Что обнаружили в ходе столь многотрудных усердных поисков? Письмо Зинаиды Райх на имя Сталина на 11 листах, еще одно письмо этому адресату, но уже покороче — на шести листах, письмо Ежову, заявление на имя прокурора СССР Вышинского. Все эти документы были изъяты при обыске. Однако содержание их неизвестно — в архивном деле они отсутствуют. Высказывается предположение, что впоследствии их уничтожили.
Незапертая балконная дверь
Произведя обыск и изъяв показавшиеся им важными материалы, работники НКВД перед уходом из квартиры опечатали две комнаты — кабинет Мейерхольда и примыкавшую к кабинету переднюю.
Никто из жильцов в тот момент не вспомнил, что дверь, ведущая из кабинета на балкон, осталась незапертой. Летом ее обычно не запирали, и потому на эту деталь не обратили внимания. К тому же кабинет опечатали, а к дверям прислонили громоздкий сервант из передней. В кабинет ходу теперь не было. Зинаиде Николаевне и ее детям, потрясенным известием об аресте мужа и отчима, а также сценой обыска, было не до какой-то там открытой балконной двери, оставшейся за опечатанным кабинетом.
И напрасно — именно через эту дверь спустя немногим менее месяца ночью в квартиру проникли убийцы Зинаиды Николаевны.
В публикациях об этом таинственном происшествии, а они впервые появились лишь в самом конце восьмидесятых годов и имели преимущественно обвинительный уклон в адрес НКВД, выделялось действительно необъяснимое обстоятельство — почему лица, производившие обыск и опечатавшие кабинет Мейерхольда, не закрыли и тем более не заперли балконную дверь?
По мнению авторов периода горбачевской перестройки и гласности, специализировавшихся на обличении преступлений сталинской системы, приехавшие с обыском в Брюсовский переулок энкаведисты не могли не видеть, что к балкону квартиры почти вплотную примыкает неказистое одноэтажное строение, с крыши которого перемахнуть через перила — пара пустяков. Версия вполне правдоподобная, непонятно лишь одно — кто и для чего должен был проделывать этот путь. Кому они должны были его перекрыть? Обыск произведен тщательно, все, что представляло интерес для следствия, изъято. Даже в самом подозрительном мозгу не могло зародиться предположение, что кто-то через балкон вернется в опечатанный кабинет.
Впрочем, факт оставшейся открытой балконной двери может иметь самое тривиальное объяснение. Обыскиваемая квартира была четырехкомнатной, с двумя противоположными выходами на лестничную площадку, и ее габариты, конечно же, не могли не произвести впечатление на производивших обыск. Не исключено, что они просто заплутали в лабиринтах передних, подсобных и спальных помещений.
Сегодня об этом приходится лишь гадать, потому что имевшие место факты и события сильно политизированы и до сих пор носят конъюнктурный характер. В одних источниках утверждается, например, что спустя несколько дней после обыска и опечатания кабинета, как раз накануне убийства, квартиру посетили двое незнакомцев. Татьяна Сергеевна Есенина в письме в Политбюро ЦК КПСС в 1988 году назвала этот приход странным. По ее мнению, пришедшие во второй раз были из числа тех, кто производил обыск 20 июня. Вместе с тем Татьяна Сергеевна делает существенное уточнение: сама она их не видела, была на даче в Горенках. Она также сообщает, что были опечатаны еще две комнаты.
Цель опечатания комнат в квартире Мейерхольда не вызывает сомнения — они подлежали изъятию и последующему заселению, что вскорости и произошло. Через месяц после убийства Зинаиды Райх квартиру разделили на две отдельные, благо она имела два обособленных входа. В каждой появились свои жильцы. Неопечатанной осталась большая проходная комната. Надо полагать, ее оставляли за хозяйкой.
Повторному визиту энкаведистов накануне убийства Райх все публикаторы придают исключительно важное значение. Из всех лиц, занимавшихся этим делом, самое авторитетное, несомненно, — советник юстиции В. Рябов, работавший во время проверки в 1988 году письма Т. С. Есениной помощником прокурора Москвы.
Посещение квартиры двумя незнакомцами описано им так. Представившись сотрудниками НКВД, они под предлогом проверки, не нарушена ли печать на кабинете режиссера, осмотрели квартиру. Было ощущение, что они вынюхивали, кто еще находится здесь, кроме хозяйки. Константин, сын Зинаиды Николаевны, уехал к бабушке в село Константиново Рязанской области. Дочь Татьяна находилась на даче в Горенках. В квартире, кроме Райх, оставалась лишь домработница Чарнецкая. Пришедшие вскрыли комнату Мейерхольда, подошли к балконной двери, которую не закрыли во время обыска работники НКВД, осмотрели все внимательно, кабинет снова опечатали и, не закрыв его на ключ внутреннего замка, удалились.
Неужели готовили ночное проникновение через балкон? Убийцы следовали к жертве по кабинету, дверь которого, выходит, была не заперта на ключ. Предусмотрительно? Визит был рекогносцировкой?
О тех двоих уже никто никогда не расскажет. Их видели, с ними общались хозяйка квартиры и домработница. Одна убита, второй тоже нет в живых. Тупик.
Письмо Т. С. Есениной в Политбюро пространное и довольно сбивчивое. Ей было 70, когда взялась за перо. Сумбурность, перескоки с одной мысли на другую. Чтобы вникнуть, надо прочесть несколько раз. Есть ли на чем зацепиться глазу? Есть. Татьяна Сергеевна пишет: эти двое опечатали еще две комнаты, ее и Костину. Стало быть, отчуждению подлежали и они. Почему же их не опечатали в первый раз, а только кабинет Мейерхольда и примыкавшую к нему переднюю? Потому что сначала отчуждению подлежала лишь жилплощадь, которую занимал Мейерхольд.
В письме Т. С. Есениной есть строка: «…на четырех прописанных (мать, Костя, я и мой годовалый сын) оставили одну большую проходную комнату». Стало быть, в квартире не были прописаны ни муж Татьяны Сергеевны, ни родители Зинаиды Николаевны. В просторной четырехкомнатной квартире с двумя обособленными выходами жили всего трое взрослых, двое из которых вдобавок числились владельцами загородного дома в Горенках. И это на фоне перенаселенных коммуналок!
Сведения о фактических жильцах и их прописке, наверное, были установлены во время первого обыска. Обнаруженные излишки жилплощади было решено опечатать. Можно ли допустить, что именно этими мотивами был вызван повторный визит в Брюсовский переулок?
Похоже, это предположение не такое уж и нереальное. После гибели Райх ее взрослым детям было предложено освободить квартиру в городе, поскольку они владели домом на правах собственности в Подмосковье, а по советским законам гражданам не полагалось иметь две или три квартиры. Татьяне и Константину разрешили вывезти свои вещи в загородный дом. Правда, Косте дали восьмиметровку.
Кого спугнула домработница
Убийство Зинаиды Николаевны Райх случилось в ночь с 14 на 15 июля 1939 года. Напавших было двое. Они проникли в квартиру через балкон, к которому примыкала крыша одноэтажного нежилого строения, расположенного во дворе дома. Дверь балкона, как мы знаем, была не заперта — то ли случайно, то ли с умыслом — с 20 июня, когда в квартире производился обыск, а кабинет Мейерхольда опечатали.
Перемахнув через перила балкона, преступники оказались в опечатанном снаружи и тоже незапертом кабинете, пустовавшем 25 суток. Естественно, за это время он покрылся пылью — балкон-то ведь был открыт! Судя по следам, которые оставили убийцы, они не очень-то беспокоились, что их могут идентифицировать. Сыщики из МУРа, занимавшиеся расследованием, обнаружили на ящиках с бумагами, оставшимися после обыска, множество отпечатков пальцев. Преступники рылись в ящиках с какой-то целью, известной только им. Искали ценности? Наследили нарочно, чтобы направить следствие в ложную сторону, создать впечатление у сыщиков, будто здесь побывали грабители-дилетанты?
Из кабинета Мейерхольда злоумышленники проследовали в коридор, миновали закуток за занавеской, где спала домработница, и оказались в комнате, где за столиком, придя из ванной, сидела Зинаида Николаевна. В ту ночь она долго не ложилась спать, ломала голову, как жить дальше. Преступники увидели, что хозяйка занята пересчетом облигаций. Перед ней лежала раскрытая шкатулка.
Трудно сказать, кто испугался больше — хозяйка или ворвавшиеся злоумышленники. По идее, они должны были рассчитывать на то, что она спит. Иначе, какой смысл проникать в квартиру? С другой стороны, неужели со двора не было видно освещенное окно? Или преступники и в самом деле были жалкими дилетантами, пошедшими на дело без сколько-нибудь серьезной подготовки?
Увидев перед собой неизвестно откуда взявшихся незнакомцев, хозяйка, наверное, испуганно вскрикнула. Один из ворвавшихся схватил ее за руки. Зинаида Николаевна, по свидетельству ее дочери, была физически очень сильной и, скорее всего, оказала яростное сопротивление. О том, что борьба была отчаянной, свидетельствовали сдвинутая с места мебель, поваленные стулья, разбрызганная по комнате кровь. Очевидно, поняв, что с хозяйкой не управиться голыми руками, второй сообщник ударил ее ножом. На теле несчастной было обнаружено семнадцать ножевых ударов в грудь и один — в шею.
