Литературка Газета - Литературная Газета 6260 ( № 56 2010)

Артисты? Нет, они замечательные – в одном фильме встретились сразу три звезды первой величины: Александр Балуев, Владимир Машков и Андрей Панин, а также восходящий Александр Голубев, да ещё Александр Робак с Юрием Беляевым в эпизодах. Продюсер Валерий Тодоровский – опытный, знаменитый. Режиссёр Андрей Кавун, снимавший очень хороший сериал «Вокзал», а также успешный мистический триллер «Охота на пиранью», несомненно, был готов к воплощению героической драмы. Из Голливуда пригласили Габриэллу Кристиани, ранее работавшую с самим Бертолуччи над легендарным «Последним танго в Париже», получившую «Оскара» за монтаж «Последнего императора»…

Правда, ничего особенного в монтаже «Кандагара» я не заметил. Может быть, даже в результате «обрезания» вылетели важные для русского зрителя сцены. При энергичном начале фильма и стремительно напряжённом финале заметно провисла середина (сердцевина) фильма. Главный прокол, на мой взгляд, в сценарии. Его авторы Олег Кавун и Андрей Кавун не в полной мере включили в сюжет реальную обстановку середины 90-х. Тогдашний МИД России бездействовал, он более был обеспокоен спасением в Сербии французских лётчиков, чем своих в Афганистане. Когда наконец договорились о выкупе, министр вроде заявил, что лично вывезет пленников, но в Кандагар так и не прилетел, а талибы обиделись, и шансов на спасение наших осталось совсем мало. Создатели не захотели правды о лихих 90-х – для кого благословенных, а для кого предательских. Отсутствует в необходимой мере трагический исторический подтекст.

Совсем не рассказано о тех, кто всё же не бросил своих в беде. Представитель правительства Татарстана Тимур Акулов, многократно летавший в Кандагар для переговоров с талибами, фактически спасший лётчиков от скорого шариатского суда, один из главных авторов идеи побега, убедивший талибов в том, что лётчики должны регулярно обслуживать дорогостоящий самолёт, так вот он в фильме фактически отсутствует. Важнейший двигатель сюжета оказался ненужным – Акулов осуществлял связь с Большой землёй, серьёзно влиял на настроения лётчиков, регулярно встречался с командиром экипажа, держал его в курсе, а перед побегом сообщил о воздушных коридорах, маршруте полёта, неожиданном для талибов, и т.д. В фильме же лётчики уныло маются в неизвестности и безделье. Не прописана с необходимыми психологическими подробностями драма заключённых, которые знают, что в любой момент могут быть казнены. Артистам часто попросту нечего играть. А когда нечего играть, они начинают нервно курить, и к концу фильма этот перманентный перекур уже раздражает. Невнятны биографии героев, истории их сложных отношений, обострившихся в неволе, непонятен изначальный конфликт командира со вторым пилотом. Зачем последний совершает очевидную глупость, сепаратно покидая «зону»? Почему командир поначалу отказывается учить талибов лётному делу, а потом соглашается? Почему первая попытка угона сходит экипажу с рук? Получился пошловатый фальстарт на тему: русские своих не бросают. На все эти вопросы можно дать вполне убедительные ответы, но… Когда ощущаешь художественную правду, прощаешь создателям любые нестыковки и ляпы, а когда – нет?

Действие задерживают мелодраматические, неуместные, инфантильно слезливые сцены. Зато, чтобы, видимо, поддержать темпоритм, много натуралистических жестокостей: казни, бомбёжки… Кстати, почему после варварского обстрела Кандагара один из талибов чуть не расстреливает наших лётчиков? Они-то тут при чём? Наших войск в Афганистане давно нет, а воюют с талибами-пуштунами северные афганцы: таджики и узбеки.

Обидно, что отсутствует важная этнически-религиозная составляющая. Второго пилота казанской авиакомпании Газинора Хайруллина играет русопятый Машков, а бортинженер Асхат Аббязов в исполнении Богдана Бенюка вообще превратился в щирого украинца. А татарский фактор там был очень важен – если бы среди лётчиков не было мусульман, их бы сразу расстреляли. Крайне важно было бы исследовать неминуемое в экстремальных условиях столкновение христианской, мусульманской и террористической исламистской этики. Тем более что конфликт цивилизаций в фильме заявляется. Главный талиб говорит командиру экипажа: «Ваши жёны вам изменяют, ваши мужчины женятся друг на друге… Мы сильнее вас духом, мы победим…» И нашему герою, в общем, нечем крыть. Но за счёт чего же тогда российский многонациональный экипаж всё-таки оказался сильнее духом фанатиков-исламистов? Почему в решающий момент наши объединились и ситуация «все против всех» превратилась в «один за всех, все за одного»? Только во имя спасения собственной жизни? Хорошо, но этого маловато. Или что-то ещё сохранилось в национальном духе, на что можно опереться в будущем, в эпоху инноваций и модернизаций?

Какой урок нужно извлечь из этого, как говорят, важного в воспитательном отношении фильма? Понятно какой – но умозрительно – и скорее, он следует из реальной истории, чем из фильма, – порознь не спасёмся. Только вместе. И тотальной деморализации, атомизации общества необходимо противостоять. Ещё не поздно.

А как зрелище картина Кавуна–Тодоровского, к сожалению, сильно уступает отечественному блокбастеру – сделанному тридцать лет назад на «Мосфильме», малобюджетному, но не уступающему голливудским аналогам, – мощному, живому, человечному «Экипажу» Александра Митты, Юлия Дунского и Валерия Фрида. Сравнивать даже как-то неудобно.

Разучились наши делать фильмы, в которых герои не симулируют патриотизм, а на самом деле достойны подражания, как лётчики в исполнении Георгия Жжёнова, Леонида Филатова и Анатолия Васильева, которые, уверен, служили примером для прототипов «Кандагара». У нынешних продюсеров малахольные политкорректные стиляги покуда лучше получаются…

Александр КОНДРАШОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Искусство

Париж: смешение жанров

СЕМЬ НОТ                                                                                                                

Юрий ДАНИЛИН

Какое нынче время года во французской столице – не понять: с утра снежок, после обеда дождь, в Люксембургском саду работают все фонтаны, у Нотр-Дам де Пари ещё не убрана новогодняя ёлка, а по Сене бойко снуют экскурсионные судёнышки. Таким же разнообразием отличался представительный российский десант писателей, актёров, музыкантов, политиков, учёных, отмечающих по инициативе ассоциации «Франция–Урал» и Фонда Ельцина Год России во Франции и Франции в России. Приглашены были и лауреаты Международного конкурса пианистов памяти Веры Лотар-Шевченко.

Предстояли два концерта, но вначале студент Московской государственной консерватории (класс профессора С.Л. Доренского) Филипп Копачевский дал мастер-класс для студентов музыкальных учебных заведений 26-го округа Парижа и всех желающих. Филипп – блестящий исполнитель, а вот в роли педагога я наблюдал его впервые. Должен признаться, в этом качестве он так же неповторим, как и за инструментом. Педагоги музыкальных учебных заведений со своими подопечными вначале, видимо, скептически восприняли юного наставника. А Филипп ещё где-то в родном Митино прикупил роскошные сапоги. Они, эти сапоги, всё время вели себя вызывающе и бросались в глаза. Хотя никакой самостоятельной роли в благородных намерениях Копачевского не имели. Но в дополнение к прочим аксессуарам действительно намекали: уж не Иван ли Александрович Хлестаков прибыл? Однако первый же разбор заставил всех присутствующих внимательно вслушиваться в каждое слово молодого мастера. Он пугал «ползучим легато», но делал это вполне добродушно. Терпеливо объяснял, как не потерять целостность музыкальной фразы и чем грозит подобное верхоглядство сочинению и исполнителю. Был терпелив и великодушен. Все высоко оценили его знание музыкальной литературы, но более всего минуты, когда он сам демонстрировал разнообразные умения.

Затем состоялось увлекательное путешествие в Бургундию. Неподалёку от городка Вермонтон есть удивительный концертный зал, принадлежащий музыкантам Анне и Михаилу Макаренко. Оба – профессора, специальность Анны – фортепиано, а у Михаила – народные инструменты. В округе десяток домов из белого необработанного камня. Необыкновенная тишина: шаркнешь нечаянно подошвой ботинка об асфальт – сам испугаешься произведённого шума, хочется немедленно извиниться перед всеми жителями сразу. Они услышат. Все решили, что слушателями вечером и станут обитатели окрестных жилищ. Как бы не так! За полчаса до начала концерта объявились десятки автомобилей, и вскоре выяснилось, что приехали коллеги Анны и Михаила, профессора музыкальных учебных заведений Парижа. Вполне профессиональная публика с интересом ожидала молодых российских музыкантов. В программе вечера преимущественно Шопен. Казалось бы, уж эти искушённые слушатели вряд ли чему удивятся. Накануне отъезда я слушал питерского пианиста Мирослава Култышева с Первым концертом Шопена. Играл с оркестром Московской государственной филармонии. Дирижировала, и весьма неплохо, воспитанница Г.Н. Рождественского Мария Эклунд (Швеция). Я, помнится, порадовался, что такой молодой музыкант так приветливо и часто принимается столицей. Не хотелось думать, что это гостеприимство зависит от каких-нибудь влиятельных покровителей. Хотелось надеяться на талант. Мало кому предлагают играть с одним из лучших оркестров Москвы, да ещё и со ссылкой – посвящается 200-летию со дня рождения композитора. Но Шопен коварен. И не всякому посвящению рад. Култышев был на редкость невыразителен. Получился концерт упущенных возможностей. Шепелявый какой-то. С абсолютно проваленной второй частью. Исполнителю, конечно, приволокли килограмм цветов, вероятно, от устроителей этого дивного вечера. Но Шопен, могу предположить, вряд ли удостоил бы его приветным словом.