Хорошо знавший его работник журнала "Москва" говорил мне, что в жизни он не встречал человека более доброго, благожелательного, чем Михаил Николаевич. И это счастливое свойство личности, да и творчества М.Алексеева, тем знаменательнее, что жизнь его пришлась на небывалое по жестокости время.
Михаил Алексеев
29 апреля 2003 0
18(493)
Date: 30-04-2003
Author: Михаил Алексеев
«СОЛДАТЫ», В ПУТЬ! (О первом романе, о времени и о себе)
6 мая выдающемуся русскому писателю, Герою Социалистического Труда, лауреату Государственной премии СССР Михаилу АЛЕКСЕЕВУ — 85 лет.
Дорогой Михаил Николаевич! Вы для нас — постоянный и любимый автор, большой друг, мудрый наставник, славный боец и патриот Родины. Живите долго, будьте здоровы, пишите новые книги, всегда рассчитывайте на наши внимание и поддержку.
Искренне — коллектив и читатели газеты "Завтра".
Множество раз в разное время и разные люди, в основном издатели, просили меня написать автобиографию. Множество раз пытался это сделать, но всегда получалось что-то не то. Гораздо позже понял, почему. Я пытался поведать о себе в привычном, анкетном, что ли, смысле, вынося за скобки написанные мною книги, из экономии места отстраняясь от них. И выходило скучно, пресно, невыносимо занудно. И лишь в самом конце восьмидесятых годов мне пришлось — и то по крайней необходимости — вспомнить, что если у тебя, писателя, есть своя судьба, есть она и у книги, вышедшей из-под твоего пера. Её-то и нужно назвать биографией, совершенно естественно необходимо составляющей часть, и притом, может быть, главную часть твоей Автобиографии. Тогда же мне подумалось: а что, если написать биографию не автора, а его произведений? Не расскажет ли она больше и интереснее о своем создателе? И более того: не даст ли она возможность точнее и острее ощутить время, в какое это произведение рождалось и явилось на свет Божий? Ведь нередко такое рождение сопровождается весьма драматическими обстоятельствами, о коих знают лишь автор и очень узкий круг людей, связанных с изданием той или иной вещи. В этом случае следует, пожалуй, начать с биографии моего первенца — романа "Солдаты": в прошлом, 2002 году, ему исполнилось 50 лет со дня появления на свет, то есть на ваш суд, дорогие мои читатели. А до этой, так сказать, юбилейной даты, "Солдаты" издавались множество раз на многих языках как в нашей стране, так и за рубежом. Этим романом открывались все, без исключения, мои собрания сочинений в шести и восьми томах, а также избранное в одном, двух и трех томах. Именно эта книга вывела меня, кажется, на самую тернистую и ухабистую из всех возможных дорог, имя которой — Литература. Когда же, однако, и с чего началось для меня все это?
Все произошло в мае 1945 года. Война кончилась, и наша дивизия находилась какое-то время на рубеже, занятом ею 9 мая в центре Европы. Солдаты отдыхали. Отдыхали и мы, сотрудники армейской газеты "За Родину". Но что же делать, если на сердце поселилась жгучая потребность рассказать о фронтовых друзьях-товарищах, обо всем, что видано и пережито в тяжкие четыре года войны? Может быть, поступить так — вообразить себе, что рядом с тобой сидит близкий тебе человек, и ты, не торопясь, рассказываешь ему все, как было: без утайки, без прикрас, очень просто, как любят говорить ныне — доверительно.
Через месяц показал десятка три страниц единственному оставшемуся в нашей редакции члену Союза писателей Виктору Александровичу Старикову. Часа через два он сам не пришел даже, а вбежал в мой кабинет, и объявил с оттенком удивленной растерянности в голосе:
— Послушай, да это же куски настоящей прозы!
По реакции В.А. Старикова я сообразил, что подкупил его сущим пустяком — простым, естественным, безыскусным изложением событий. И все-таки временами задумывался: а правильно ли это? И не удержался, отдал-таки дань литературным завитушкам — их можно было легко обнаружить в первоначальном тексте рукописи и, в особенности в первом названии романа — "Млечный Путь". Завитушки эти сейчас же обнаружила Лидия Сейфуллина, когда решался вопрос о приеме меня в Союз писателей СССР в конце ноября 1951 года. К тому времени я был уже отозван из Вены в Москву и работал в Военном издательстве. Вел заседание Секретариата Союза его генеральный секретарь Александр Александрович Фадеев. И поскольку моя фамилия начиналась с буквы "а", с меня всё и началось. Открыв заседание, А.Фадеев предложил принять меня сразу, минуя предусмотренный уставом кандидатский срок, в члены Союза. Первой взбунтовалась сидящая в первом ряду маленькая-премаленькая старушка. На белой, седой ее голове были, казалось, одни огромные черные глазищи, которые еще более расширились в страшном гневе.
— Саша! — кричала она, обратившись к председательствующему. — Ты с ума сошел. Кого ты предлагаешь принять в члены без кандидатского стажа?! — И обратившись уже ко всем другим членам секретариата Союза, продолжала: — Посмотрите, люди добрые, что он делает, этот молодой человек, — (это она уже обо мне). При этом она судорожно листала страницы опубликованного в журнале романа "Солдаты" и, найдя, что было ей нужно, громко читала: "Уранов медленно тянул из своей головы непрочные нити обрывочных нитей…" Каково! Не голова у того Уранова, а какая-то, простите, вьюшка! Нет, нет, если и принимать Алексеева, то разве лишь кандидатом!
В Дубовом зале Дома литераторов, где происходило заседание, захохотали, и больше всего, ядренее всех, как мне казалось, хохотал Фадеев, да еще и попросил:
— Лидочка, а ну-ка еще раз прочтите то место.
Лидочка с радостью исполнила его просьбу. Маститые писатели еще громче засмеялись, а с ними вместе и Фадеев.
Сердце мое куда-то убежало далеко вниз, может быть, в пятки. Я решил, что меня после всего этого не то что в члены, но и в кандидаты-то не примут.
А Фадеев, продолжая похохатывать, вытирая платком ослезившиеся от смеха глаза, заметил:
— Вьюшка, значит?.. Лидочка, если заглянуть в наши с тобой первые вещи, мы там этих вьюшек отыщем еще больше... Я предлагаю принять Михаила Алексеева не в кандидаты, а в члены Союза писателей. С таким предложением обратилось к нам и Всесоюзное совещание молодых литераторов, прошедшее нынешней весной. С такою же просьбой обратился к нам и Василий Семенович Гроссман, один из руководителей совещания. Он и Марк Колосов написали еще и свои собственные рекомендации, высоко оценив роман Михаила Алексеева. Мне известно также, что роман "Солдаты" выдвинут на соискание Сталинской премии. Получивши ее, Алексеев, так уж и быть, уберет из книги эту несчастную вьюшку, на которую ты почему-то так обиделась, Лидочка! — сказав это, Фадеев повторил свое предложение.
За принятие меня прямо в члены Союза писателей проголосовали единогласно. При этом Фадеев радостно возгласил:
— Лидочка, и ты — за? Вот умница! Осознала все-таки.
Зал дружески еще раз посмеялся. Сейчас — уже над Лидией Сейфуллиной, замечательной писательницей, несомненным классиком, одним из основателей великой советской литературы. Ее "Виринея" стоит в первом ряду лучших созданий в художественной летописи нашей страны.
Часом позже я вышел на улицу Воровского и увидел там Сейфуллину, стоявшую в очереди к автобусу. Я неожиданно для себя осмелился, взял ее за руку и подвел к дверце. Затем взял старую под мышки и легко, не чувствуя совершенно ее веса, поднял прямо в автобус.
Больше почему-то я ее ни разу не встречал.
Что касаетсЯ А.А. Фадеева, то кто из литераторов из моего, и даже более старшего поколения, не успел погреться от его сердца?! Тоже покойный теперь Савва Елизарович Кожевников, главный редактор "Сибирских огней" в пору, когда в этом журнале неожиданно для многих появились мои "Солдаты", рассказал мне следующее.
В середине марта 1951 года в его новосибирской квартире в глухую полночь раздался телефонный звонок. Звонил А.А. Фадеев!
— Послушай, Савва!.. Ты жаловался мне, что у тебя нет стоящих рукописей. Посылаю тебе одну. Посмотри.
Во втором номере "Сибирских огней", помеченном мартом-апрелем (журнал выходил один раз в два месяца), и был напечатан роман "Солдаты" — оперативность прямо-таки умопомрачительная! Рукопись же могла оказаться в руках А. Фадеева, когда он готовился к докладу на 2-м Всесоюзном совещании молодых литераторов, участником коего я был. Доклад этот, к сожалению, не был произнесен — помешала болезнь Александра Александровича. Но вот, как видите, к моей большой радости, он не забыл о рукописи, которой я только и мог быть представлен на упомянутом совещании. Рука большого художника, Человека оказалась для меня и моего первого литературного детища очень легкой. Вслед за журналом "Сибирские огни" роман "Солдаты" был издан почти одновременно "Молодой гвардией" и "Воениздатом", а также милионным тиражом в "Роман-газете", в том же, 1952-м году, был выдвинут несколькими организациями на соискание Сталинской премии, и я получил бы ее, если б не случилось того, что случилось.
