Был в нашей истории ещё один запоминающийся период, когда символы прошлого подверглись тотальному разрушительному воздействию. Этот период называется Перестройкой. Тогда каждая фигура советской истории, каждый образ великого красного иконостаса - планомерно и бесстыдно забрасывался грязью. Все положительные примеры из жизни и литературы были втоптаны в грязь. Причем, в ход шел как грубый вымысел, так и низкопробный юмор. В каждом номере журнала "Огонёк" выходило очередное "разоблачение". Замазывание черной краской "белых пятен истории" шло полным ходом.
Особо изощренный удар пришелся по героям и мученикам войны. Панфиловцев не существовало! - это выдумка сталинской пропаганды. Матросов был мелкий уголовник, который не бросался на амбразуру, но его на нее бросили работники НКВД! Лебедев-Кумач не писал свою великую песню "Священная война" - он украл ее у неизвестного поэта времен Первой мировой, который призывал сражаться с "тевтонской силой темною, с проклятою ордой"! Подобными глупостями и мерзостями кишели, пестрели издания перестроечного агитпропа. Это дешевое враньё штамповалось в идеологическом отделе ЦК КПСС под неусыпным оком Александра Яковлева, который каждый день собирал редакторов главных советских газет и журналов, давал им соответствующие инструкции.
Помню, в одной из "демократических" программ на ТВ на подиум вынесли плакат, изображающий толстую задастую бабу и хронического алкаша. Оба они стояли в позе памятника "Рабочий и колхозница" Веры Мухиной. Только вместо серпа и молота "он" в поднятой руке держал бутылку водки, "она" - соленый огурец.
Подобные русофобские разводки продолжились и в девяностые, и в нулевые, не прекращаются они и по сей день. Правда, они ушли в основном в сферу так называемого "актуального искусства", замаскировались под перфомансы и прочие инсталляции.
Все мы помним, как "современный художник" с армянской фамилией рубил топором иконы на выставке в Манеже. Всё это называлось "провокативным актом". Марат Гельман предлагал публике засунуть голову в задницу коровы из папье-маше. Экспозиция называлась "Загляни в глубь России". Тот же самый Маратик создавал "храмы" из синих клизм, окормлял выставку "Осторожно, религия!", где какие-то люди, назвавшиеся художниками, глумились над христианскими символами. Как мы видим, на Брянской земле традиции Марата Гельмана оказались подхвачены и внедрены в коммерческую рекламу.
Но что отрадно - наши соотечественники отнюдь не индифферентно относятся к подобным "высказываниям". Люди сжимают кулаки. И это правильно. Надо сказать, что власть, которая долгое время вовсе не занималась проблемами большинства и даже, напротив, поощряла или организовывала всевозможные пляски на костях, теперь поменяла свой вектор. Государство выпустило ряд законов, которые можно трактовать как механизмы обеспечения и защиты прав большинства. Большинства национального, социального и сексуального.
Одним из самых важных прав является право на свою историю, на свою культуру, право иметь своих героев и свои святые символы, прикасаться грязными руками к которым не дозволено никому.
После всего сказанного хочется очень вежливо обратиться к господину предпринимателю Бадырханову Бийгиши Мухтаровичу: "Если вы так хотите пошутить, то изображайте шутливо ваших родственников в виде свиней или же, например, своих товарищей по партии. А партизан, пожалуйста, не трогайте. Не прикасайтесь до наших пожарищ"
Другим же любителям поглумиться над русской историей хочется сказать: катитесь куда подальше. Ваше время кончилось!
Генеральному прокурору РФ Ю.Я.ЧАЙКЕ
Уважаемый Юрий Яковлевич!
Накануне празднования 70-летия освобождения Брянска от немецко-фашистских захватчиков на международной "Свенской ярмарке" продукцию ОАО "Царь-мясо" представляла экспозиция под названием "Три поросенка - три партизана", главными "персонажами" которой являлись свиные туши, одетые, как партизаны Великой Отечественной войны.
Просим рассмотреть это вопиющее издевательство над памятью защитников нашей Родины на предмет его соответствия действиям, предусмотренным ст. 282 УК РФ, а именно "унижение достоинства группы лиц по признакам принадлежности к какой-либо социальной группе (в данном случае - партизаны), совершенные публично".
Главный редактор газеты "Завтра" Александр ПРОХАНОВ
Ровно в полночь, по сигналу красной ракеты, когда послышались выстрелы со сторон Выгоничей и Полужья, ударные группы напали на мост, сняли часовых у казармы, и брянские партизаны начали атаку немецко-фашистских захватчиков.
Начался бой. Враги были застигнуты врасплох. Они выскакивали из своих окопов, падали с моста, разбиваясь об лед. Некоторые сдавались в плен. Пока шел бой, подрывники, а их было 50 человек, закладывали под мост тол. Всего партизанами было заложено 800 кг тола. И, когда подрывники закончили свою работу, в воздухе появилась красная ракета - сигнал отступления от стратегического объекта. Они отступали, унося убитых и раненых в этом нелегком бою солдат.
Через мгновение багровое пламя осветило всю округу. Это означало, что операция выполнена успешно. Германские захватчики были в такой панике, что даже не стали преследовать партизан, как делали это всегда после наших диверсий. Они были потрясены и раздавлены. В течение месяца после взрыва Голубого моста фашисты восстанавливали его, о чем писал в своих воспоминаниях немецкий генерал Клюген: " Я до сих пор не могу понять, как русским солдатам удалось уничтожить этот мост, который был так надежно укреплен". Немцы, считали, что эту операцию выполнили солдаты-десантники, сброшенные с самолетов. И не могли смириться с тем, что это делали полураздетые, полуразутые, голодные и очень молодые партизаны. Ведь на тот момент некоторым не было и 20 лет. Да и сам мост находился в центральном районе немецких войск.
Эта операция имела большое значение еще и потому, что в это время немецкими захватчиками готовилось грандиозное наступление на Орловско-Курской дуге, и они подтягивали свои войска, солдат и оружие. Таким образом, никаких подкреплений не поступало на протяжении месяца. Вследствие чего на Дуге немцы потерпели поражение. Именно с этого момента и началось отступление германских войск, в то время, как Красная армия делала шаги к победе.
Операция "Взрыв Голубого моста" вошла в мировую историю как одна из самых крупных и блестяще проведенных.
С этого момента прошло много лет, выросло не одно поколение, давно залечены раны войны, но всякий раз, когда я проезжаю через этот мост, с болью в душе всматриваюсь в огромные ажурные фермы этого моста и вспоминаю Конечно, вряд ли кто из рядом сидящих пассажиров сможет догадаться, о чем я думаю. А я вспоминаю. Вспоминаю своих друзей, подруг-девушек восемнадцатилетних, какие были они тогда смелые и энергичные, как шли наравне с мужчинами по очень трудным и коварным военным дорогам. Трудная была наша молодость. И не дай Бог, чтобы детям, внукам пережить то, что выпало на долю нашего поколения.
Из воспоминаний партизана Валентины Петровны Стародубец
Геннадий Животов
12 сентября 2013 0
Культура Общество
Эрик Булатов - звезда периода Перестройки. Иногда он пишет своеобразные письма из Парижа, которые нет-нет, да и просачиваются в российское медийное пространство, где тиражируются ad infinitum. Ему недавно исполнилось 80, по этому поводу его посетил корреспондент, и в процессе их беседы родилось очередное такое письмо.
Конечно, затронули темы искусства, состояния самочувствия самого Булатова, понимания им современного мира и процессов в богемных и околобогемных кругах. Но было несколько тезисов, которые меня задели, сильно взволновали. Вспоминая прежние его депеши, я не могу не отметить рассказы о последнем периоде проживания Булатова в России. Структура его быта была выстроена достаточно жёстко. Зимой вместе с Кабаковым или Васильевым они иллюстрировали детские книжки, причём хорошо, качественно, и при этом зимой же писали свои картины, подтачивающие устои великой советской империи. Во всяком случае им казалось, что они делают именно это. Конечно, в мечтах они совершали подвиги за границей, двигали вперёд мировое искусство.
Как и у многих диссидентов, при реальном соприкосновении с Западом их мечты были во многом разрушены.
Так вот, теперь Булатов говорит, что Париж - это провинция, где все устали, где никому ничего не надо. Все мечтают только о том, чтобы привлечь больше туристов в Версаль и Лувр, поэтому эти сакральные места подчас наполняются разной азиатской бредятиной. Зато китайцы с фотоаппаратами косяками прутся в залы великих музеев.
