Бо´льшая часть стихов была им написана тогда, в молодости, а напечатана уже в новые времена. Да и единственная книга «…В такие времена» увидела свет только в 1989 году. А до того – прочерк длиной в 20 лет. Пауза, во время которой Пахомов писал очень мало, но стал при этом ярчайшим представителем «поколения дворников и сторожей». Даже легендой этого поколения.
Какая нынче, Господи, весна –
осенняя и солнечная сразу
для творчества, безумства и вина
и для любви. Охватывая глазом
её просторы сизые, скажу:
всем повезёт сегодняшней весною,
недаром я по городу хожу,
недаром мы поссорились с тобою
и тотчас помирились. Хорошо
с такой весною в мире жить и дружбе,
и раз уж разговор такой пошёл,
то умереть в ней тоже хорошо,
уж если умереть когда-то нужно.
29 мая как раз стояла такая весна, какой он хотел умереть.
Ефим БЕРШИН
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Литература
Не касаясь земли...
ПОЭТОГРАД
Василий КАЗАНЦЕВ
Медовый воздух
***
Ты вышел в путь. Навстречу – ветер:
– Не говори, что сделал ты,
Что совершил за годы эти, –
Скажи, что сделать жаждешь ты.
Прошли года. Десятилетья.
Идёшь, спешишь. Навстречу – ветер:
– Не говори, что жаждал ты
Создать, создать за годы эти, –
Скажи, что создал, создал ты.
И вот – итог. Навстречу – ветер:
– Не говори, что сделал ты
За годы, годы, годы эти,
За годы, дни, мгновенья эти, –
Скажи, что сделать жаждал ты.
***
Взошёл над ровным, светлым лугом
Светло-зелёный яркий бор.
Хор – озарённым полукругом.
…И, кажется, грохочет хор.
Да будет вечен бор над лугом,
Светло-зелёный яркий бор.
А отзвук вслед ему: над лугом
Да будет вечен стройный хор.
***
Вот где-то здесь, где льются листья,
Вот где-то здесь, вот где-то здесь,
Где налитые зреют кисти,
Вот где-то здесь, вот где-то здесь,
В мерцающем лесном тумане,
Где дышит мимолётный зной,
Вот где-то здесь цветёт сиянье
Сокрытой красоты лесной.
***
Медовый воздух, блики, ветви,
Всё, всё прозрачное насквозь,
Всё, всё лесное разноцветье,
Всё в блеске солнечном сплелось.
Всё в блеске спелось, спелось, спелось,
Всё спелось, спелось, всё слилось,
Как эта спелость, спелость, спелость,
Как эта в ярком блеске гроздь.
***
И слово в темени ненастной
Летуче-солнечной волной
Явилось вдруг. Как голос ясный
Над шелестящей, над лесной,
Как голос ясный над спешащей,
Над шелестящей, извитой,
Как голос ясный над блестящей,
Над быстрой, мчащей вдаль рекой.
***
– Ради песни ты отдал веселье,
Настроенье беспечных минут,
Ради песни ты отдал безделье,
Беспечальный, безбедный уют?
– Как же отдал бы ради я песни,
Как отдал бы всё это я,
В жизни не было этого, если
Ничего, ничего у меня?
– А за что же счастливую песню,
Эту дивную песню добыл?
– Просто песню я, песню я, песню,
Просто песню я. Песню любил.
– Ну а если бы, если бы, если
Тех богатств ты владетелем был?
– Ещё больше бы песню я, песню,
Песню, песню бы, песню любил.
РЕУТОВ, Московская область
Мария РЯБЕНКО
Не страшно
***
В тот год, когда мы боль похоронили
И выжили на хлебе и воде,
Своей надежде выдумала имя,
Чтоб повторять повсюду и везде.
Не страшно со словесным талисманом
День ото дня, как факелу, гореть:
Он добавляет силы непрестанно
(Смелей на четверть,
радостней на треть),
Когда лежишь, беспомощный и голый,
Птенец птенцом в родительском гнезде,
И где-то в левом подреберье колет
При судорожной мысли о тебе.
***
Когда искусный змеелов
Умрёт от малой дозы яда,
Когда с приходом холодов
Не слышен шорох листопада,
Когда летящая звезда
Замедлит яркое паденье,
Когда на свадьбе тамада
Гостям испортит настроенье
И в первых числах февраля
Распустятся кусты сирени –
Настанет время для меня
И для моих стихотворений.
***
Рельсы-порезы, изранена Сызрань...
Путь – откровение от
марта... Мой слог огрубел, да не вызрел,
Будто птенец, желторот.
Те ли сломили, что сильны и сиры
(шёпот прошёл между них)?
Сможет ли к новым попасть Эльзевирам
Этот расшатанный стих?
Медленно (небо становится красным)
Поезд крадётся, как тать,
Жить – это после безрифменной астмы
Воздухом Блока дышать...
***
До заморозков редкий лист опал.
Стоял октябрь в воздухе окрестном.
Со стороны – тревожный лес не спал,
Как эмигрант в преддверии отъезда.
Внезапно всё кругом заволокло
Густым туманом; облаком молочным
Возник над картой области циклон,
Там первый снег ложился,
как подстрочник.
Снег налипал на стылые стволы,
Тянувшие безжизненные руки:
По старым жилам соки не текли
(Покой растений – говорят в науке).
Нет, не чужую – новую страну
Лес удивлённо обретёт с рассветом,
Пока он спит, пока он ждёт весну,
Я никуда отсюда не уеду.
ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ
Валерий ЛОБАНОВ
Глаза привыкают
***
В яблоневом саду
Ленку Смирнову жду.
Августа благодать,
да и не скучно ждать.
Мыслей шальных полно –
баня, детсад, кино.
Много в мире чудес –
Дождик летит с небес,
яблоко под рукой,
радуга над рекой.
Случай произошёл –
рубль на шоссе нашёл.
В грядках растёт морковь.
Ленка – моя любовь.
Птица в дупле живёт.
Мама домой зовёт.
Дождик тёплый прошёл.
Было мне хорошо
В яблоневом саду,
в сорок восьмом году.
ЛЕТО. 1998
Всё длится смятение это,
и память живая светла…
Огромное целое лето
любовь у нас гостьей была.
И речь превращалась в наречья,
когда, не касаясь земли,
по мостику в Замоскворечье
навстречу друг другу мы шли.
Душа не забыла такого
напора любви и тепла –
встречала меня на «Коньково»,
на «Киевской» долго ждала.
Потом нас несла электричка
к великим ушедшим мирам,
и там, на пригорке, как спичка,
горел переделкинский храм.
Любая тропинка – к удаче,
горячий сосновый настой,
советских писателей дачи,
вся аура местности той,
где шли мы, простые, как дети,
сбежавшие из семьи.
…И ранние сумерки эти,
и жадные губы твои,
и марево неба густое,
и крыл стрекозиных слюда.
И летнее счастье простое
ступало по нашим следам.
Не лета счастливого – Леты
припомнились вспышки тепла
да эти стихи из газеты,
которые ты не прочла.
***
П.К.
Кончается время-паскуда,
не счесть рубежей огневых.
Но мы ещё живы, покуда
зачислены в списки живых.
Всё будущее переиначит,
забвением нам отомстит.
Пусть живопись нас обозначит!
Пусть музыка нас обольстит!
Пускай удивит нас погода
такой небывалой пургой,
стихами десятого года,
дыханием жизни другой.
***
Памяти сына
Гостей созывают к столу,
душа начинает гулять.
Лицо приникает к стволу,
рука привыкает стрелять.
Дорога уходит во тьму.
