Не обошлось на фестивале и без чествования мэтров. Наград за вклад в мировое киноискусство удостоились Сергей Соловьев (чей фильм «Ке-ды» открывал нынешний смотр), британец Стивен Фриз (он представлял картину «Королева» 2005 года в рамках ретроспективы) и испанец Карлос Саура (его работа «Я, Дон Жуан» также демонстрировалась на ММКФ). А призом за покорение вершин актерского мастерства и верность принципам школы К.С. Станиславского была награждена Марина Неелова.
Завершающим аккордом смотра, продолжая джазовую тематику, стала новая работа Вуди Аллена «Светская жизнь», которая в этом году открывала Каннский кинофестиваль. Действие комедийной мелодрамы разворачивается в 1930-е годы: молодой человек по имени Бобби Дорфман (Джесси Айзенберг) приезжает из Нью-Йорка в Голливуд и пытается найти работу в сфере кинопроизводства с помощью своего дяди, известного кинопродюсера. После он возвращается в Нью-Йорк, где его захлестывает водоворот светской и клубной жизни.
Символично, что Аллен снова вернулся к своему любимому Нью-Йорку — несколько последних картин режиссер снимал на западном побережье США, юге Франции или в Риме. Теперь же мэтр переносит зрителей в привычную для него обстановку — пригороды и парки Большого яблока, показывает шумные семейные обеды в квартире главных героев в Бронксе и, конечно же, не забывает про джаз, звучащий в шикарных кафе, маленьких забегаловках и просто за кадром. Музыку можно назвать одним из героев картины — она служит не просто фоном, но является связующим звеном между сюжетными линиями, помогая характерам персонажей играть новыми красками, как только одна мелодия сменяет другую.
Посмотреть некоторые фильмы фестиваля широкая публика сможет и после завершения форума. Так, «Светская жизнь» выйдет в широкий прокат уже 21 июля.
Ямасита-Ирина
Искусство / Искусство / Поверх барьеров
Сухомлинов Владимир
Фото: фото автора
Теги: искусство , живопись , скульптура
Огромный интерес вызвал 11-й Фестиваль российской культуры в Японии
Ещё Киплинг писал: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им никогда не сойтись». В переводах последняя фраза звучит по-разному: «и их неизменна суть», «и с места они не сойдут». Но как ни переводи, смысл понятен: восточной и западной цивилизациям не сойтись.
Так ли? А если даже так, стоит ли жалеть усилия, чтобы сходиться? Особенно сейчас, когда на земле всё так переплелось, возможности для общения и взаимодействия стократно увеличились, а перед людьми возникают новые глобальные угрозы?
Вопрос риторический, хотя и у Киплинга (1865–1936) были свои основания. Между тем и тогда находились иные примеры. В одно с ним время жила Ямасита Рин (1857–1939). Она родилась в бедной самурайской семье вблизи Токио и рано покинула дом. Ею двигала жажда познания и самореализации, не очень тогда свойственные восточным грациям. Сначала обучалась традиционным видам японской живописи (укиё-э, гихонга). Потом познакомилась с основателем духовной миссии в Японской православной церкви епископом Николаем (И.Д. Касаткин). Он оказал на Ямаситу такое влияние, что в 21 год она приняла православие и крестилась под именем Ирина. Спустя три года отправилась в Санкт-Петербург, где обучалась канонам православной иконописи и работала в иконописной мастерской Воскресенского Новодевичьего монастыря. Была ученицей ректора Императорской академии художеств Ф. Йордана, а в Эрмитаже копировала лучшие образцы западноевропейской религиозной живописи. Вернувшись на родину, писала иконы для православных храмов в Японии.
Самую знаменитую – «Воскресение Христово» (1891) – написала ко дню рождения цесаревича Николая (будущий царь Николай II) и преподнесла ему в дар во время его пребывания в Японии по ходу путешествия на Восток. Икона всегда оставалась при царе, теперь она в собрании Эрмитажа.
Иногда икона выезжает, как и теперь, когда её удалось увидеть во Владивостоке на «Выставке одного шедевра» в Приморской государственной картинной галерее. Иконка небольшая, именно личная, и при этом совсем не скажешь, что написана японской рукой для русского царя.
Впрочем, вопрос о параметрах близости наших цивилизаций всё равно возникает, когда оказываешься в Токио. И дело не только в явных технологических различиях, пронизывающих организацию столичной жизни и быт, когда сталкиваешься в токийском отеле с унитазом, который управляется компьютером. Ещё больше ментальных, поведенческих различий…
Тут не увидишь на улицах урн, как и мусора, а если захочешь закурить не в том месте (хоть бы и в ста метрах от административного здания или в парке), то не потребуется ни полицейского, ни штрафа. Просто кто-то подойдёт и на ломаном английском вежливо скажет: «Ноу смокинг». Мол, со своим уставом не ходи в чужой монастырь… И только здесь перед встречей с парламентариями предложат снять обувь и пройти на переговоры в носках (будь ты даже председателем нижней палаты парламента РФ Сергеем Нарышкиным). Есть традиции, с ними строго считаются.
Подобных штрихов множество. Иногда напрочь теряешься и вспоминаешь строчки из Киплинга.
Но так ли всё непреодолимо? И так ли уж с ходу надо отталкивать то, что тебе непривычно? У представителей этой цивилизации можно многому научиться. И не только в сфере технологий, желание заимствования которых бьёт остальные желания.
Нельзя сказать, что почитать что-то обстоятельное о Японии у нас невозможно, но почему-то по-прежнему едва ли не самыми познавательными и глубокими остаются «Ветка сакуры» (1970) Всеволода Овчинникова и «Пятнадцатый камень сада Рёандзи» (1986) Владимира Цветова. А вот свеженаписанного мало, то же, что выходит в печатных СМИ, в теле- и радиоэфире, зачастую содержит лишь текущую информацию, новости о японской автомобильной отрасли или электронике, оценки политических событий. Есть историко-географические книги и сборники. Всё это, конечно, важно, но не менее значима ментально-нравственная составляющая «японского образа жизни», культура, традиции народа и то, как они трансформируются в новых условиях постиндустриального мира, мотором которого во многом сама Япония (третья экономика мира!) и является. Глубоких писательских, журналистских работ по этой тематике явно не хватает.
Во время нашего пребывания в Токио в престижном Santory Hall Сергей Нарышкин и сопредседатель с японской стороны Масахико Комура открыли 11-й ежегодный Фестиваль российской культуры. Зал был полон. Особенно тепло принимали звёзд российской культуры – балерину, народную артистку России Светлану Захарову и выдающегося скрипача Вадима Репина.
Всего же за минувшие годы более чем 400 фестивальных мероприятий посетило свыше 12 миллионов японцев. Значит, не только у нас жив интерес к загадкам японского экономического чуда и японской души, но и у них велика тяга к нашей культуре и тайнам русского характера. И никакие санкции, навязываемые из-за другого океана, тут не помеха. Путь, который прошла некогда Ямасита Рин, первая японка, учившаяся в России, и первая японская иконописица, по-прежнему манит своей тайной, жаждой познания другой цивилизации, удивительными открытиями.
Надо идти навстречу друг другу, опираясь на лучшее, а не на тёмные фрагменты истории, которые могут вести только в тупик или на тот путь, который прямо обратен дороге, пройденной Ямаситой Рин. И конечно, дай бог, чтобы даже признанные авторитеты, каким был тот же Киплинг, иногда ошибались в своих выводах.
ВЛАДИВОСТОК – ТОКИО
Моменты красоты и счастья
Моменты красоты и счастья
Искусство / Искусство / СОБЫТИЕ
Лаврова Людмила
Наталья РАЗИНА (пресс-служба Мариинского театра)
Теги: искусство , театр , фестиваль
Концерт Чечилии Бартоли в Санкт-Петербурге
На XXIV музыкальном фестивале-марафоне «Звёзды белых ночей», проходящем на всех трёх площадках Мариинского театра (исторической сцене, Новой сцене и в Концертном зале), «одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса». А если позволить себе дерзость перефразировать Александра Пушкина, то применительно к фестивалю наиболее точным было бы сказать: «одна звезда сменить другую спешит». И это не преувеличение. Такого количества оперных певцов высшей пробы, как на этом фестивале, по-моему, ни в одной прежней программе «Звёзд белых ночей» ещё не приходилось слушать: Пласидо Доминго выступил в опере Верди «Симон Бокканегра» и продирижировал мариинской «Травиатой» с молодой, но уже получившей известность в Европе Ольгой Перетятько (Виолетта). Затем Анна Нетребко спела Эльзу в «Лоэнгрине» Вагнера и «Четыре последние песни» Рихарда Штрауса в концерте его музыки. Далее эстафету приняла Мария Гулегина, выступившая в трёх операх Верди – «Аттиле» с Ильдаром Абдразаковым, который считается лучшим басом мира, «Тоске» и «Аиде». Ольга Бородина одарила публику сольным концертом, Екатерина Семенчук блистательно исполнила партию Далилы в «Самсоне и Далиле» (Самсон – известный американский тенор Грегори Кунде). А в самый разгар фестиваля программой «Из Венеции в Петербург» порадовала слушателей Чечилия Бартоли – знаменитая итальянская меццо-сопрано, специализирующаяся на музыке барокко. Чечилия выступила с ансамблем I Barocchisti под управлением Диего Фазолиса.
