Эпизод гибели отца композитора. Известно, что его зарубили шашками белые при отступлении. Так, во всяком случае, говорил сам Свиридов. Такая версия существовала до сих пор.
«Но есть иная версия», – говорит нам закадровый голос фильма. Оказывается, «у белых в тот момент в городке Фатеж не было шашек. Там стояла стрелковая часть».
Ну а если у пехотных офицеров-то (и даже в артиллерии) шашки были?
Но не могли сейчас на нашем ТВ кого-то зарубить белые. Не могли. Надо понимать. Самое страшное, что они могли сделать, – это хрустеть французской булкой при отступлении. И платить русским золотом «друзьям» из Антанты за новые партии амуниции, оружия и боеприпасов.
А зарубили-то, конечно, красные при наступлении... Отец Свиридова, по версии создателей фильма о Свиридове, «вышел навстречу частям Красной армии», а так как он «был почтовым служащим и одет в форму», то они его и зарубили. «Кто-то крикнул – «буржуй!» – и они его зарубили». Понятно, что какая именно красная часть вошла в Фатеж – стрелковая, пехотная, казачья, – не уточняется.
Этот важный перенос акцента, несомненно, внесёт свою лепту в дело «примирения сторон» по казусу Гражданской войны в России. Даже в фильм о гениальном русском композиторе надо идеологически ввернуть «правильную трактовку». Зачем?! То есть давайте примиримся, но признаем: убивали всё равно красные «быдловатники», а мы, белые поручики и корнеты, только раздавали патроны и наливали вина. Раз сейчас идеологически верно сказать, что зарубили именно красные, значит, так и было. Значит, шашки привезли с собой. А у нас нет идеологии? И так даже написано в Конституции? Уж не от 1993 года ли?! Слабо верится. А самое печальное, что мы никак, никаким способом не сможем сейчас восстановить доподлинную правду. Так сплетена наша трагическая история – нитка белая, нитка красная. Об этом – «Тихий Дон», об этом – «Хождение по мукам». Здесь бы и закончить противостояние, не рвать эти нити, не разъединять их «трактовками». Стравливать и убивать русских – самый доходный бизнес в мире. Так было в ХХ веке, а недавние события показывают, что и в ХХI тоже. Так зачем мы сами в своей стране стравливаемся нашими СМИ? Упорно, при всяком случае опять делимся ими на «белых и красных»? Когда закончится эта война?
Неуловимая помощь
Общество / Общество / Испытано на себе
Воеводина Татьяна
Фото: Павел САМОЙЛОВ
Теги: экономика , развитие , сельское хозяйство
Кто и как сельское хозяйство поддерживает
Нынешние разговоры о субсидиях и государственной поддержке сельского хозяйства обкатались, как камушки в полосе прибоя, и превратились в фигуру политического политеса. Горожанину, далёкому от земли и навоза, кажется: объявили – значит дадут. Ничего подобного! Все эти субсидии, о которых сообщается, скорее декларация о намерениях. К тому же намерения имеет центр, а жизнь разворачивается «на районе».
Местный опыт
Десять лет назад мы купили два бывших совхоза в Ростовской области. Владевший ими в порядке приватизации «эффективный собственник», высосав из них всё что можно, наделал долгов. Уплатив его долги, мы наладили севообороты, частично починили оросительную систему. Процветания особого пока нет, но мы уже считаемся одним из самых передовых хозяйств в районе – по урожайности, по зарплатам и прочему, например по поддержке инициатив районной администрации типа праздников урожая и т.п. В общем, нас ценят, и если уж кому-то перепала бы какая-нибудь поддержка, то раньше всего нам. И это было бы справедливо: помогать нужно тому, кто хорошо работает.
Так вот что мы имеем – в смысле поддержки. Субсидии по кредиту доходят до получателя в лучшем случае через год. Вообще до «мест» доходит примерно 1/4 объявленной суммы. Остальное растворяется неведомо где. Не буду фантазировать, где и как, потому что не знаю. Есть такой вид помощи – тебе возвращают 20% суммы покупки сельхозтехники отечественного производства. Звучит заманчиво. Но вот мы купили по весне два трактора и два комбайна – и что? Да пока, по сути, ничего, хотя мы числимся в передовиках и отличниках. Исписали горы бумаг и получили… 30 тысяч. Не субсидия, а слёзы. Надеемся, что получим ещё.
Почему так происходит? В районе нам говорят: нет денег. Что ж, легко в это верю: наше народное хозяйство хронически недофинансируется. В России коэффициент монетизации экономики (отношение количества денег к ВВП) – 47% при среднемировом уровне в 125%. Боятся разогнать инфляцию. В результате борьба с инфляцией оборачивается борьбой с любой хозяйственной деятельностью.
Ну хорошо, даром ничего не даётся. Пусть так. Значит, хозяйства должны обратиться за кредитами. Но банки среднего размера не имеют свободной наличности. Например, мы заключили договор с банком «Милленинум» на 30 млн. руб. За месяц банк (!!!) наскрёб лишь три миллиона. Договор расторгли.
Главными источниками финансирования остаются Сбербанк и Россельхозбанк. Оба кредитуют под 18% и выше. Одно соседнее хозяйство получило кредит под 29%: оно показалось кредитору проблемным, и банк решил таким образом снизить свои риски.
Помимо высочайших процентов все кредиты должны быть обеспечены залоговой массой в размере 150%, т.е. ты должен предоставить в залог имущество на стоимость в полтора кредита. Не вернёшь кредит – отдашь имущество банку. Ну ладно, это нормальная практика. Но банки требуют ещё и перекрёстных поручительств всех компаний, принадлежащих данному владельцу. Лично мы так-сяк можем выполнить это требование, а если у владельца только сельхозбизнес? Если нет у него никаких других компаний?
Мало того! Они не просто контролируют целевое использование кредита, а требуют ежеквартальной отчётности по всей финансово-хозяйственной деятельности и личного поручительства владельца бизнеса. И мы выполняем. Меж тем такое требование противоправно. Оно прямо противоречит самой сути ограниченной ответственности. Владелец компании с ограниченной ответственностью несёт ответственность по её обязательствам только в пределах имущества компании, а не своего имущества, и это знает каждый студент-троечник юридической специальности.
Когда-то давно, когда я работала в итальянской компании, меня научили давней деловой мудрости: банки дают кредиты тем, кто может обойтись и без них. Можно ли обойтись без кредита? Можно. В растениеводстве рентабельность это позволяет. Но тут два ограничения.
Первое. Это должно быть довольно большое хозяйство, лучше некий холдинг, где при случае сами входящие в него хозяйства могут кредитовать друг друга под разумный процент. Чем меньше хозяйство, тем критичнее оно завязано на кредит. И непонятно, почему при таком положении вещей государство продолжает объявлять фермерство генеральной линией развития. У нас в Ростовской области фермеры погоды не делают. Закрываются, продаются большим хозяйствам… Основную массу продукции создают большие хозяйства, бывшие совхозы.
Второе ограничение – замедление развития из-за отсутствия доступных кредитов. Мы вот купили два трактора и два комбайна (ростсельмашевских), так народ радуется, словно в первые пятилетки. То ли ещё будет! Новый трактор выдали лучшему трактористу – всё по советским традициям. И людям это нравится. Жена второго, тоже отличного тракториста пришла к директору – то ли просить, то ли скандалить, чтоб и её мужу дали новый трактор. Когда узнала, что тракторов два, была счастлива.
В общем, мы живём, зарабатываем, даже понемногу развиваемся. Но таким манером прорывного развития отрасли в целом быть не может.
Политика или дерготня?
Что могло бы помочь сельскохозяйственной отрасли? Ну, во-первых, ею нужно руководить на государственном уровне, чего нет и в помине.
По всей видимости, нужны какие-то особые инвестиционные деньги, которые нельзя обналичить и пустить на потребление, но с помощью которых можно было бы развивать промышленность и сельское хозяйство. Такие деньги были в СССР (так называемый безналичный оборот), и они сыграли очень важную роль в индустриализации.
Даже неловко напоминать общеизвестное: народное хозяйство – это система. Сделать что-то одно, не затронув другого, невозможно. Вот такая, например, вроде бы полезная и даже патриотическая инициатива – практически заблокирован экспорт зерна. И что? «Невидимая рука» рынка настроит курятников и свинарников и начнёт развивать животноводство? Нужны кредиты, и большие. Нужны государственные или кооперативные бойни, холодильники, чтобы освободить производителей мяса от власти мироедов-перекупщиков из этнических группировок. Сегодня они держат в руках закупку мяса и они же диктуют цены.
