"Мы были самыми начитанными в мире, а теперь? А теперь мы смотрим по "ящику" всякую гадость, потому что нас зомбируют! Нас такими сделали!" — буквально рыдает взрослый, почти седой мужчина, завсегдатай скандальных блогов и знаток ненавистных ему (sic!) поп-групп. Мол, не мы сами отбрасываем всё сложное и умное, выбирая помойное и сексуальное. Не мы! А кто-то потусторонний нам внушает, что скабрёзные книжонки и сериалы про бандитов — это выбор современности. Человек сам расписывается в том, что живёт на Дурацком Острове и его планомерно ведут в сторону блеющей отары. А где твоя голова, дружок? Осталась в пионерской комнате рядом с горном? Ты в курсе, что в Пушкинском — выставка Рафаэля? Ты стоял в очереди к Айвазовскому в Третьяковку? А к Серову? Или только смотрел по ненавистному тебе "ящику" репортаж о выламывании дверей в ЦДХ? Снова "под пиво" наблюдал ток-шоу, дабы назавтра обругать ведущего и участников за то, что украли вечер, испохабили душу, растоптали смыслы и думы? Ты ненавидишь Дом-2, но в курсе, о чём там шепчутся? Ты презираешь топовых блогеров Живого Журнала, но каждый день бежишь их просматривать? "Везде — примитив и пакость, вот было время — мы Цветаеву читали и чтили… То была эра книгочеев…". А что, теперь Цветаева куда-то подевалась? Её запретили специальным указом? Она в дефиците? Или книжный магазин закрыт-заколочен? Или воровской шансон сам лезет в уши? Удобно, сладенько, незамысловато — побранить "Давай поженимся", а потом восплакать о светлом прошлом — с Капицей и Сенкевичем, с космосáми и романтикой. Зачем? Чтобы ничего не делать в настоящем. Не строить лодку. На Дурацком Острове — тепло и жирно. И девки пляшут. Изменять жене, потому что в глянцевых журналах об этом пишутся презанятные статейки "Семь правил офисного адюльтера". Кто виноват? Авторша дурацкой заметки, этакая дура и агент Госдепа! Вспомним Короля из пьесы "Обыкновенное чудо"? "Видите, что делаю? О! И самое обидное, не я в этом виноват. Прадеды, прабабки, внучатые дяди и тёти разные, праотцы, ну, и праматери". Тот обвинял плохую наследственность, эти — негодную среду обитания. Дурацкий-предурацкий Остров. Быть хорошими — согласны! Только если об этом целыми днями орут из радиоточки. Любить классику — завсегда. Но только если она будет по всем каналам телевидения. Без права на попсу или ещё какой-нибудь "Владимирский централ". Мы очень интересуемся картинами эпохи кватроченто, но только уберите, пожалуйста, от нас инстаграмы фотомоделей, иначе мы весь день будем смотреть совершенно другие иллюстрации. Глупо? Очень. Зато есть виновный. "Там, понимаешь, воздух какой-то вредный. Все от этого воздуха", — как говорилось о том же славном Острове.
Не так давно в СМИ и в обществе разразился колоссальный, я бы сказала — эпохальный скандал: ушлые блогеры (причём, как-то подозрительно синхронно) отыскали в перечне московских выставок экспозицию американского фотографа Джока Стёрджеса. Я не была на той выставке — я на Рафаэля и Пиранези стояла в очереди, а посему оказалась не у дел. Впрочем, фотографии неполовозрелых юниц на фоне пляжа вряд ли вызвали бы у меня маломальский интерес. Но! Топовый пул (или кагал?), знающий, как можно возжечь сердца населения, всегда бьёт без промаха. Толпа — вернее, та её часть, которая предпочитает жить на Дурацком Острове, — возопила и запрыгала. Горячие факты и сочные скандальчики! В мгновение ока появились десятки статей по теме, была организована передача на ТВ, а бруталы из "Офицеров России" кинулись "не допущать!". И — вишенка на торте — некий господинчик устроил перформанс, облив мочой одну из тех фотографий. Потом три дня все дружно разбирались: порно или не порно? Искусство или похабень? Топором — или статьёй Уголовного кодекса? По этому поводу хорошо высказался писатель, публицист и русский националист Константин Крылов: "Я же считаю, что забесплатно работать массовкой в подобной постановке, с чьей бы то ни было стороны — глупо. Самое лучшее здесь — пройти мимо". Если вам кажется, что где-то нарушили закон, то следует не "бить во все колокола", приманивая публику грязной клубничкой, а — писать в соответствующие органы. Но меня во всей этой истории возмутили даже не топ-блогеры и, тем более, не средства массовой информации, а… просто люди, потому что и блогеры, и СМИ работают по принципу: "Хотели — жрите-получите!". Выбравшим Дурацкий Остров неинтересно читать о выставке всё того же Рафаэля (пока двери не выламывают, чего там увлекательного?!) — их до глубины души взволновала тема "педофильского порно". Под видом борьбы за половую мораль, куча дегенератов кинулась в обсуждение и просмотры. Это при социализме людям предоставляют только одно право — развиваться. Не можешь — научим. Не хочешь — заставим. А при капитализме всё иначе: тебе даётся много разноплановых возможностей — от учёбы до стрип-клуба. От выставки шедевров до инсталляции из огрызков. От чистого окна до грязного сортира. Поводырей нет. Есть ты. Или ты рулишь в сторону Дурацкого Острова и зависаешь там до полного скотства — или "строишь лодку", то есть свой мир — с Рафаэлем, Серовым и Айвазовским. С абонементом в Консерваторию и филармонию. С экскурсиями. С каналом "Культура".
Мы живём рядом с обитателями Острова: они способны любить и "выбирать" прекрасное, только если у них… нет выбора. Если по одному каналу — Сен-Санс, а по второму — песни о БАМе. Хорошее — только из-под палки, по большей части — в назидание. Нужен кнут, пинок, запрет. Иначе — тянут руки в сторону дряни. Ребята, классическая музыка никуда не делась, как никуда не испарились опера с балетом. Есть люди, которые не умеют и не хотят выбирать — напротив, они алчно хавают всяку-бяку, чтобы в следующее мгновение утробно взвыть: "Нам не дают ничего чистого, свежего и полезного!". Кричат о выставке Стёрджеса, но ни за что не идут на другую — нормальную! — выставку. И кто виноват? Разумеется, кто-то — верховная власть, мэрия, журналы мод, артисты, бизнесмены, популярные блогеры… Но не я! Удобно. Ещё удобнее так: "Я украл, потому что герои нынешних сериалов — жулики". Вы думаете, в Уголовном кодексе есть такое смягчающее обстоятельство?
Это очень трудно — уплыть с Дурацкого Острова и перестать блеять. Однако есть и другие люди — которые всё ещё хомо-сапиенсы. Именно с ними я стояла в очередях в Пушкинский и Третьяковку. Именно они ходят на концерты симфонической музыки, а не подпевают шансону. Именно они знают главную тайну современного бытия — кнопку переключения на телевизионном пульте — и даже — о, счастье! — умеют ею пользоваться. Они тоже могли бы припухать на Дурацком Острове, обсуждая новых любовников стареющей звезды или очередные вбросы топовых блогеров. Однако же "сделали лодку" и — сделали выбор. Не вляпались. Не побежали смаковать падаль. Не расписались в своём бессилии перед индустрией оболванивания. Она работает ловко, отлаженно и, вместе с тем, даёт сбои, когда у тебя нет к ней интереса: никто и никому не навязывает пошлятину. Ты сам её выбираешь из богатого ассортимента. И потом — обижаешься. Пойми, что даже у Бога нет других рук, кроме твоих. Дурацкий Остров — это не приговор, а испытание. У каждого есть шанс развернуть свои корабли в другую сторону.
: Empty data received from address
Empty data received from address [ http://old.zavtra.ru/content/view/muzon-211/ ].
Viva, Верди!
Марина Алексинская
ко дню памяти великого итальянского композитора
Гастроли Ла Скала на сцене Большого театра в рамках открытого фестиваля искусств "Черешневый лес" состоялись с 8 по 16 сентября и стали событием исключительным. Не только в музыкальной жизни столицы.
"Нет и не надо никакой музыки, кроме музыки, веселящей слух итальянцев 1848 года. Музыки пушек!" — из письма Верди к Пьяве, штатному поэту Ла Фениче, сражающемуся в национальной гвардии Венецианской республики.
Сентябрь, 2016 года. Гастроли Ла Скала в Москве.
"Симон Бокканегра" Верди на либретто Пьяве-Бойто — "музыка пушек". Орудийный залп, с которым театр возвещает urbi et orbi: опера — это поле битвы. Тем более сегодня. Когда всё смешалось. Когда в ведущих оперных домах мира идут приблизительно одни и те же постановки с одним и тем же отсутствием декораций и костюмов, с одной и той же интернациональной командой звёзд, с одной и той же режиссёрской задачей: ликвидировать традицию как класс. Минимум вложений — максимум прибыли: забудьте, что опера — пиршество для глаз, мир исключительный, почти феерия, где жизнь вздыблена на такую высоту, что страсти могут быть только неистовыми, желания запретными, а смерть возвышенной. Выбором для гастролей в Москве оперы "Симон Бокканегра" Ла Скала сбрасывает со священных камней перхоть глобализма. Театр титулованных эстетов и самых знаменитых голосов объявляет Рисорджименто, эстетические идеалы которого — искусство национально, оно выражает душу народа, а не услаждает подсаженных на иглу извращений кучку фриков и джетсеттеров; борьба народа за национальную свободу — его тематика. "Симон Бокканегра", одна из самых вдохновенных опер Верди, хотя и редко исполняемая в силу сложности постановки, — манифест Рисорджименто.
