Троцкий, Тухачевский, Свердлов, — старатели, руки которых в крови миллионов невинно убиенных русских людей. Значит, Орвелл в "Скотском хуторе" правильно заметил, что "все свиньи равны, но некоторые равнее".
Особое недоумение вызывало тогда, а нынче и совсем ставит в тупик отношение "свободолюбивых" представителей творческой интеллигенции, на дух не переносящих идей большевизма, поносящих Дзержинского и его контору на каждом углу, к одной из самых матерых чекисток — Лиле Брик.
И я прошу ответить на мой вопрос Майю Плисецкую, посвятившую самые теплые страницы своей биографической исповеди основоположнице ее брака с Родионом Щедриным — кровавой леди нашей революции. Сколько гневных слов встретит читатель в повествовании прославленной балерины в адрес ЧК и КГБ, а вот "мама Лиля", бывшая гражданской женой заместителя шефа НКВД Якова Сауловича Агранова, воздвигнута на пьедестал жены цезаря.
Квартира Бриков — грязный вертеп, которому и нынешние порносалоны могут завидовать — давала приют продажному террористу Блюмкину, здесь готовились проскрипции на уничтожение лучших русских людей, сюда попал и нашел здесь свою погибель талантливейший, но мягкотелый Маяковский. Чувство брезгливости вызывает описание любовных треугольников, квадратов и прочих фигур извращений, царивших в "теремке" Бриков.
А как Майя Плисецкая восторгается сестрой Лилички — Эльзой Триоле и ее мужем Арагоном! Забыв про свою антикоммунистическую озлобленность, поет балерина осанну сладкой парочке — столпам французской компартии.
Неужели тонкий парижский парфюм, ужины в хороших ресторанах так притупили классовую ненависть Плисецкой к коммунякам? Ведь страшнее и циничней французских левых тогда в мире не было. Недаром такие деятели культуры, как Пикассо, Ив Монтан, Симона Синьоре и другие их товарищи, вносившие огромные деньги на счета лидеров французской компартии, поняв, что их средства идут на обеспечение роскошной жизни Арагонов и Триоле, переходили в ряды итальянских коммунистов.
Так что же, уважаемая Майя Михайловна, вы обо всем этом не знали или просто запах духов "Chanel № 5", подаренных Эльзочкой, усыпил вашу социальную бдительность?
С умершего режиссера Параджанова теперь не спросишь, за что он боготворил кровавую Лилю Брик. У одаренных людей свои причуды, хотя Пушкин и Лермонтов подобных палачей свободы и гения избегали.
А вот "благородный" наш Атос — актер Вениамин Смехов — целую пьесу о Лиле и Эльзе поставил и порадовал ею французов и русских. И куда девался у постановщика свободолюбивый дух любимовской Таганки, которой так мешала жить и творить простая русская женщина Екатерина Алексеевна Фурцева, а потом и ненавистный режиссер Эфрос? Вот сестрички Брики — это сама свобода, чистота и благородство. Только как же быть с их столь пакостными биографиями и с памятью о замученных с их помощью людях?
А может, вам, господа демократы, ЧК действительно мать родная? Ну, скажем, как ее певцу Юлиану Семенову или друзьям его по перу?
Жду с нетерпением вашего ответа.
Александр Ефремов
13 мая 2003 0
20(495)
Date: 13-05-2003
Author: Александр Ефремов
ВЕРТОЛЕТ
Если верить телевизору, страна только и занята тем, что боится атипичной пневмонии. Новости — сплошной репортаж из китайских, тайваньских, а теперь уже и российских больниц. Встревоженные репортеры носятся по Ярославскому вокзалу, отыскивая те два ежедневных поезда, что приходят из Пекина. Массовый зритель методично подталкивается к истерии по поводу "жуткого заболевания".
