Но в эти же праздничные для старика дни, а именно 31 июля, в "Московском комсомольце" появилась на целую полосу с иллюстрациями статья "Сталин, Берия и папаша Мюллер" Марка Дейча. В ней тоже речь шла о В.Карпове и его творчестве, о новой книге в таком одическом духе: "полная литературная беспомощность"... "бредятина"... "Если Карпов читать не умеет, только писать, то хотя бы кино смотрел. Про Штирлица"... "Это плод воспаленного воображения"... "Я прочел, так меня в порядок приводили, отпаивали. Вроде помогло. Хотя временами брежу" и т.п.
Над статьей Дейча крупным шрифтом красовался вызов: "К БАРЬЕРУ!" Как теперь ясно, это была хорошо рассчитанная провокация... Однажды такой же вот Главначпупс вызвал к барьеру Маяковского. Тот ответил: "Милостивый государь, разве Вы не читали мои стихи, где я пишу "Столбовой отец мой дворянин. Кожа на руках моих тонка..."? Из этого Вы должны понять, что согласно Жалованной грамоте 1785 года матушки Екатерины драться на дуэли со всяким быдлом мне совершенно непозволительно. Vale". Что-то в этом духе следовало написать в "МК" и Карпову: дескать, звание советского офицера и Героя Советского Союза не позволяют мне выйти к барьеру с малограмотным газетным быдлом. А Владимир Васильевич, простая душа, написал "Ответ Марку Дейчу", да еще не по факсу послал, а собственной персоной отвез его в редакцию. Помощник главного редактора П.Гусева принял его разлюбезно. "Ах, Владимир Васильевич! Сколько лет, сколько зим... Как в старой песне: "все вас знают, а я так вижу в первый раз"... Ветеран, Герой, лауреат... Ваша новая книга у меня под подушкой... Читаем по вечерам всей семьей вслух... Сейчас шеф в отъезде, но вот дня через два приедет, и дело разрешится в самом лучшем виде..." И Карпов покинул редакцию обнадеженный, даже растроганный: демократия! благорастворение воздухов!..
А редакция вела с ним точно рассчитанную игру. Она задалась целью спровоцировать человека оскорблением на ответ, заманить, а печатать ответ, т.е. встать у барьера под ответный выстрел, как полагается в честной дуэли, никто и не думал. И вот 15 августа в газете появился не гневный карповский "Ответ Дейчу", а под точным заголовком "Фальшивка" — ответ самого Дейча на неопубликованное письмо Карпова. Иначе говоря, не дав противнику ответить выстрелом на выстрел, трусливый моськомолец стреляет второй раз в надежде, что это уже "контрольный выстрел", наповал. Да еще приплясывает, гарцует, фиглярствует, выглядывая из кустов, уверенный в полной безнаказанности: "Не нравится? Подавайте в суд..." То есть он еще раз вызывает в барьеру. Но кто ж ему теперь-то поверит? Улизнет и на этот раз, словно гадюка.
ЧТО ВЫТЕКАЕТ ИЗ ДЕЙЧА
Некоторые даже не затрудняют себе выдумкой причины для отказа, но Дейч измыслил: "Ни одна уважающая себя газета не станет публиковать откровенное вранье и фальшивые "документы", которыми пестрит книга "Генералиссимус". Именно такая оценка сего "труда" — фальшь и вранье — вытекает из моей первой статьи." Из Дейча много чего уже вытекло и продолжает вытекать ежедневно, из приведенных слов — тоже. Вытекает, например, его литературная глухота. Он не может понять, что если документы названы фальшивыми, то для их характеристики нет нужды еще и применять любимые им кавычки. То же самое — со словом "труд", ибо само по себе оно не содержит никакого положительного смысла, так назвать можно любую книгу. Далее вытекает, что Дейч уж до того глух к русскому языку, что хочет сказать одно, а получается совсем другое: ведь по прямому смыслу того, что он здесь написал, выходит, будто Карпов просил напечатать в "МК" свой двухтомник. Нет, Карпов гораздо скромнее, он просил совсем о другом: о публикации всего лишь своего "Ответа". Наконец, из приведенных слов Дейча еще вытекает, что "МК" — тоже уважающая себя газета. Ах, как изумятся, но и возрадуются этому все московские проститутки, постоянно дающие в газете объявления о своих услугах. Они наверняка повысят тариф.
Но всего нагляднее вытекает, что Дейч не видит, как под солнцем ельцинско-путинской демократии развелось много уважающих себя газет, издательств, которые постоянно публикуют откровенное вранье. Ну, например, в "Известиях" появляется статья В.Войновича, который уверяет, что когда-то его не приняли в Литературный институт только потому, что он еврей. Вранье. В этом институте даже в сталинское, будто бы "самое антисемитское" время процентов 30-40 студентов и больше половины преподавателей были евреи. Это я пять лет созерцал своими глазами. (См. "Правду", №№80-86 за этот год). Издательство "Варгиус" выпустило сочинение Э.Радзинского "Сталин", в котором просто живого места без вранья не найдешь: я напечатал в "Завтра" об этом труде три полосы, которые, в сущности, состоят только из перечня его вранья, но далеко не исчерпал всего изобилья.
С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА?
Но вернемся к помянутому предложению газеты обратиться В.Карпову в суд. Вообще-то говоря, оклеветать человека, а потом обманным образом выманить его рукопись, да не просто рукопись, а текст ответа автора газете в свою защиту, и вырвать из него и опубликовать полтора десятка цитат, которые тебя устраивают, но скрыть то, что опревергает твою клевету,— дело, конечно, подсудное.
Не знаю, захочет ли В.Карпов подавать в суд или хоть на этот раз последует примеру дворянина Маяковского и моему совету насчёт офицерства и газетной шушеры. Может быть, он ограничится ответом Дейчу в "Советской России" 22 августа. Но вместо старшего товарища к барьеру выхожу я. Помоложе всё-таки, да и позубастей. И хотя, как Карпов, тоже офицер и ветеран Великой Отечественной, имеющий боевые награды, но кто-то всё-таки должен в интересах социальной гигиены общества выполнить черную работу. Сразу говорю: никаких благородно-сердобольных выстрелов в воздух не ждите — буду целить прямо в широкомедный лоб. Конечно, с моей стороны это жестоко, поскольку дуэлянт с кривым пистолетом не только малограмотен, дремуч, но и скудоумен, да и самоуверен настолько, что это похоже на хроническую неизлечимую болезнь. Да, жестоко, если болен, но выбора нет...
При этом читателям, может быть, интересно узнать, что в свое время между мной и В.Карповым был острейший конфликт. Дело дошло до обращения в суд и в партийные инстанции. И представьте себе соотношение сторон: рядовой член Союза писателей с медалькой "За отвагу" — и первый секретарь Союза, член ЦК, депутат Верховного Союза да еще и Герой. Мало того, на страницах "Московской правды" против меня энергично выступили еще два Героя Советского Союза — Генрих Гофман и Марк Галлай, два Героя Социалистического Труда — Сергей Михалков и Виктор Астафьев плюс только что испеченный лауреат Государственной премии Игорь Шкляревский. Пять Героев с довеском на одну грешную душу!.. А времена-то были еще антиплюралистические. "Мы в лесочек не пойдём, нам в лесочке страшно"... Но, увы, пришлось идти. Однако, слава Богу и родной партии, кровопролитие не состоялось, дело кончилось хоть и не полюбовным миром, но всё же, как говорится, обе стороны остались при своих, никто тяжких утрат не понёс, если не считать, конечно, нервов и времени... И вот, спустя годы, я читаю подлые статьи Дейча о Карпове. Так что ж, мне ликовать? Нет, братцы, при виде такого бандитизма надо отбросить личные эмоции. Об этом особенно полезно подумать нашим многочисленным коммунистическим вождям, которые всё сводят счёты между собой и спорят, кто марксистее...
ВЕТЕРАНСТВО И ЕВРЕЙСТВО
Ущербность умственного багажа Дейча видна в любой строке и новой его фальшивки. Ну, во-первых, бесконечное мельтешение всё тех же маниакальных кавычек и словца "сей": "сей "труд"... "сия "директива"... "сей "конек"... "сей план"... "сей ответ"... "сие утверждение"... "сей документ"... и т.д. Вот Карпов, оказывается, назвал его "махровым антисоветчиком". Казалось бы, Дейч должен гордиться этим, а он негодует: "Аберрация сознания!" Как, дескать, я могу быть антисоветчиком, если советской власти нет уже десять лет. Господи, ну абсолютно не сечёт! А как можно быть монархистом на манер Ильи Глазунова, если монархии нет у нас уже восемьдесят с лишним лет? Как можно быть педерастом, если Богом это не предусмотрено и считается смертным грехом со дня сотворения мира? Как можно работать в "МК", если это гнездовище проституток?
Но еще в первых строках Дейч заявил: "Я с большим пиететом отношусь к академикам". При чем тут академики? А притом, что В.Карпов — почётный член Академии военных наук. Но позвольте, как можно пиететствовать перед академиками вообще? Неужто Дейч не соображает такой простой вещи? Пушкин, например, любил и славил академика Ломоносова, а о другом писал:
