Взлетел расщепленный вагон!
Пожары… Беженцы босые...
И снова по уши в огонь
Вплываем мы с тобой, Россия…
Русское по-прежнему — еще и мировое; русские " заново творят планету "; " без русских нет надежды у Земли… " и все-таки впервые у Сельвинского какофония истории, которую можно было передать только через дикое звукоподражание, увязывается через смысл: через единство " от декабриста в эполетах до коммуниста Октября " и через монолитность "от Колымы и до Непрядвы".
От "Колымы" нынешний читатель, несомненно, поежится; современный историк скорее поймет украшенного эполетами героя 1812 года Милорадовича, чем его убийцу Каховского, эполет не носившего… И все-таки лирика Сельвинского военных лет — это взлет его Музы, сравнимый с пиками начала 20-х, потом начала 30-х годов. Начало 40-х позволяет обрести почву и в год Победы уверенно переглянуться с Пушкиным и Блоком: присягнуть той Руси, что " задержала из Азии нахлынувших татар ", и откреститься от той Скифии, что была для Европы пострашнее татар. " Нет, мы не скифы. Не пугаем шкурой. Мы пострашней, чем копьеносный бой. Мы — новая бессмертная культура мильонов, осознавших гений свой ".
По его излюбленной метафоре об айсберге, где одна седьмая — над водой, а шесть седьмых — в тайной глубине, можно сказать, что сам он шесть седьмых своей двужильной энергии топит в диком по трудности, неуемном перелопачивании материала, пытаясь подвести под великую идею фактический базис.
Десятки тысяч стихотворных строк. Океан сведений. Горы переработанных источников. Непрерывные доделки. Воловья пахота.
Но, выдюживая свои трагедии, Сельвинский-лирик продолжает неустанно откликаться на старые и новые вызовы современности.
Никакая игра ума не может вытеснить страх пустоты, в которую летит всё.
Заслониться нечем. Разве что первоначальной неукротимой, воинственной Мечтой…
19 марта 1968 года — слабеющей рукой:
И с каждым годом все ясней,
Что без идеи Коммунизма
Земля вращается без смысла
Навстречу гибели своей.
Через три дня бывший охотник, полярник и кавалерист, классик советской поэзии Илья-Карл Сельвинский умирает в своей постели.
Полностью публикуется
в “Дне литературы”
Евгений Нефёдов
9 сентября 2003 0
37(512)
Date: 10-09-2003
Author: Евгений НЕФЁДОВ
"ГОВОРИЛИАДА"
В сентябре в издательстве ИТРК выходит из печати мой новый сборник пародий "Говорилиада". В него вошли десятки поэтических шаржей — и дружеских, и не очень — публиковавшихся ранее в "Дне литературы". Реализацию книги будет вести само издательство (тел.789-60-14), в том числе и через киоск Союза писателей России на Комсомольском, 13. Обложку нарисовал мой давний друг и прекрасный художник Геннадий Животов, а уже предисловие к сборнику пришлось писать самому автору. Оно перед вами.
В ту пору, когда я, забавы ради, вдруг обратился к пародийному жанру, ответственность каждого поэта за слово была еще достаточно высока, и любая авторская небрежность — по нынешним меркам, возможно, совсем невинная — уже казалась достойной пародии, чаще всего, разумеется, дружеской. Впрочем, я и сегодня редко пропускаю такую возможность, и читатель увидит это на примере первой главы моего сборника.
Позже, в годы агрессивного "реформаторского" разрушения нашей страны, ее традиций, культуры, литературы — и одновременно жесткой политизации жизни, многие стихотворцы ринулись в бой за "демократию", наплодив при этом немало вещей, идеально пригодных для тех же пародий, но уже, скажу прямо, совершенно не дружеских с моей стороны. Их вы найдете во второй части книжки.
Попутно, вместе со всеми псевдосвободами последних лет, в литературу, искусство, в том числе и в поэзию, публикуемую в журналах и книгах, беспардонно полезли пошлость, срам или просто грязь, выдаваемые авторами за творческую смелость, — и тут уж тем более нельзя было обойтись без пародий, невольно исполненных, к сожалению, на грани того же стиля и словаря. За всех таких авторов и их заборную лексику я заранее приношу извинения читателям третьего раздела.
В целом же перед вами — продолжение моей пародийной серии, включающей в себя сборники "Цель", "Вашими устами" и "С кем поведешься...", выходившими в разные годы вперемежку с книгами лирики и поэтической публицистики, которым я все-таки отдаю предпочтение. А пародия для меня — скорее способ литературной критики, объекты которой реагируют на нее, конечно, по-разному... Но к этому я привык.
Добро пожаловать в "Говорилиаду"!
Андрей Смирнов
9 сентября 2003 0
Культура
Выставка в галерее "Файн-арт"
В галерее "Файн-арт" (Большая Садовая, д.3, к.10) проходит выставка с почти одноименным названием "Fine arts" - Сергей Ануфриев, Александр Свет, Павел Пепперштейн, Иван Дмитриев и Антон Смирнский.
В переводе с английского Fine art - изящное искусство. Настоящая выставка - первое представление нового проекта "Файн-артс". Программу проекта сформулировали Сергей Ануфриев и Александр Свет в виде манифеста:
"Изящество - это сдержанность чувств. Внутренний импульс, доходя до артикуляционного формата на периферии, где проходят границы этического и эстетического, в результате некоего подобия алхимической возгонки, выделяет из своего бесконечного потенциала наиболее рафинированные энергии, реализованные в наиболее утонченных формах.
Однако идеологического пафоса здесь быть не может. Любой пафос, включая идеологический, обладает слишком большой плотностью и тяжестью и лишает произведение изящества, легкости и "летучести", то есть подвижности. Концептуальные произведения слишком "медленны" для изящного искусства. Стилеобразование - не застывание, но, наоборот, ускорение, динамизация по сравнению с постмодерном, который метастилистический подход ("диджеинг") наделил пафосом идеологии.
Смешивание стилей - это время кипения. Стилеобразование - это парообразование".
Цели и задачи у Ануфриева, Света и коллег глобальные. На открытии Сергей Ануфриев пояснил: "Проект "Изящные искусства" появился как любое направление полуспонтанно. У разных художников возникли общие подходы к творчеству, общие соображения относительно истории искусства. В России девяностые годы были эпохой первичного накопления, когда ни о какой культуре не могло идти и речи. Это была эпоха полной пустоты и разрушения. В то время под маской искусства выставлялось не искусство, а некая демонстрация. Как мне кажется, сейчас наступает время возрождения культуры, ее возвращения к неотъемлемому, к тому, что бесценно. Предыдущее искусство отрицало ценности - все может быть отъемлемо и не является ценностью вообще. У нас же есть свои собственные неотъемлемые ценности, которые никуда не исчезали. Просто была эпоха, когда внимание людей было занято некими объектами материального свойства. Когда этот интерес прошел - все поняли, что это преходяще. Возникает поворот к ценностям, соответственно и возникает культура. Сегодня в недрах русской культуры зреет то, что можно продемонстрировать, и то, что заставляет сосредоточиться, не ослепляя яркими красками мультяшных аттрактивных сигналов, как в девяностые годы, когда повсюду маячили скандальные жесты, которые выдавались за искусство и заставляли людей обращать на себя внимание. Теперь современное искусство, хотя оно так себя не называет, скорее это некое зарождающееся направление психореализма, возвращается к образу, к состоянию, к вещам, которые сегодня настолько отсутствуют в культуре, что это будет и абсолютным новаторством. Это не аттракцион. Здесь иное, здесь глубина, здесь нет сиюминутности. Наше направление открыто для всех видов искусств. И возможно, мы присутствуем при формировании нового Большого стиля".
Олег Бондаренко
9 сентября 2003 0
37(512)
Date: 10-09-2003
Author: Олег БОНДАРЕНКО
"АНТИБРИГАДА"
Фильм, рекламу которого со знакомыми лицами актеров и знакомым передком "БМВ" 7-й серии можно встретить сегодня на каждом перекрестке, на самом деле снял студент 3-го курса ВГИКА Петр Буслов. Да-да, я говорю о новой "бандитской киносаге" под непонятным, на первый взгляд, названием "Бумер". Вернее, сагой в прямом смысле слова картина отнюдь не является. В отличие от классической саги "Бригады", столь хорошо запомнившейся нашим телезрителям, своей эстетической составляющей криминальной среды, "Бумер" ниспровергает все старательно возведенные до этого усилиями режиссера "Бригады" Алексея Сидорова мифологемы о безоблачной жизни "братков". Молодые режиссеры в лице 20-летнего Петра Буслова с боем прорываются на олимпы российского кинематографа, по пути щедро раздавая затрещины своим соседям по жанру. Кстати, на главную роль в фильме планировался Сергей Бодров-младший, однако по причине схода ледника, его персонаж достался похожему по типажу, но малоизвестному актеру. Картину "Бумер" я особенно рекомендую посмотреть тем, кто в восторге от сериала "Бригада". Типичный для двадцатилетних нигилизм Буслова, сконцентрированный в "Бумере", развеивая миф о красивой жизни бандитов, оказался гораздо более жизненным, чем все последние отечественные ленты на эту тему. Опуститься с небес на землю призывает нас режиссер, видимо, инстинктивно полагая неправильным заниматься пропагандой "братковщины" в ее чистом виде. Сюжет фильма прост, как сама жизнь. Четверо друзей, занимаясь не совсем законными делами, попадают на "стрелку" с "реальными" бандитами. По ходу дела один из четверки пускает пулю в лоб очень крутому авторитету, да к тому же с корочками ФСБ. Вся дальнейшая история, живо рассказанная в картине, посвящена, главным образом, тому, как друзья убегают из города, желая, согласно предупреждению знакомого "сверху", отсидеться недельки две где-нибудь подальше. "Где-нибудь подальше" оказываются дальнобойщики, которым не понравился "БМВ" с московскими номерами, за что его владельцев порядочно отметелили, глухая деревня с врачевательницей-"собачихой", которая вылечивает одного из друзей, и дедом-трактористом, который вытаскивает "БМВ" из канавы и, получая за это полтинник, предупреждает: "Много! Нажрусь!" А на реплику главного героя: "Мельче нету.", отвечает: "Ну что ж, придется нажраться!" (Абсолютно точно переданная режиссером картинка спаивания оставшихся свое доживать селян опустевшей российской деревни!). Заканчивается же все, как и по жизни — налетом на банк, в результате которого двоих из дружной четверки убивают в перестрелке менты, одного хватают, и за его жизнь никто не даст теперь и ломаного гроша, а зачинщик всей этой заварухи, давясь скупыми мужскими слезами, уезжает на том самом "Бумере", чтобы его бросить в лесу и добраться до города на автобусе. Все вернулось на круги своя, так же, как и бывает это в жизни. Я гарантирую, после просмотра "Бумера" нынешним двадцати-двадцатипятилетним ни за что не захочется идти в криминал. Там все слишком жестоко. Самое обидное, присутствующее как горький осадок после просмотра ленты, это осознание факта того, что подобная участь уже постигла огромное количество наших сверстников, которые покоятся, пусть и под метровыми памятниками, но уже на кладбище. Конечно, отвратить от такой судьбы как можно большее количество молодежи — это задача всего нашего общества, в первую очередь, его авангарда — культуры, в целом, и "самого важнейшего из искусств", в частности. Другое дело, есть ли у нас, на сегодняшний день, это гражданское общество, и осознающие свою ответственность за будущее страны мастера культуры? Ведь те нынешние десятиклассники, которые, насмотревшись "Бригады", пошли грабить соседний магазин — это и есть наше коллективное будущее. А ребятам всего-навсего не хватает добротной и красивой Идеи, которая могла бы их увлечь. Эстетики и стиля, которые могли бы их заворожить. Создать подобную эстетику не под силу никакому Павловскому. Но в то же время, как ни крути, самыми яркими по своей эстетической форме за всю историю были только два стиля — Германии 1933 года и Советского Союза 1920-х. Выдать на-гора идеологически насыщенную альтернативу "браткам" — вот задача нового поколения творцов. Потому что старое оказалось, уже в силу своей сопричастности советской элите, ни на что негодным. Просто нельзя плавно перекочевать из одной элиты в другую, ей противоположную. Никитамихалковский тезис о том, что "Волга впадает в Каспийское море при любых режимах" распространяется исключительно на семью главного "гимнюка". Другим же, хотя бы немного сохранившим в себе зачатки порядочности, это несвойственно. Что же, хороший задел в отношении расчистки площадки под новые проекты, в развеивании бандитской эстетики сделал Петр Буслов. Теперь осталось всего-навсего эту новую эстетику создать. Вперед, молодые и дерзкие творцы!
