Литературка Газета - Литературная Газета 6260 ( № 56 2010)

На этом фоне неожиданно обаятельными оказываются бесхитростные ленты времён, когда социальная мобилизация на фронтах искусств ограничивалась маршами духового оркестра и духоподъёмными песнями. Среди восстановленных архивных раритетов, показанных в этом году в Белых Столбах, обнаружилась коротенькая трёхминутная лента 1913 года под названием «Большое горе». Своим простодушием она выделяется даже среди мелодрам немого периода настолько, что киновед Пётр Багров, который смог разыскать данные и о фильме, и о его создателях, почти извинялся за её скромные художественные достоинства. На экране – два клоуна, которые рассказывают бородатые анекдоты про тёщ, и сами же радостно смеются. Выяснилось, что клоуны Боб и Алекс вовсе не клоуны, а несчастные эстрадные эксцентрики, которым петербургский градоначальник не разрешил выступать на сцене кинотеатров. Но «братья Шмидт» (одним из них был Борис Козюков, популярный исполнитель, позже принимавший участие в постановках ФЭКСов) решили перехитрить градоначальника. На последние деньги сняли на плёнку своё выступление. Её и показывали в кинотеатре. Сами же артисты, сидя за экраном, озвучивали фильм, играя на бубенцах и ксилофонах.

Чем трогает эта история? Уж, конечно, не стёртыми, как пятаки, шутками. Пожалуй, тем, что кино выступает тут как индивидуальное средство спасения, вроде парашюта в затяжном прыжке. Съёмка для этих дядей в нелепых белых шароварах и кукольных воротниках – жест отчаяния и одновременно находчивости, залихватского «была не была» и наивной надежды. Эта съёмка чем-то похожа на домашнее «видео на коленке» – непритязательное и дерзкое. Эти ребята и думать не думали о вечности. Какое там! До завтра бы дожить! А вот дожили – аж до XXI века. И младое незнакомое племя с недоумением взирает на «Комеди Клаб» из 1913 года, пока не начинает смеяться… Но ведь Боб и Алекс и хотели рассмешить зрителей. Вы будете смеяться, но они нашли общий язык с потомками.

Другая неожиданность. Чем ближе к началу истории кино, тем больше сходства обнаруживается с нашей эпохой мультимедиа. Среди раритетов, показанных на фестивале к 150-летию Антона Павловича Чехова, были «кинодекламации», которые представлял завотделом истории отечественного кино НИИ киноискусства Николай Изволов. Два фильма по ранним рассказам Чехова: 8-минутная лента «Дачный муж, или Трагик поневоле» (1911) и 11-минутная картина «Беззаконие» (1915) – делались специально под… чтение актёра. Актёр, спрятавшись за экраном, должен был точно синхронизировать свою речь с движениями губ персонажей. Получалось что-то между закадровым голосом или дубляжем в позднейшем звуковом кино. Но параллель со звуковым кино – лишь одна из возможных. Другую можно было найти на недавнем фестивале новой культуры, проходившем в ЦДХ, где представляли Media book space. Вы заходите с книжкой (например, с орфографическим словарём) в небольшой тёмный зал. Кладёте книгу, и на экране возникает зрительный ряд. Впрочем, если честно, то связь «книга–человек–экран» в старинных кинодекламациях выглядит более живой.

Наконец, модный микст жанров тоже не сегодня родился. Среди архивных раритетов, от которых фестивальная публика пришла в восторг, оказался фильм Георгия Васильева (одного из создателей «Чапаева») «Невероятно – но факт». Вообще-то это 29-минутный «культурфильм» о пользе кролиководства, снятый в просветительских целях. Но лекцию крестьянам о пользе кроликов читает… кролик. Лекция звучит бодро, познавательно и… по-хармсовски смешно. Мультипликация соединяется со съёмкой живой «натуры». А информация о том, что даже хвостик кролика находит применение (идёт на клей), сопровождается поучительным обращением к зрителям: «Вот если бы каждый из вас приносил столько пользы республике!» Невероятно, но факт: создатель героического «Чапаева» был обладателем роскошного дарования эксцентрика и комедиографа.

Какое кино матери-истории ценнее: научно-популярный мультфильм про кролиководство или «Первая конная» Ефима Дзигана? Такой вопрос для киноархива не стоит. Архивисты как боги – следят безмятежно над схваткой настоящего с прошлым за будущее. Одно они знают точно: история начинается в архиве.

Жанна ВАСИЛЬЕВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Искусство

Безумно… Волшебно…

ЮБИЛЯЦИЯ

18 февраля Геннадию Гладкову исполняется 75! Юбилейный концерт композитора состоялся в Большом зале имени Чайковского. Название для него виновник торжества выбрал весьма символичное – «Люди и страсти»

Лишние билетики спрашивали от метро. Такое сегодня в Москве случается нечасто. Удивлённый прохожий даже замедлил шаг: «Куда?» «На Гладкова, конечно!» – последовал ещё более удивлённый ответ, и на уточняющее «А это кто?» не растерявшийся ловец заветного билетика с ходу запел: «Говорят, мы бяки-буки…» Заулыбались все, кто это слышал. Никаких дополнительных пояснений не потребовалось.

О самом Гладкове можно действительно ничего не знать. Но не знать его музыку невозможно. Нет, знать – это слабо сказано. Любить! Искренне, преданно и нежно. Ну в самом деле, что известно о нём малышу, категорически отказывающемуся есть манную кашу, если ему не включат «Бременских музыкантов»? Что знает о нём юная барышня, отложившая свой здоровый нигилизм на те три минуты, пока звучит проникновенный голос Михаила Боярского: «Настанет день и час, любовь к тебе придёт…»? Впрочем, дамы бальзаковского и даже постбальзаковского возраста тоже в это время забывают о печальных опытах быстротекущей жизни и снова, как в юности, начинают верить в то, что этот самый день и этот самый час всё-таки настанут и для них.

Если в зале в этот вечер находился хоть один психолог, девять шансов против одного, что по возвращении домой он задумался о том, что неплохо было бы написать диссертацию, тема которой могла бы звучать примерно так: «О влиянии музыки Геннадия Гладкова на активацию антистрессовых и адаптационных механизмов человеческой психики». Невероятно, но факт: страстная канцона Тартюфа, молящего о любви хоть на миг, пробуждает пыл в мужских сердцах гораздо быстрее, чем патентованные медицинские препараты. А всё потому, что, как только поплывёт из ниоткуда в никуда первый аккорд, каждому становится ясно, что эта музыка написана специально для него. И про него. Даже те, кому едва стукнуло двадцать, нисколько не сомневаются в этом, тихонько мурлыча себе под нос про «луч солнца золотого». И пускай им твердят, что написано это лет сорок назад, с ними-то всё случилось вот буквально только вчера.

У Гладкова потрясающее чутьё на стихи. Все работающие с ним поэты признают это в один голос. Однако это вовсе не означает, что мелодии приходят к нему сами собой. Вернее, такое, конечно, бывает, но нечасто. Как правило, их приходится ждать, звать, искать долго и мучительно. Но когда они наконец откликаются и возникают «из миража, из ничего», вместе с ними приходит состояние, которое принято называть счастьем.

Конечно, программа концерта не смогла объять необъятное. Тем более что помимо всем известных и всеми любимых песен в неё были включены произведения, которые публика слышала впервые: фрагменты из музыки к балету «Возвращение Одиссея», либретто которого Геннадий Гладков написал по мотивам поэмы Гомера; сюита для симфонического оркестра «Калейдоскоп»; музыкально-драматическое действо для солистов, хора и симфонического оркестра «Фантазии Свифта», которое автор посвятил своему другу Григорию Горину. Когда в финале виновник торжества появился на сцене для получения цветов, призов и подарков, он мало походил на увенчанного славою мэтра. Скорее, на мальчишку-студента, шутки ради примерившего седой парик, усы и бороду. И пусть Геннадий Игоревич в ответ на пожелания новых творческих успехов, отводя глаза, говорил, что самое важное в своей жизни он уже сделал, похоже, что на самом деле ему ещё есть чем нас удивить.

Ксения ВИШНЕВСКАЯ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

ТелевЕдение

Белов и Рейн – почти однофамильцы

ЭКРАН ПИСАТЕЛЯ

Герберт КЕМОКЛИДЗЕ, ЯРОСЛАВЛЬ